Русь уходящая павел корин
В 1925 году в своей московской резиденции (тогда это был Донской монастырь) умер патриарх Тихон. Смерть святителя Русской православной церкви вызвала массовое паломничество народа к одру умершего.
По всем дорогам к Москве, к стенам Донского монастыря, потекли потоки людские. Безмолвно, день и ночь, шла вся православная Русь.
Торжественная церемония отпевания, духовенство всех степеней и рангов, толпы верующих, среди которых были фанатики и юродивые.
Побывали там и писатели, и композиторы, и ученые, и художники — все, кто мог тогда осознать значение происходящегою Среди художников оказался искренний певец «Святой Руси» М. В.
Нестеров, а с ним ученик и к тому времени самый уже близкий друг его Павел Корин. Он и увидел, как эта Русь, убогая в повседневной жизни, в эти последние — трагические для нее и одновременно звездные мгновения — проявила всю силу своего характера.
Эта Русь и уходила по-русски, уходом своим являя знак вечности.
Разные персонажи — молодые и старые, мужчины и женщины, епископы и монахи, игуменьи и молодые монашенки, калеки и нищие на каменных ступенях церквей и просто миряне.
Все они уходили в прошлое с непреклонной верой, что уход этот временный, с надеждой на возвращение и убежденностью в правоте и святости своего дела.
Сам художник плакал, когда вслед за ушедшими из храма служителями культа стали рушить прекрасные памятники зодчества, украшенные фресками талантливых мастеров.
Павел Корин сделал тогда для памяти несколько карандашных набросков. А на одном из рисунков подписал: «Встретились два схимника, как будто бы вышли из земли. Из-под нависшей седой брови смотрит глаз, одичало смотрит». Именно тогда и зародилась у молодого художника идея написать большую картину, которой он дал название «Реквием».
Сначала это были просто этюды, которые он писал самозабвенно, с вдохновением, доходящим до отчаяния.
Еще не до конца были ясны сюжет и композиция картины, а характеры действующих лиц уже рождались на полотне. Они были живые — со своими страстями, верой, смятением.
Иногда некоторые коллеги забрасывали семена сомнения в душу художника, но не охлаждали его творческого пыла, хотя и сильно терзали.
В Палехе, а затем в Москве, в иконописной мастерской, П. Корин часто соприкасался со служителями Русской православной церкви, и этот мир стал ему хорошо знаком.
Впечатлительный художник с большой остротой почувствовал и понял всю глубину трагического положения церкви, вступившей в конфликт с молодой советской властью. Эта борьба носила ожесточенный характер, и когда в стране началось уничтожение духовенства, П.
Корин понял, уходит со сцены общественной жизни великая сила. Именно в этом уходе виделось ему глубокое, полное внутреннего драматизма художественное полотно.
Когда П. Корин решил написать большую картину, увековечивающую уходящую старую Русь, он говорил: «За всю Церковь нашу переживал, за Русь, за русскую душу.
Тут больше меня, чем всех этих людей, я старался их видеть просветленными и сам быть в приподнятом состоянии. Для меня заключено нечто невероятно русское в понятии «уходящее».
Когда все пройдет, то самое хорошее и главное — оно все останется».
Не считая себя портретистом, П. Корин задумал создать многофигурную композицию с ярко выраженной сюжетной основой. «Церковь выходит на последний парад». Этюды к задуманной картине были сделаны им задолго до окончательного эскиза ее композиции. Это были уже вполне самостоятельные, мастерские портреты, общее число которых достигало нескольких десятков.
Одним из самых ранних (некоторые исследователи считают его и самым лучшим) был этюд «Отец и сын». Это парный портрет скульптора-самоучки С.М. Чуракова и его сына, впоследствии известного художника-реставратора. Они представлены почти в полный рост.
Изображенная на первом плане фигура Чуракова-старшего — высокого, крепкого сложения старика с бородой микеланджеловского пророка — поражает зрителя необычайной силой. Уверенно стоит он на широко расставленных ногах, приподняв правое плечо и заложив за спину руки, держащие клюку.
Голова его склоняется долу; красивое лицо с высоким открытым лбом, изборожденным резкими морщинами, осенено глубокой думой. Стоящий позади него сын как бы дополняет этот образ, развивая и варьируя тему глубокого раздумья. Внешне фигура юноши напоминает фигуру отца.
Правда, она значительно меньше и тоньше, но и здесь та же глубоко сосредоточенная поза с опущенной головой и сомкнутыми руками. При всем том зрителю ясно, что перед ним совершенно разные, во многом даже контрастные фигуры.
Тонкое, нервное лицо молодого человека, обрамленное густыми темно-каштановыми волосами, закрывающими лоб; жиденькая юношеская бородка, судорожно сплетенные пальцы рук — все говорит о более сложной и одновременно более слабой внутренней организации.
Через несколько лет П. Корин написал этюд «Трое». Три женские фигуры, являющие три разных возраста, отразили три разных подхода мастера к решению портретного образа. Центральная фигура — приземистая, сгорбленная старуха-монахиня, тяжело опирающаяся на клюку…
Перед зрителем предстает одна из главенствующих церковных особ, может быть, в прошлом — настоятельница какого-нибудь монастыря. Длинная черная ряса с накидкой облекает эту мрачную фигуру.
Из-под огромной, надвинутой на лоб шапки с меховой опушкой и прикрывающего щеки черного платка рельефно выделяются мастерски вылепленные цветом детали старческого лица. С первого взгляда на нее зрителю ясно, что перед ним личность властная, решительная, мужественная.
За спиной старухи, справа, стоит пожилая женщина в полумонашеской одежде.
Ее красивое лицо в обрамлении черного платка, с высоким открытым лбом и добрыми, печальными глазами овеяно какой-то особой душевной теплотой и тихим спокойствием, говорит о трудной, многострадальной судьбе, мудром терпении и стойкости русской женщины. Третья фигура — молодая большеглазая красавица, стройная и высокая — олицетворяет героико-романтическое направление в творчестве П. Корина. Она в таком же темном полумонашеском одеянии, как и ее соседка, но горделиво приподнятая голова ее не покрыта.
В 1935 году последовал еще один этюд — портрет протодьякона М.К. Холмогорова, а потом еще и другие. Когда появились еще первые этюды к «Реквиему», многие встретили их просто в штыки. Признавая бесспорную одаренность П.
Корина, его упрекали за уход от действительности, поэтизацию мрачных сторон «наследия прошлого», апологию религиозности и за многое другое. Однако уже в этих этюдах было своеобразное отражение революции, пусть пока и косвенное.
Суть такого отражения заключалась в предельном накале страстей человеческих, в могучей стихии веры. «Реквием» в этюдах постепенно вырастал до символического «реквиема» уходящему старому миру.
В конце 1930-х годов П. Корин перестал писать этюды к своей картине, объясняя это чисто внешними фактами — нападками недоброжелателей и т.д. Но были и более глубокие причины мировоззренческого характера и творческого порядка.
Стремительно развивалась новая жизнь, требовавшая от художника обновления и расширения тематики творчества.
Обращение к новым героям (портреты замечательных деятелей советской культуры) заметно притормозило работу над задуманной картиной, но не остановило ее.
Приехавший однажды к художнику A.M. Горький подробно расспрашивал о композиции будущего полотна, поинтересовался и названием. «Реквием», — не очень уверенно ответил художник. — «Адреса не вижу. Название должно определять содержание.
— А потом писатель проговорил, взглянув на этюды: — Они все эти — уходящие. Уходят из жизни. Уходящая Русь. Я бы так и назвал: «Русь уходящая». И как-то сразу после этих слов все определилось у П. Корина.
Все стало на свои места, идея и замысел картины приобрели ясную и четкую стройность.
Почти четверть века (хотя и со значительными перерывами) писал Павел Корин окончательный эскиз картины, который и завершил в 1959 году.
Этот эскиз был уменьшенным вариантом задуманного полотна, он не просто дает представление о его композиции и художественном строе, но и раскрывает конкретное содержание каждого образа.
Это эскиз многофигурного группового портрета, созданного по примеру лучших образцов этого жанра.
Действие своей картины П. Корин развернул в глубине Успенского собора Московского Кремля. Многоликая толпа, заполнив собор, готовится к торжественному выходу. Такое решение сюжета позволило художнику обратить всех героев картины лицом к зрителю, что в свою очередь способствует наиболее многогранному раскрытию портретных характеристик.
В центре картины П. Корин расположил высшее духовенство. В одном храме одновременно вместе сошлись четыре патриарха, последовательно возглавлявшие Русскую православную церковь. Уже одно только это обстоятельство говорит в пользу того, что замысел всего полотна не сводится лишь к отображению трагически уходящей Святой Руси.
Долгое время некоторые искусствоведы (например, Г. Васильев) рассматривали картину П. Корина как «последний парад осужденных историей на небытие». Критик отмечал, что «их отчужденность от жизни безжалостно подчеркнута безлюдием огромного собора.
Художник задумал свою картину как «Реквием» — отходную могучему общественному явлению, именуемому православием».
Да, мысль о происходящей трагедии читается и в композиции картины, и в лицах ее персонажей. Но лица большинства из них омрачены не только скорбью, они отмечены и глубокими сосредоточенными раздумьями.
В картине и намека нет, что перед нами представлены жертвы великой исторической ломки, смиренно принимающие приговор эпохи. Поэтому среди персонажей очень мало склоненных фигур и людей с поникшим взором.
Слева от амвона зритель видит высокого, гордо откинувшего голову иеромонаха. Рядом с ним представлены два народных типа: древний, но еще полный неугасимых сил старик и нищий слепец. На переднем плане уже называвшиеся выше три женские фигуры.
Богата разнообразными типами и характерами правая часть композиции.
Общий красновато-синий колорит полотна с обильными вкраплениями золота, строгая величавость фона, заполненного чудесно интерпретированной художником русской живописью, таинственное мерцание свечей — все усиливает суровую, напряженную торжественность этой монументальной сцены.
Задуманная П. Кориным «Русь уходящая» — полотно крупного историко-философского плана. Но художник так и не перенес готовую в сущности картину на большой холст. Натянутый на гигантский подрамник, холст этот и поныне стоит в мастерской-музее художника.
Почему же его не коснулись ни кисть, ни даже уголь? Некоторые считают, что художник почувствовал непреодолимое противоречие между замыслом и выбранным им путем его воплощения. А. Каменский, например, писал: «Корин задумал свою огромную картину как торжественный реквием, как высокую трагедию.
Но трагедия лишь тогда обретает настоящую жизненную силу и величие страстей, когда при конкретном столкновении погибающая сторона обладает своей исторической справедливостью и человеческой красотой. У персонажей «Руси уходящей» этих качеств нет. Лучше всех это доказал сам Корин в своих этюдах. Он изобразил с…
психологической силой вереницу духовных и физических калек, упорствующих фанатиков, слепорожденных, умирающих без прозрения… И вот когда Корин стал компоновать из своих этюдов картину, намереваясь создать трагическую композицию, объективное содержание созданных им же самим отдельных образов стало противоречить общему замыслу.
У Корина хватило душевной зоркости, чтобы это понять, и мужества, чтобы отказаться от создания полотна».
Однако, как уже говорилось выше, факты противоречат утверждению, будто художник пришел к выводу о нецелесообразности завершения своей картины. Л.
Зингер, например, отмечает, что в эскизе есть просто прекрасные персонажи: тот же старик-богатырь из пары «Отец и сын», некоторые женские типы — плоть от плоти тех вечных прообразов, что в свое время породили боярыню Морозову и стрельцов у В. Сурикова, Марфу и Досифея у Мусоргского, отца Сергия у Л. Толстого.
Но картина оказалась незавершенной не столько по воле самого художника. Партийные функционеры стояли на страже принципа социалистического реализма в литературе и искусстве, ревностно следили за тем, чтобы «идейно вредные» и «чуждые народу» произведения никогда не увидели свет. Еще в 1936 году от одного из них, А. Ангарова, поступило письмо на имя И.
В. Сталина: «Подготовка Корина к основной картине выражается в сотне эскизов, натурщиками для которых служат махровые изуверы, сохранившиеся в Москве остатки духовенства, аристократических фамилий, купечества и т.д. Так, например, среди натурщиков Корина имеется человек, окончивший два высших учебных заведения и в 1932 году постригшийся в монахи.
Корину позируют бывшие княгини, ныне ставшие монахинями, попы всех рангов и положений, протодьяконы, юродивые и прочие подонки… Наши попытки доказать ему ложность взятой им темы пока не имели успеха… Прошу Вашего указания по этому вопросу».
П. Корин в последние годы страстно хотел завершить свою картину. Единственным серьезным препятствием стали возраст и резкое ухудшение здоровья художника.
Ему было уже около семидесяти лет, он перенес два инфаркта, а работа требовала много сил. И все же мастер не хотел сдаваться. П. Корин собирался даже заказать специальное подъемное кресло и начать работы.
Но силы убывали, и незадолго до кончины художник с горечью произнес: «Не успел».
Сам П. Корин никогда не верил в окончательный уход Святой Руси, в исчезновение православной духовности. Он страстно верил: «Русь была, есть и будет. Все ложное и искажающее ее подлинное лицо может быть пусть затянувшимся
Источник: http://elenakonovalova.ucoz.net/publ/100_velikikh_kartin/rus_ukhodjashhaja_pavel_korin/8-1-0-280
Алексей Касмынин: Русь приходящая
В ЗДАНИИ Третьяковской галереи на Крымском Валу идёт выставка работ Павла Корина, озаглавленная «Реквием». Центральная тема этой экспозиции — картина «Русь уходящая», которую художник пытался написать в течение всей жизни.
В одном просторном зале висят все масштабные эскизы, которые были выполнены при работе над полотном. Удивительно, что на выставке так же представлен и сам холст — многометровый и нетронуто белый. Павел Корин так и не приступил к непосредственному написанию картины.
Показ продлится до 30 марта 2014 года.
Здание ЦДХ, а именно внутри него находится отделение Третьяковской галереи, где выставлены работы художников ХХ века, огромно, по-своему архаично и нерационально. В нём есть колоссальные бессмысленные объёмы, запечатанные навеки ленточные окна и порою нелогичные сочленения лестниц и коридоров.
Другой бич ЦДХ — отсутствие внятной системы вентиляции, что делает многие проходящие в его стенах конференции испытанием на прочность.
С другой стороны, оно по-своему красиво и, так как его никогда капитально не ремонтировали, до сих пор хранит дух эпохи, живущий в отделочных материалах и элементах внутреннего декора.
Чтобы найти выставку Корина, посвящённую не написанной картине «Русь уходящая», придётся преодолеть множество залов с другими экспозициями. Причём, все они — собрания некоего «современного искусства».
Одна — более либеральная, другая — менее. Ненароком наевшись этого околохудожественного шлака, попадаешь в зал с Кориным.
И грань здесь столь велика, что создаётся ощущение, будто бы в абсолютно тёмной комнате вдруг длинными швами стали сваривать листовое железо.
Как-то на страницах газеты в рубрике «Задело» упоминалось, что все площадки заполонили «актуальными» выставками. Где же, например, Корин? В каком-то роде «Реквием» кажется ответом на ту публикацию.
Хотели Корина? Вот он!
Когда идёшь в Третьяковку внутри ЦДХ, всегда создаётся ощущение, что она пустая — её объёмы и пространства будто бы готовы рассеять любые количества людей. Никого нет у кассы, никто не толпится у рамки металлодетектора и не ждёт своей очереди в гардеробе. Выставочных залов — множество.
И внутри всех есть какое-то количество посетителей. Если бы их загнали в крошечные комнаты того же Гаража в Парке Горького, вероятно, там совсем не осталось бы свободного места.
Люди идут, в том числе, и на Корина.
Когда я оказался в зале с портретами церковных служителей, прихожан и высшего духовенства, в центре, рядом с эскизом к картине «Русь уходящая», стояла группа людей.
Все они живо обсуждали вопрос о том, что из Третьяковки хотят потихоньку выпихнуть советский период, оставив лишь авангард первой и второй волны. Собравшиеся были против такого решения, в чём единодушно согласились.
В зале Корина играло вступление ко Второй симфонии Рахманинова.
В 1925 году скончался патриарх Тихон, это произошло весной. К Москве двинулись паломники со всей России, огромные человеческие потоки устремились к стенам Донского монастыря.
Среди этого медленного траурного шествия, сочетающего в себе великое народное стояние, встречались такие образы, лики и типажи, которые, казалось, были выметены революцией в одночасье. Конечно, действо подобного рода не могло не привлекать представителей интеллигенции.
Среди тех, кто наблюдал за творящимся процессом, был и ещё сравнительно молодой Павел Корин. Видимо, именно тогда к нему и пришла идея картины «Русь уходящая».
Идея написать на одном неимоверном холсте картину-реквием родилась именно тогда.
Казалось, что такая Россия, действительно, пришла в движение, вот она, в лице тысячи тысяч прихожан, течёт по улицам Москвы, вот она — в рясах духовенства, в белых тайных символах на чёрных одеяниях схимников. Казалось, что она уходит навсегда.
Так и произошло для всех свидетелей тогдашних дней, им не суждено было увидеть того, как Русь вновь возвращается, как восстанавливают позолоту куполов и даже заново отстраивают то, что было разрушено до основания.
На выставке есть дневники Корина, есть его совместная фотография с Максимом Горьким, есть карандашные эскизы и даже второй набросок «Руси уходящей», сделанный на развороте альбома. Кстати, именно Горький заставил Корина задуматься над названием готовящегося полотна. Первоначально планировалось озаглавить его «Реквием».
Над всем возвышается огромный холст, распятый на толстых деревянных балках. Указано, что это оригинал, его заготовил сам Корин, который, казалось, всё готовился начать писать главную работу всей своей жизни, но не нанёс ни единой линии.
Пред холстом на мольберте установлен известный цветной эскиз картины, тот самый, на котором архидиакон вскидывает непропорционально длинную руку с зажатым в ней кадилом.
Если мысленно спроецировать этот эскиз на огромное полотно, а потом подойти к холсту вплотную, может показаться, что эта рука вытягивается и закрывает собой церковные колонны и своды, будто она простирается и над зрителем.
На стене висит огромный масляный эскиз, изображающий того же архидиакона в той же позе — с кадилом, но на этот раз с пропорциями всё в порядке.
В образах Корина чувствуется пробивающийся из-под академизма гротеск. Он прекрасен тем, что похож на цветы, которые прогрызают бетон и асфальт. Причём, асфальт в данном случае — это строгие художественные рамки и самодисциплина. Легко можно было увлечься, например, изыманием суставов, дикостью цветов или торжеством геометрического минимализма.
Но именно железная сцепка с реализмом делает все эскизы к картине «Русь уходящая» уникальными с визуальной точки зрения. Причём, это — эстетическое напряжение, которое, кажется, возникает неким естественным образом, заметно всем. Но, как говорили мне некоторые художники, для них это особенно заметно.
Странным образом сам пустой холст и все масляные эскизы (которые совершенно не кажутся незавершёнными или какими-то побочными художественными продуктами, напротив, выглядят как самостоятельные произведения) вместе с залом превращаются в самостоятельный арт-объект.
Будто бы сама «Русь уходящая» никогда и не должна была быть начата. Корину в «эскизах» удалось запечатлеть человеческий возраст, от юности до глубокой старости, будто бы уже пребывающей за гранью мирского бытия.
Набросок картины цветист и контрастен, эскизы демонстрируют мастерскую работы с контрастами, с тёмными монохромными тонами.
Источник: http://zavtra.ru/blogs/rus-vozvraschayuschayasya
Павел Корин. «Реквием. Русь уходящая»: как мы верим?
В ГТГ показывают незавершенный «Реквием» Павла Корина. Выставка на Крымском валу продлится до 30 марта.
Эта работа «Реквием. Русь уходящая» производит ошеломляющее впечатление. Вы спросите: чем же? Отвечу.
Постановкой вопроса, обращенного к нам, православным христианам. Смотришь на эти 29 портретов с небольшим эскизом и понимаешь, что их соединяет вопрос веры, обращенный к нашему времени. Это нам «заполнять» огромный пустой загрунтованный холст.
— Мы жили и верили так, как могли. Кто-то из нас едва сохранил искру надежды. Кто-то весь в сомнениях, испытывается его вера во Христа и Его Церковь. А кто-то решился стоять до последнего.
Как, помните, в Рим 8:38-39? «…
Ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем».
— А вы как верите? И на что вы готовы, если что?
Уносишь с выставки этот немой вопрос, на который придется отвечать всей своей жизнью.
Художник работал над этим замыслом с 1925 года и до 1967. По словам Генриха Гунна, трагедия его незавершенности повергает в странное состояние, как если бы в комнате стоял гроб и надо постараться не смотреть в его сторону. Видимо, сейчас пришла пора, когда надо не только смотреть, но и отвечать на этот немой укор, посильно входя в дела возрождения церкви и общества.
Один из друзей спросил меня: почему все же Павел Корин не завершил свой труд? Скорее всего, он не знал, как завершать. Или наоборот, труд завершен именно этим вопросом, обращенным ко всем нам: как мы верим?<\p>
В письме к С. Н. Дурылину художник назвал свою картину «раной» (1949).
Ее замысел как «дня гнева, дня суда, который превратит мир в пепел», открылся ему после слушания «Реквиема» Берлиоза. А конкретику приобрел после похорон Патриарха Тихона (1925). Внимание властей и особенно М. Горького сыграло свою роль. К названию картины «Реквием» добавилось – «Русь уходящая».
Писателю же бросилась в глаза осанка героев. Как будто они «проходят под фанфары», – заметил он. И был, по сути, прав.
За этой осанкой человека уходящего ощущаешь то достоинство, которое мы потеряли. (Особенно оно начало теряться нами после войны.
) По всей видимости, духовная связь Павла Корина со своими героями никогда не ослабевала. Это была та «рана», которая с годами саднила все сильнее и сильнее.
Я вот думаю, что если бы художник знал о потаенной жизни церкви, то ему легче было бы решиться на завершение своего замысла. А так, оставался выход в виде вопроса, повисшего во времени и в пространстве.
<\p>
Куда герои этих портретов: епископы, священники, монахи и миряне – уходили, как не к Отцу Небесному? И кто мы, если мы христиане, как не пришельцы, жительство которых на небесах? И если этот вопрос – о качестве нашей веры – считывается нами, то нам на него и отвечать. Ведь Божий суд по-прежнему начинается с церкви.
Источник: https://tamarafavor.livejournal.com/390425.html
Эскизы к полотну Павла Корина «Реквием. Русь уходящая» представлены в Третьяковской галерее
22.11.2013 | 09:08
Несколько лет Третьяковская галерея готовила специальный проект, посвященный картине Павла Корина «Реквием. Русь уходящая». Этот один из самых грандиозных художественных замыслов ХХ века так и остался незавершенным.
Впервые после масштабных реставрационных работ Третьяковка экспонирует весь корпус портретов, этюдов и эскизов к картине, включая предназначавшийся для нее крупноформатный холст.
Подробности – в репортаже «Новостей культуры».
Сотрудники Третьяковской галереи подсчитали – это полотно на 10 сантиметров больше, чем знаменитое «Явление Христа народу» Иванова. Но картина, для которой предназначался холст, так и осталась ненаписанной. Есть только замысел, над которым Павел Корин работал с 1925-го по 59-й годы. До нас дошли только этюды с портретами выдающихся иерархов русской православной церкви начала ХХ века.
«Принято считать, что это подготовительные этюды к неосуществленному замыслу художников, – поясняет генеральный директор Третьяковской галереи Ирина Лебедева. – На самом деле, они носят совершенно самостоятельный характер, и мы воспринимаем их как произведения искусства, отражающие трагизм событий, происходивших в ХХ веке».
Замысел картины «Русь уходящая» возник у Павла Корина в 25-м году после смерти патриарха Тихона. Под впечатлением от этого события художник решил написать картину-реквием, картину-прощание. Вот один из многочисленных эскизов.
В Успенском соборе московского Кремля собрались все представители церкви: от архиереев до юродивых. Они как бы выходят из алтаря навстречу зрителям. Корин написал 29 отдельных портретов. Общая идея, которая объединяет их все – гибель многовековой духовной традиции Руси.
Последний этюд датирован 37-м годом. А дальше – тишина.
«Вот этот промежуток с 37-го по 59-й годы фактически шла работа только над грунтовкой холста, и над эскизами, – рассказывает куратор выставки Наталия Александрова. – Почему? Счел ли он, что написал всех персонажей, которых хотел? Испытал ли он трудности композиционной работы над большой работой – это никогда не будет известно».
Известно только, что натянутый холст стоял в мастерской Корина до конца его жизни. К этой выставке его, как и все этюды, подвергли длительной дорогостоящей реставрации. Кстати, одним из реставраторов была родная дочь ученика Павла Корина – Степана Чуракова, изображенного на одном из эскизов.
С позиции сегодняшнего дня и сегодняшнего понимания искусства уже нельзя сказать однозначно, что этот пустой холст – творческая неудача Павла Корина. Ведь если брать первоначальный замысел – изобразить ушедшую эпоху. То, возможно, именно этот пустой холст с отсутствующими на нем героями и является самой точной формой отражения этой идеи.
Новости культуры
Источник: http://tvkultura.ru/article/show/article_id/103582/
Марина Удальцова. Сила живописи / Православие.Ru
Корин П.Д. Русь уходящаая 2014 г. Портреты выставка в Третьяковской галерее
Павел Дмитриевич Корин – известный русский художник и иконописец, автор героического триптиха «Александр Невский», выразительных портретов своих современников: полководца Георгия Жукова, скульптора С.Т.
Коненкова, художников-карикатуристов М.В. Купреянова, П.Н. Крылова, Н.А. Соколова (Кукрыниксов), пианиста К.Н. Игумнова, итальянского художника Ренато Гуттузо и других. Силой живописи и энергией созидания портреты Корина останутся непревзойденными шедеврами мирового искусства.
«Ваши герои имеют осанку»[1], – говорили художнику высокопоставленные гости его мастерской. По художественному стилю портреты Павла Корина сопоставимы с портретами его наставника – М.В. Нестерова.
Особое место в наследии художника занимают удивительные изображения людей Церкви, сделанные в процессе подготовки к, пожалуй, самой главной работе П.Д. Корина – полотну «Реквием».
Павел Корин родился 8 июля 1892 года в семье потомственных русских иконописцев, в селе Палех Владимирской губернии. Когда Павлу было пять лет, отец, Дмитрий Николаевич Корин, умер.
В 1903 году Павел был принят в иконописную школу Палеха, которую закончил в 1907 году. Семья жила очень бедно, и в 16 лет Павел уезжает на заработки в Москву. Он устраивается в иконописную мастерскую К.П.
Степанова при Донском монастыре, здесь он получает возможность усовершенствовать свое искусство.
П. Корин. Церковная роспись
Важным этапом становления Корина как художника стала работа над росписями для Марфо-Мариинской обители в Москве в 1908–1917 годах. Обитель создавалась на средства великой княгини Елизаветы Федоровны, родной сестры императрицы Александры Федоровны. В 1908–1912 годах по проекту архитектора А.В.
Щусева в обители на Ордынке был возведен главный храм – в честь Покрова Пресвятой Богородицы. 8 апреля 1912 года состоялось его освящение. На торжестве присутствовали Елизавета Федоровна, власти Москвы, архитектор А.В.
Щусев, художники Виктор Васнецов, Василий Поленов, Михаил Нестеров, Илья Остроухов; были здесь и братья Корины – Павел и Александр. Чтобы усовершенствовать мастерство иконописца, «летом 1913 года Павел Корин архитектором А.В. Щусевым был послан в Псково-Печерский монастырь для копирования двух плащаниц XVI века»[2].
Тогда же Корин побывал в древнем Новгороде. Образы, подобные ликам святых Новгорода, украсят усыпальницу в Марфо-Мариинской обители.
Эту усыпальницу для себя и тех сестер, которые первыми приняли посвящение в Марфо-Мариинской обители, Елизавета Федоровна в 1913 году просила расписать художника М.В. Нестерова.
Храм-усыпальница во имя Сил Небесных и Всех святых находился под соборным храмом Покрова Богородицы. Корин был лучшим помощником Нестерова. Молодого иконописца М.В.
Нестерову представила лично великая княгиня Елизавета Федоровна (это случилось еще в 1908 году).
В 1914 году в Марфо-Мариинской обители продолжались работы по отделке храма Покрова Богородицы. Художник Нестеров с помощником Кориным совместно расписали главный купол собора фреской «Отец Савоаф с Младенцем Иисусом Христом» (эскиз в ГТГ), и далее один Павел Корин оформил подкупольное пространство храма, своды окон и дверей.
Лики архангелов и серафимов в растительном орнаменте украсили храм. Образцы росписи принимала великая княгиня Елизавета Федоровна, этим словно участвуя в их воплощении. Окончив отделочные работы, Корин, по рекомендации великой княгини Елизаветы Федоровны, для повышения художественного образования отправился в поездку по старинным древнерусским городам.
Он посетит Ярославль, Ростов Великий, Владимир.
26 августа 1917 года состоялось полное освящение построенного и расписанного храма Пресвятой Богородицы.
Иные профессиональные навыки Павел Корин получил в Художественном училище живописи, ваяния и зодчества в Москве (МУЖВЗ), куда он поступил, заработав необходимые средства, в 1912 году. Здесь его учителями живописи были Константин Коровин, Сергей Малютин, Леонид Пастернак.
Летом Корин совершил поездку в Киев, познакомился с росписью Владимирского собора, его древними фресками, мозаиками, созданными В. Васнецовым, М. Нестеровым, В. Замирайло. Посетил молодой художник и Эрмитаж в Петрограде.
По окончании МУЖВЗ в 1917 году Корин был приглашен преподавать рисунок во 2-е Государственные художественные мастерские (так теперь именовалось МУЖВЗ), где художник проработал горькие и голодные 1918–1919 годы.
Чтобы физически выжить в это время разрухи и войны, Павлу Корину в 1919–1922 годах пришлось устроиться в анатомичку 1-го Московского университета; эта работа оказалась небесполезной для него и как художника: он получил возможность усовершенствовать свои знания в анатомии человека.
Митрополит Трифон (Туркестанов). 1929 г. П.Д. КоринВ 1922 году в Петрограде в Музее антирелигиозной пропаганды (Казанском соборе) художник делает зарисовки святых мощей святителя Иоасафа Белгородского. В 1931 году копирует знаменитую картину А.
Иванова «Явление Христа народу», когда ее передают из Румянцевского музея в Третьяковскую галерею.
В Италии в 1932 году он изучает лучшие образы итальянской классики эпохи Возрождения. Поездку в Италию устроил для Корина Максим Горький.
Его портрет художник напишет тогда же, а позже, уже в 1940-е годы, и портрет жены Горького Н.А. Пешковой.
Разрушение устоев православного государства в России в 1920-е годы было непоправимой ошибкой истории. В русской и советской живописи XX века Павел Корин навсегда останется религиозным живописцем, воспитанником Палеха. Его творчество развивалось, несмотря на вероломный для России Февральский переворот 1917 года и политику Советского государства.
Работы для художников-иконописцев в годы гонения на Русскую Православную Церковь не было. Население СССР под руководством коммунистов отступило от веры своих дедов и отцов, повсеместно закрывались и рушились православные храмы, только монахи и схимники в монастырях святыми молитвами сохраняли веру в православную Россию.
В этот период и родился у художника грандиозный замысел увековечить «уходящую Русь» на полотне – его «Реквием».
Сюжетно действие картины происходит в Успенском соборе Московского Кремля, где церковные иерархи, монашествующие и русские православные люди молятся за Россию православную. Картина была сложна для исполнения технически, ведь было задумано огромное полотно размером более чем 5 х 9 метров.
На творческий замысел «Реквиема», безусловно, повлияла живопись М.В. Нестерова. В 1901–1905 годах Нестеров написал картину «Святая Русь» (хранится в ГРМ) – о встрече богомольцев с Господом Иисусом Христом.
В 1911 году им для Марфо-Мариинской обители была создана роспись «Путь ко Христу»: «Пятнадцатиаршинный пейзаж, и по нему бредут люди добрые – умилительно и не менее внушительно для ума и сердца, – так писал М.В. Нестеров в письме 23 марта 1911 года. – Работаю яростно, на Страстную надеюсь закончить»[3].
Роспись «Путь ко Христу» располагалась в трапезной храма обители, на ее восточной стене, прямо по центру, и, конечно, была хорошо знакома Корину, работавшему здесь вместе с Нестеровым в те годы, как и многим москвичам, приходившим в обитель.
Любовь к этому месту останется у Павла Дмитриевича на всю жизнь, и когда в 1926 году Марфо-Мариинскую обитель закроют, он вместе со своим братом Александром спасет от уничтожения ее иконостас и росписи.
Русские верующие люди всё более убеждались в богоборческой сути советской власти. На картине П.Д. Корина «Реквием» православные люди в черной скорби и страшном горе стоят в Успенском соборе Московского Кремля и молятся – за святую Русь, за Православную Церковь.
Художник долго не мог приступить к работе над собственно полотном «Реквием», а потом всё никак не мог окончательно завершить картину, так сильны были ощущения трагической силы обрушившегося на всех горя и вселенской скорби. Над полотном-эпопеей художник работал тридцать лет и три года – до 1959 года.
К нему было сделано 29 больших по формату портретов (хранятся в ГТГ). Эти портреты иерархов, схимников, монахов, священников, монахинь и схимниц потрясают зрителей своей жесткой реалистичностью.
Трагические и драматические образы верующих людей православной России сегодня можно увидеть на выставке в Государственной Третьяковской галерее (на Крымском валу). Выставка «“Реквием”. К истории “Руси уходящей”», открывшаяся в ноябре 2013 года, будет продолжаться до 30 марта года текущего.
Назвать картину «Русь уходящая» порекомендовал Павлу Корину Максим Горький после посещения мастерской художника на Арбате в 1931 году. Горький покровительствовал Корину, и это давало художнику возможность спокойно работать.
Реквием. Русь уходящая
Одновременно с работой над «Реквиемом» Кориным пишутся и портреты его современников: скорбя по «Руси уходящей», художник не терял живой связи с настоящим, со своим временем, устремленным вперед. Корин делает портреты сильных и талантливых людей: писателя А.Н. Толстого, ученого Н.Ф. Гамалеи, актеров В.И.
Качалова и Л.М. Леонидова; посетив остров Валаам, пишет портрет М.В. Нестерова; позже, в 1940-е годы, он создает портреты скульптора С.Т. Коненкова, пианиста К.Н. Игумнова; к 1950-м годам относятся портреты художников М.С. Сарьяна и Кукрыниксов.
Это монументальные произведения с совершенной композицией и цельным психологическим образом портретируемых.
Александр НевскийВ 1942 году Павел Корин создает центральную часть своего знаменитого триптиха «Александр Невский» (хранится в ГТГ). Образ героического и величественного защитника Отечества был необходим Родине в эти скорбные для нее годы.
В суровом до аскетичности образе князя Александра Невского выражены героизм и непоколебимая стойкость, олицетворяющие собою русское начало, осознанно необходимые советским людям в трудную военную годину. Позже художник написал варианты эскизов триптиха «Дмитрий Донской» и части триптиха «Александр Невский» – «Старинный сказ» и «Северная баллада».
Героический образ воина-полководца святого князя Александра Невского, созданный П.Д. Кориным, по силе воздействия на зрителя не имеет себе равных.
Осенью-зимой 1945 года, после окончания Великой Отечественной войны, Корин пишет не менее знаменитый портрет полководца Георгия Константиновича Жукова (хранится в ГТГ).
Четырежды Герой Советского Союза, кавалер двух орденов Победы, Г.К. Жуков изображен в маршальском мундире, с многочисленными орденами и наградами.
24 июня 1945 года маршал Жуков принимал парад Победы на Красной площади в Москве. А 7 сентября 1945 года в Берлине у Бранденбургских ворот состоялся парад Победы союзных войск.
От Советского Союза именно маршал Жуков принимал парад частей армий союзников: СССР, Франции, Великобритании и США. Когда легендарный полководец вернулся из Берлина, к нему был приглашен Павел Корин: началась работа над портретом.
С полотна на нас спокойно смотрит человек, ставший для многих символом мощи русской армии. Жуков статен, величав и красив.
***
Маршал ЖуковВ 1931–1958 годы Корин возглавляет реставрационную мастерскую Государственного музея изящных искусств в Москве (ГМИИ), где со второй половины 1940-х годов находились трофейные шедевры Дрезденской картинной галереи, за сохранность которых нес ответственность художник.
Корин оставался непревзойденным специалистом по древнерусской живописи, тонко чувствуя ее стилистику, образ мировидения, передаваемый ею.
Художник был привлечен к созданию древнерусских образов в художественных мозаичных панно для актового зала Московского Государственного университета, мозаик и витражей для станций «Арбатская», «Комсомольская-кольцевая», «Смоленская» и «Новослободская» Московского метрополитена. За эти работы в 1954 году он получил Государственную премию СССР.
В 1958 году Павлу Дмитриевичу Корину было присуждено звание народного художника РСФСР, он был избран действительным членом Академии художеств СССР.
В 1963 году, к 45-летию творческой деятельности художника, в залах Академии художеств была открыта его персональная выставка, ему было присвоено звание народного художника СССР.
К Корину пришла мировая слава, он посещает Италию, Францию, США; в 1965 году в Нью-Йорке, по инициативе Арманда Хаммера, была организована большая персональная выставка художника.
С 1933 года до конца жизни Павел Корин проживал в Москве на Малой Пироговской улице, где находилась и его рабочая мастерская. В 1967 году, после кончины художника, в доме на Пироговской, 16 был создан Дом-музей художника (филиал ГТГ).
Жизнь в искусстве, творческий потенциал личности – одна из главных тем, волновавших П.Д. Корина, не случайно им создано так много портретов именно людей искусства. Сам он, блестящий живописец, глубокий знаток древнерусского искусства, тонко чувствовал и литературу, и музыку, понимая глубинные связи разных родов искусства.
Характерна запись, сделанная Кориным после концерта Рахманинова в Московской консерватории: «Вчера вечером был на концерте Рахманинова в консерватории. Исполнялись “Утес” – фантазия для оркестра и концерт № 2 для фортепиано с оркестром.
Какая сила, какая широта и какая серьезность… Гений! Надо такую силу и такую широту в живописи».
Источник: http://www.pravoslavie.ru/69117.html
«Русь уходящая». История ненаписанной картины
Дом-музей Павла Корина. «Ответственность несем»
Этой осенью довелось побывать на Немецком кладбище. Впечатление было очень сильным, захотелось узнать больше. И увидеть. Так, естественным оказалось пойти в музей Павла Корина — в свое время он создал серию портретов-эскизов многих из тех, кто ныне покоится на Немецком.
Цель была узкой, а получили мы, естественно, гораздо больше.
Сначала «отпугнула» система попадания на выставку: только вторник, среда, пятница, только с экскурсией, только по договоренности с экскурсоводом… Но не пойти было невозможно, а с экскурсоводом сговорились неожиданно легко и быстро.
На следующий день после звонка мы уже стояли у двери музея. Музей — на Спортивной, Малая Пироговская, 16, флигель 2. Домик — бывшая баня (баней он был еще до того, как стал мастерской художника), совершенно «аутентичный», как будто не из нашего времени.
Ждали мы недолго: появился экскурсовод в сопровождении нескольких человек.
— Меня ждете?
— Ждем. Вас.
— А что, уже три часа? Ну, в России вовремя происходят только революции. Причем только пролетарские.
И в таком духе оно и было дальше… Впрочем, говорили не столько о революциях, сколько об искусстве и истории, и дай Бог каждому экскурсоводу и искусствоведу так глубоко знать свой предмет. Вадим Валентинович «горит», а это бывает не так часто…
Внутри музея студено и сумрачно, на обувь просят надеть замысловатые войлочные тапки, а вещи сложить на сундук. Причем здесь за имущество «несут ответственность»: уверяют, что ничего никогда не пропадало. А это по нынешним временам тоже редкость.
Вот мы в мастерской. И она же — галерея. Стоят, смотрят на нас. Сидим, смотрим на них. Одно из самых сильных впечатлений — эти минуты молчания в ожидании экскурсовода.
Последняя литургия на Руси
Этюд-портрет митрополита Трифона (Туркестанова) — цветовой (да и не только цветовой) центр выставки. Хотя само полотно — одно из самых маленьких. «Огненный митрополит» в красном пасхальном облачении. По замыслу художника, эта фигура должна была быть и центром композиции «Реквиема» (это авторское название, «Уходящую Русь» предложил Горький).
Потом вместе с экскурсоводом рассматриваем эскиз, где многие и многие собраны, наконец, в единую композицию. Символы.
Три патриарха — Тихон, Сергий, Алексий — рядом, как на иконе (а жили и были патриархами они, естественно, в разное время). Впрочем, «Реквием» по замыслу не реалистическая картина.
Аллегория? Диакон (писаный с диакона же, знаменитого Холмогорова) — гиперболически увеличен. Стоящий рядом митрополит Трифон — уменьшен, почти карлик. Но это — центр.
А дальше нам предлагают интерпретацию картины: все стоят спиной к алтарю — исход, «реквием». Диакон воздел руку — просит благословить кадило. Но все, у кого он может испросить это благословение (священники, архиереи) — у него за спиной. Итак, он просит благословения у Самого Бога. Потому что на картине — последнее православное богослужение на Руси.
Люди, которые предпочли уйти, нежели измениться…
1925 год. Похороны Патриарха Тихона. Стечение народа, какого никто не ожидал. Идут все. В том числе Корин со своим старшим другом и наставником Нестеровым. Понятно, что ТАКОЕ — в последний раз. То были люди, которые предпочли уйти, нежели измениться. И Корин загорается идеей — «остановить мгновение», запечатлеть «образы духовной стати предков».
Но возникли проблемы практические: позирование. Большинство потенциальных моделей об этом слыхом не слыхивали, никуда идти не соглашались. Корин обратился к Нестерову, тот в свою очередь свел его с митрополитом Трифоном (Туркестановым). Трифон был духовником и самого Нестерова, и многих из тогдашней творческой интеллигенции.
Ермоловой, например… У него было и высокое происхождение, и блестящее образование, карьерные перспективы… Искусство знал профессионально и с творческими людьми разговаривал о культуре на равных. Но в Москве начала ХХ века его называли еще и «кухаркиным архиереем», потому что он служил литургии для слуг, т. е.
начинавшиеся в 3-4 утра, чтобы челядь успевала вернуться к моменту пробуждения хозяев. А еще он считался самым выдающимся оратором своего времени (а ведь это и время Кони и Плевако, да и вообще «говорить красно» умела почти вся тогдашняя интеллигенция). Итак, митрополит Трифон Нестерову не отказал, согласился на 4 сеанса по 2 часа.
(Заметим, что серовская «Девочка с персиками» — воплощение естественности — семьдесят сеансов, а портрет Ермоловой — около трехсот.) Корин успевает написать с натуры лишь лицо, фигуру пишет с манекена, отсюда и некотораянепропорциональность. С остальными труднее. Художник ищет типажи по московским храмам, а люди не хотят идти в мастерскую…
Тогда — «козырь»: «У меня сам Трифон стоял. Придете — увидите. Увидите — встанете». Это действует. А когда к словам прибавляется пакет пшена или бутылочка масла… Время-то голодное. Но все равно проблема: «модели» не привыкли к позированию, они быстро «гаснут» — исчезает та одухотворенность, которую и пытается передать Корин.
И так он и работает: за 20-30 минут надо запечатлеть главное…
Но все это рассказал экскурсовод.
От себя: в конце экскурсии остановились у фотографии художника. Вадим Валентинович порассуждал о том, какой красивый был мужчина (соглашусь, пожалуй) и что редкий это случай, когда при всем этом он еще и «нормальный».
А потом попались мне фотографии Корина 30-х годов, времени, когда он работал над «Уходящей Русью». Ну, так скажем, хорошенький мальчик, в стандартном таком костюме…
И как он, с этими-то «духоносными», один на один? Ведь и на эскизы его бестрепетно не посмотришь, как, знаете, не каждой иконе можно в глаза смотреть.
Продолжение следует…
Источник: http://www.taday.ru/text/77606.html
Павел Корин: «Русь уходящая», мозаики метро и фрески для Елизаветы Федоровны
Портреты духовенства к грандиозной картине «Реквием. Русь уходящая», портреты Максима Горького, Михаила Нестерова и Георгия Жукова – какие работы Павла Корина нужно успеть увидеть в последние два дня выставки в Третьяковской галерее на Крымском валу.
Павел Корин. Художник Михаил Нестеров
Очередь на выставку Василия Верещагина в Третьяковке не заканчивается. Менее известна еще одна важная для галереи выставка – расширенная экспозиция произведений Павла Корина.
Выпускник иконописной школы, оформитель Московского метрополитена, автор портретов советских деятелей и руководитель реставрационных мастерских в ГМИИ им. А.С. Пушкина, коллекционер икон, автор самого грандиозного и трагического художественного замысла ХХ века – незавершенной картины «Реквием. Русь уходящая».
В 2017 году исполнилось 125 лет со дня рождения художника и 50 лет со дня смерти. В ноябре Третьяковская галерея совместно с Высшей школой экономики запустили виртуальный музей Павла Корина – часть большого проекта о малых музеях галереи.
На основе материалов этого сайта «Правмир» рассказывает о творчестве художника и работах, которые нужно успеть увидеть на выставке до 16 апреля.
«Русь уходящая»: Церковь выходит на последний парад
Главное дело жизни Павла Корина — картина «Реквием. Русь уходящая». Над эскизами к ней он работал более сорока лет, но так и не приступил к написанию большого полотна. Картину называют одним из грандиозных художественных замыслов ХХ века.
А началось все в марте 1925 года, когда Павел Корин участвовал во всенародном прощании с Патриархом Тихоном в московском Донском монастыре. «Церковь выходит на последний парад», — подумал тогда молодой художник, выпускник Палехского иконописного училища, и решил писать большую картину, которую назвал траурным молебном — «Реквием».
Ее герои, среди которых есть реальные участники церемонии отпевания Патриарха — митрополиты, архиепископы, игумены, схимницы, нищие, слепые, монахи и монахини, – должны были воплотить образ Православной Церкви в целом.
Павел Корин. Реквием. Русь уходящая
Например, на картине мы видим Патриарха Московского и всея Руси Алексия I, архимандрита Сергия — духовника Марфо-Мариинской обители.
Одним из первых духовных лиц, которые позировали Корину, стал митрополит Трифон (Борис Петрович Туркестанов), который широко почитался народом как подвижник и проповедник.
Многие из изображенных были репрессированы во время борьбы с тайными монашескими братствами в Москве в 1920–1930-е годы.
Митрополит Трифон (фрагмент)
Переименовать картину в «Русь уходящую» Корину предложил Максим Горький и так уберег от различных преследований из-за попыток «воспевания Церкви». Писатель всегда поддерживал молодого художника.
Вскоре изменился и замысел картины: теперь главной стала не идея гибели духовной традиции, а мысль о неистребимости Церкви как вечного источника духа.
На вопрос, где и как он писал портреты «Реквиема», Корин отвечал: «Ходил по церквам, там и встречал этих людей, приводил к себе и писал». Художник признавался, что «изображал людей убежденных, но фанатиков не изображал».
И хотя Корин называл эти работы «этюдами», по своим художественным свойствам это полноценные портреты. 29 портретов-этюдов для масштабной композиции сегодня хранит Третьяковская галерея. Часть из них можно увидеть на экспозиции:
Иеромонах Феодор (Олег Павлович Богоявленский)
Преподобномученик Феодор был одним из членов тайной монашеской общины Высоко-Петровского монастыря. В 1933 году его арестовали и приговорили к трем годам исправительно-трудовых работ. Иеродиакон Феодор имел неоконченное высшее образование и в лагере помогал тюремному врачу лечить заключенных.
После освобождения он служил в подмосковных храмах, но отказался заниматься доносительством. За это получил запрет жить в Московской области и переселился под Тверь.
В июле 1941 года его обвинили в создании «подпольной организации церковников», арестовали и поместили в Бутырскую тюрьму, где допрашивали и пытали, но безуспешно. В 1943 году следствие развалилось и всех привлеченных по этому делу освободили.
Сам иеромонах Феодор был осужден на пять лет ссылки и через месяц скончался в тюрьме в Балашове. Место его захоронения неизвестно.
В августе 2000 года причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.
Иеромонах Пимен (Сергей Михайлович Извеков). С 1971 по 1990 год — Патриарх Московский и всея Руси
В 1930–1940-х неоднократно подвергался арестам. В 1941-43 годах участвовал в Великой Отечественной войне, был ранен. Внес большой вклад в укрепление отношений между Православными Церквями разных стран, награжден орденом Трудового Красного Знамени «за активную миротворческую деятельность». По инициативе Патриарха Пимена в 1989 году были канонизированы Патриархи Тихон и Иов.
Иеромонах Пимен (на переднем плане)
Из-за нечеткой надписи, оставленной Кориным на подрамнике, есть два предположения, кто изображен за Патриархом Пименом. Либо это епископ Антонин (Александр Андреевич Грановский), богослов, исследователь и знаток древних языков, ученый и переводчик раннехристианских текстов.
В 1921 году был запрещен в священнослужении за самовольные изменения в литургии. Активно сотрудничал с советской властью, выступал за низложение и арест Патриарха Тихона. Был одним из лидеров обновленческого церковного раскола.
Либо это кто-то из иерархов, служивших в 1920–1930-е годы, – Антоний Миловидов, Антоний Панкеев, Антоний Романовский.
Схиигумения Фамарь (Тамара Александровна Марджанова (Марджанашвили)
Родилась в Грузии в княжеской семье. В совсем юном возрасте ушла послушницей в Бодбийский монастырь, где потом приняла постриг с именем Ювеналия, а в 1902 году стала игуменьей. Вскоре ее перевели в Москву и назначили настоятельницей Покровской общины сестер милосердия. Спустя пять лет основала в Подмосковье Серафимо-Знаменский скит.
Схиигумения Фамарь
После его закрытия в 1924 году жила в покоях великой княгини в Марфо-Мариинской обители, позднее вместе с несколькими сестрами основала трудовую артель в подмосковном селе Перхушково: делали игрушки и шили одеяла. В 1931 году монахиню арестовали и отправили в ссылку в Иркутскую область, Корин успел написать ее после возвращения. А в 1936 году она скончалась.
В 2016 году канонизирована Грузинской Православной Церковью.
Сергей Михайлович Чураков (справа) и Степан Сергеевич Чураков
Сергей Михайлович — художник, мастер деревянной скульптуры, чьи работы получили диплом в 1925 году на международной выставке декоративного искусства в Париже.
В начале 30-х был главным художником Гжельского керамического завода. Его работы хранятся в собраниях Третьяковки, а также нескольких региональных музеев.
Чураковы
Его сын Степан Сергеевич — тоже художник и реставратор. Учился у Веры Мухиной на отделении скульптуры, позже стал учеником Павла Корина и после был зачислен в реставрационную мастерскую Музея изящных искусств (ГМИИ им. Пушкина). В 60–70-х годах руководил реставрационными мастерскими после Павла Дмитриевича.
Нищий
Корин вспоминал, что встретил старика нищего на паперти Дорогомиловского Богоявленского собора (позднее взорванного) и с трудом привел в мастерскую.
Некоторые люди, изображенные на подготовительных портретах, не вошли в эскиз 1935–1959 годов. Сам эскиз хранится в Третьяковской галерее.
Портреты современников и «сила человека»
Работа над «Русью уходящей» – так получилось в силу времени и обстоятельств – шла, как принято говорить, «в свободное от основной работы время», хотя всегда была для Павла Корина главной. Слава к художнику пришла во многом благодаря работе над портретами современников: ученых, писателей, военачальников, артистов. За эту серию он получил Ленинскую премию.
Сегодня некоторые работы художника находятся в экспозиции Третьяковской галереи, некоторые в запасниках музея. Часть из них можно увидеть на выставке:
Портрет А.М. Горького, 1932
С портрета Максима Горького началась карьера Павла Корина как живописца современников.
Корин и Горький познакомились в сентябре 1931 года, тогда писатель пришел в гости к молодому художнику в его дом-мастерскую на чердаке дома на Арбате. С того момента началась их большая дружба — Горький стал для Корина в каком-то смысле защитой от идеологически правильных и скептично настроенных по отношению к художнику соотечественников.
Подсказал новое название картины («Русь уходящая» вместо «Реквиема») и таким образом спас от многих неприятностей. Пригласил в поездку по Италии — посмотреть великих мастеров. Италия стала для художника настоящей академией искусств. Впоследствии именно Горький организовал обустройство новой мастерской Корина.
Портрет М.В. Нестерова, 1939
Корин и Нестеров познакомились в 1911 году. Тогда Павел приехал из родного села Палех, где окончил иконописную школу, и в Москве устроился работать в иконописную палату Донского монастыря.
Там он и познакомился с художником Михаилом Нестеровым: тот увидел в юноше талант и взял к себе в помощники – Корин помогал расписывать Покровский храм Марфо-Мариинской обители.
А Нестеров стал для него не просто учителем, но и наставником по жизни.
В экспозиции есть и другие известные портреты:
Портрет маршала Г.К. Жукова, 1945
Портрет художников Кукрыниксов, 1957–1958
(Кукрыниксы (псевдоним по первым слогам фамилий) — творческий коллектив советских художников-сатириков: Михаила Куприянова, Порфирия Крылова и Николая Соколова)
Портрет В.И. Качалова, 1940
(Василий Качалов — один из ведущих актеров Московского Художественного театра)
«Александр Невский» – заказ во время войны
Целую стену на выставке в Третьяковской галерее занимает исторический триптих «Александр Невский», во многом благодаря которому нам знаком образ великого князя. Этот жанр занимал важное место в творческой биографии Корина.
Исторический триптих «Александр Невский» Павел Корин писал в 1942–43 гг. по заказу комитета по делам искусств — тема противостояния захватчику тогда была центральной. Чтобы написать латы, шлем и кольчугу, Корин ходил в Исторический музей, а для боковых картин триптиха – композиции «Северная баллада» (слева) и «Старинный сказ» (справа) – ему позировали натурщики.
Прообразами персонажей послужили сказительница из Архангельской губернии и сказитель из Карелии. Кстати, в образе молодого воина в «Северной балладе» изображен иеромонах Феодор.
В феврале 1944 года огромную копию триптиха, которую написали сами солдаты, установили при въезде в освобожденный Великий Новгород.
Великие события на стенах московского метро
И если этюды к «Руси уходящей» и портреты советских деятелей культуры можно увидеть только в музее, то есть работы, мимо которых ежедневно проходят миллионы жителей столицы и гости города, — это станции метро.
Московский метрополитен Павел Корин начал оформлять в 1950-е годы. На тот момент он уже двадцать лет был заведующим реставрационными мастерскими ГМИИ им. А.С. Пушкина.
По эскизам и под наблюдением Павла Корина на своде станционного зала «Комсомольской кольцевой» сделаны мозаики с изображением русских воинов – Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, советских солдат и офицеров, а также Орден Победы в переходе на радиальную ветку. За оформление «Комсомольской кольцевой» Павел Корин получил Сталинскую премию.
Источник: https://www.pravmir.ru/pavel-korin-rus-uhodyashhaya-mozaiki-metro-i-freski-dlya-elizavetyi-fedorovnyi/
Загрузка...
