Седьмое покрывало
seventh_veildistan
Об этом сюжете даже и писать слегка зазорно.
Кого только ни вдохновлял танец Саломеи, хотя буквально вчера вот было обнаружено мнение Жориса Гюисманса, высказанное в его труде «Наоборот»*, поразившее странной попыткой быть изысканнее необходимого.
Но написать о Саломее все-таки нужно, и неоднократно, раз уж наше комьюнити названо в честь ее последнего покрывала.
«Седьмое покрывало» — скульптура пока не выясненного автора Бурделя из ГМИИ им. Пушкина; за фото, сделанное специально для нас, большое спасибо nextina
Гюисманс пишет, цитируя Евангелие:
«Во время же празднования дня рождения Ирода, дочь Иродиады плясала пред собранием и угодила Ироду; Посему он с клятвою обещал ей дать, чего она ни попросит.Она же, по наущению матери своей, сказала: дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя.
И опечалился царь; но, ради клятвы и возлежащих с ним, повелел дать ей,И послал отсечь Иоанну голову в темнице.И принесли голову его на блюде и дали девице, а она отнесла матери своей».
Но ни Матфей, ни Марк, ни Лука, ни Иоанн ни словом не обмолвились о безумном и порочном ее обаянии.
И осталась она непонятой, таинственно, неясно проступая сквозь туман столетий, — была малоинтересной обычным, приземленным людям, но волновала обостренное восприятие невротиков.
Ничего себе. Это ведь один из самых популярных сюжетов, причем тут приземленные люди и невротики? Танцующая женщина, отрезанная в награду за танец голова, обнаженная натура. Или в 1884 году, когда вышла книга, а альбомы по искусству еще не были доступны каждому желающему, создавалось такое впечатление? Наверное.
В приведенном отрывке из Евангелия ничего не сказано о Танце семи покрывал, да и сама Саломея ходит в Новом Завете без имени, пока мы не обратимся к Иосифу Флавию, давшему дочери Иродиады имя «Саломея», но не упомянувшему танец, в уплату за который была получена голова Предтечи.
Наверное, о числе семь специально говорить не надо, но в эротической фантазии о Саломее семь покровов появляется, как считают, от вавилонской Иштар, проходившей по дороге в подземное царство семь врат и вынужденной снимать на каждом фейсконтроле по предмету одежды, пока не вошла она в седьмую, последнюю дверь голая.
Между прочим, после этого человечество осталось без секса, как СССР.
***
Мне не удалось пока тщательнее проследить усложнение легенды о Саломее с библейских времен, наверняка об этом написана не одна монография. В какой момент ее танец стал стриптизом, в какой момент в нем появилось семь покрывал, пока не знаю.
Но всегда почему-то казалось, что тут не могло обойтись без Исиды и всей естественной ассоциации с обнажением истины, хотя Исида ни перед кем не танцевала.
Вся парадигма с Исидой и ее завесой идет от Плутарха, упомянувшего в своей истории об Исиде и Осирисе (не менее высокоэротической, чем история Саломеи): «А в Саисе изображение Афины, которую они называют Исидой, имеет такую надпись: «Я есть все бывшее, и будущее, и сущее, и никто из смертных не приподнял моего покрова».
Вроде, с Саломеей не сходится. Никто на ее покровы не покушался, она снимала их сама, но получается, что за снятие их Креститель поплатился жизнью, и, в общем, выходит некоторая преемственность. Да и то, что при обнажении женщины обнажается истина, тоже естественно, ибо кругом получается познание.
В Новом Завете покрывало Исиды упоминается в самом драматическом месте истории:от Марка 15:»34 В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? — что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?35 Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет.36 А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его.37 Иисус же, возгласив громко, испустил дух.
38 И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу.
39 Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он, так возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий». ***Гюисманс написал первый декадентский роман, уйдя от натурализма и вдохновив дендизм, Оскара Уайльда с Дорианом Греем (именно эта книга перепахала Дориана Грея, как «Что делать» Чернышевского В. И. Ленина). Кто знает, не описание ли Саломеи Гюстава Моро вдохновило Уайльда на собственную «Саломею»? А Обри Бердслея — на его (иллюстрирующую Уайльда)? Может быть. Мне кажется, и у Уайльда, и у Бердслея вышло гораздо эффектнее. При всей неизбежной красивости вышло жестко, как и должно быть. У Моро слишком декоративно, а у Гюисманса болезненно и немного стыдно. Вот так.
Гюстав Моро, «Саломея танцует перед царем Иродом», 1876
«Не получалась она у поэтов плоти, к примеру у Рубенса, который изобразил ее своего рода фландрской мясничихой, и оказалась неразгаданной писателями, проглядевшими и завораживающий жар плясуньи, и утонченное достоинство преступницы.
Саломея Рубенса
И вот наконец Гюстав Моро пренебрег евангельским рассказом и представил Саломею в том самом сверхъестественном и необычном виде, в каком она рисовалась дез Эссенту. Нет, это не лицедейка, которая танцем бедер, груди, ляжек, живота заставляет старца исходить от животной страсти и подчиняет его себе.
Это уже божество, богиня вечного исступления, вечного сладострастия. Это красавица, каталепсический излом тела которой несет в себе проклятие и колдовскую притягательность, — это бездушное, безумное, бесчувственное чудовище, подобно троянской Елене, несущее погибель всякому, кто ее коснется.
Увиденная именно таким образом, Саломея принадлежала уже преданиям Древнего Востока и обособлялась от евангельского образа. Вряд ли ее можно было уподобить великой вавилонской блуднице из Апокалипсиса, хотя и была она так же разряжена, украшена, нарумянена, ибо не силою рока, не по воле небес окунулась Саломея в мерзость разврата.
Впрочем, художник, словно намереваясь подняться над эпохой, не обозначает точно ни места, ни времени действия.
Архитектура дворца, где танцует она, величественна, но не принадлежит никакому конкретному стилю, платье на ней — роскошный, но бесформенный хитон, волосы уложены в виде финикийской башни, как у Саламбо, а в руках священный у египтян и индусов цветок лотоса и скипетр Исиды.Дез Эссент все пытался понять символический смысл цветка.
Являлся ли лотос фаллическим, как в индуизме, символом? Или был для Ирода жертвоприношением девственности, кровью за кровь, раной за убийство? А может, являлся аллегорией плодородия, индуистским образом полноты бытия, или олицетворял цветок жизни, вырванный из рук женщины жадными руками самца, обезумевшего от страсти?Или, может быть, художник, вручив богине священный цветок, имел в виду смертную женщину и сосуд нечистоты, от которого пошел грех и беззаконие? Или даже вспомнил об обычаях древних египтян и их погребальном обряде: жрецы и посвященные в тайны бальзамирования кладут тело на скамью из яшмы, крючками извлекают мозг через ноздри, а внутренности — из надреза в левом боку; затем они умащают мертвеца смолами и душистыми снадобьями, золотят ногти и зубы, но прежде кладут в гениталии, чтобы очистить покойника, воплощающие целомудрие лепестки лотоса.Как бы там ни было, но картина будила очарование, полное непонятной тревоги. В еще большую тревогу и трепет приводило дез Эссента ни с чем не сравнимое «Откровение».На этой акварели был изображен дворец Ирода, похожий на Альгамбру. Колонны с узорчатой мавританской мозаикой, словно вкрапленной в серебро и золото, подпирали свод. Орнамент из ромбов чередовался с арабесками, кружил под куполом, радугой перебегал по перламутру стен и многоцветью окон.Злодейство свершилось. Теперь палач стоит безучастно, сложив руки на эфесе залитого кровью меча.Голова Предтечи возносится с блюда, покоящегося на плитах пола. Глаза тусклы, лицо побелело, рот приоткрыт и безжизнен, шея в багровых каплях крови. Вокруг головы — мозаичный нимб. Он озаряет своды, бросает отсвет на жуткое вознесение, и, словно прикованный к плясунье, остекленевший взгляд вспыхивает.Саломея взмахом руки как бы отгоняет видение, но оно заворожило ее, и плясунья застыла; зрачки расширены, рука инстинктивно поднята.
Гюстав Моро, «Татуированная Саломея»
Саломея полуобнажена. В порыве танца завеса ее одежд разошлась и пала. Браслеты да брильянты — все ее платье.
Шейное кольцо, ожерелья, корсаж, бриллиантовый аграф на груди, пояс на бедрах, огромная тяжелая, не знающая покоя подвеска, покрытая рубинами и изумрудами и, наконец, между ожерельем и поясом обнаженная плоть — выпуклый живот и, словно оникс, с молочным и жемчужно-розовым отливом пупок.Сияние от главы Предтечи высветило все грани драгоценностей Саломеи.
Камни ожили и, вдохнув свет в женское тело, зажгли его. Шея, руки, ноги сыплют искрами, то красными, как угольки, и сиреневыми, как пламя газовой горелки, то голубыми, как вспыхнувший спирт, и белыми как звезды.
Гюстав Моро, «Видение», 1876
Страшная голова вся в крови, пурпурные капли свисают с брады и волос. Она видима одной Саломее. Суровый взгляд не замечает Иродиаду. Та же упивается местью.
Тетрарх, не убирая руки с колен и, чуть подавшись вперед, все еще задыхается, обезумев от женской наготы, которая излучает хищные и пряные запахи, сладость ароматических смол, душистость масел и ладана.Как и старика Ирода, плясунья ввергла дез Эссента в безумие, исступление и трепет.
На акварели она была не столь величественна и царственна, зато волновала куда больше.
Гюстав Моро, «Саломея в темнице»
В существе бездушном и безрассудном, под маской одновременно и невинной и коварной вспыхнули живые страх и эрос. Не стало лотоса, ушла богиня. Явилась насмерть испуганная лицедейка, возбужденная танцем плясунья, оцепеневшая от ужаса блудница.
На акварели Саломея предстала более чем реальной — созданием горячим и жестоким; и была ее жизнь по-особому и грубой и тонкой, как возвышенной, так и низкой, чем и пробудила она чувства старца, покорив волю его и опьянив, точно цветок любви, взошедший на земле похоти в садах святотатства.Дез Эссент не сомневался, что художнику удалось невозможное.
Простой акварелью добился он неповторимого сочетания красок и в точности передал блеск самоцветов, сияние пронизанных солнцем витражей, ослепительную роскошь тела и ткани.
Смотрел дез Эссент, и не мог понять, откуда в современном Париже появился этот гений, этот мистически настроенный язычник и ясновидец, способный, не считаясь ни с какими нормами и принципами, воспроизвести тревожащие душу образы прошлого, блеск и великолепие былых времен.Преемственные связи Моро дез Эссентом улавливались с трудом. Кое в чем смутный след Мантеньи и Барбари.
Местами неявное присутствие Леонардо, где-то напор цвета в духе Делакруа. Однако его точную родословную не определить; Моро ни с кем не был связан. Ни предшественников, ни, быть может, последователей не имел он и оставался в современном искусстве в полном одиночестве.
Моро приник к самым истокам этнографии и мифологии, прояснил множество кровавых загадок и дал ответ на них, нашел общее в тех бессчетных сказаниях Древнего Востока, которые другие культуры усвоили и сделали своими.
Тем самым он оправдал и пожар своих композиций, и внезапные переливы волшебных красок, и зловещие аллегории на темы из священной истории, словно оживавшими под его всепроникающим и нервическим взглядом. В чем-то Гюстав Моро так навсегда и остался больным, неотступно и мучительно преследуемым темными символами, противоестественными страстями, немыслимыми пороками**.
В картинах Моро, пессимиста и эрудита, был странный, колдовской шарм. Они именно околдовывали, пробирали до мозга костей, как иные стихи Бодлера.
И вы застывали в изумлении, задумчивости, замешательстве под впечатлением искусства, в котором живописец вышел за пределы возможного, взяв у писателей точность сравнения, у Лимозена — яркость красок, а у ювелиров и граверов — совершенство отделки. Этими обеими Саломеями дез Эссент восхищался бесконечно. Они постоянно были у него перед глазами. Он повесил их у себя в кабинете, отведя им особое место на стене между книжными полками».Гюисманс писал роман о совершенно конкретном человеке, одном из столпов дендизма, о нем надо будет рассказать отдельно. За рамками описания Саломей Моро в «Наоборот» осталось еще несколько, они разбросаны по тексту.Уайльд — 1891Бердслей — 1894Штраус, первое представление — декабрь 1905 г.Унылый танец Семи покрывал из оперы Штрауса, где Саломея похожа на Пугачеву эпохи «Арлекино». Из-за этого танца оперу первоначально ругали ханжи._____________
* Joris-Karl Huysmans, «À rebours«, М. 2005
** Моро учился у Пико и дружил с Шассерио. Романтизм заканчивался, начинался символизм. Среди учеников Моро были будущие фовисты, в том числе Матисс.
И еще раз, (c) latander
Источник: https://seventh-veil.livejournal.com/3624.html
Французский художник Гюстав Моро.
Ради искусства Гюстав Моро добровольно изолировал себя от общества. Тайна, которой он окружил свою жизнь, превратилась в легенду о самом художнике.
Жизнь Гюстава Моро (1826 — 1898), как и его творчество, кажется полностью оторванной от реалий французской жизни 19 в.
Ограничив круг общения членами семьи и близкими друзьями, художник целиком посвятил себя живописи. Имея хороший заработок от своих полотен, он не интересовался изменениями моды на художественном рынке.
Знаменитый французский писатель-символист Гюисманс очень точно назвал Моро «отшельником, поселившимся в самом сердце Парижа».
Эдип и Сфинкс (1864)
Моро родился 6 апреля 1826 года в Париже. Его отец, Луи Моро, был архитектором, в чьи обязанности входило поддерживать в надлежащем виде городские общественные здания и памятники. Смерть единственной сестры Моро, Камиллы, сплотила семью. Мать художника, Полина, была всем сердцем привязана к сыну и, овдовев, не расставалась с ним вплоть до своей кончины в 1884 году.
С раннего детства родители поощряли интерес ребенка к рисованию и приобщали его к классическому искусству. Гюстав много читал, любил рассматривать альбомы с репродукциями шедевров из коллекции Лувра, а в 1844 году по окончании школы получил степень бакалавра — редкое достижение для юных буржуа. Довольный успехами сына, Луи Моро определил его в мастерскую художника-неоклассициста Франсуа-Эдуарда Пико (1786-1868), где молодой Моро получил необходимую подготовку для поступления в Школу изящных искусств, куда в 1846 году успешно сдал экзамены.
Святой Георгий и Дракон (1890)
Грифон (1865)
Обучение здесь было крайне консервативным и в основном сводилось к копированию гипсовых слепков с античных статуй, рисованию мужской обнаженной натуры, изучению анатомии, перспективы и истории живописи. Между тем Моро все больше увлекался красочной живописью Делакруа и особенно его последователя Теодора Шассерио. Не сумев выиграть престижный Римский приз (победителей этого конкурса Школа за свой счет отправляла на учебу в Рим), в 1849 году Моро покинул школьные стены.
Молодой художник обратил свое внимание к Салону — ежегодной официальной выставке, на которую стремился попасть каждый начинающий в надежде быть замеченным критикой. Картины, представленные Моро в Салоне в 1850-е годы, например, «Песнь Песней» (1853), обнаруживали сильное влияние Шассерио, — выполненные в романтической манере, они отличались пронзительным колоритом и неистовым эротизмом.
Моро никогда не отрицал, что очень многим в творчестве обязан Шассерио, своему другу, рано ушедшему из жизни (в возрасте 37 лет). Потрясенный его кончиной, Моро посвятил его памяти полотно «Юноша и Смерть».
Юноша и Смерть (1856)
Влияние Теодора Шассерио очевидно и в двух больших полотнах, которые Моро начал писать в 1850-х годах, — в «Женихах Пенелопы» и «Дочерях Тезея». Работая над этими огромными, с большим количеством деталей, картинами, он почти не выходил из мастерской. Однако эта высокая требовательность к себе впоследствии часто становилась той причиной, по которой художник оставлял работы незавершенными.
Осенью 1857 года, стремясь восполнить пробел в образовании, Моро отправился в двухлетнюю поездку по Италии. Художник был очарован этой страной и сделал сотни копий и набросков с шедевров мастеров эпохи Возрождения.
В Риме он влюбился в работы Микеланджело, во Флоренции — в фрески Андреа дель Сарто и Фра Анджелико, в Венеции неистово копировал Карпаччо, а в Неаполе изучал знаменитые фрески из Помпеи и Геркуланума. В Риме молодой человек познакомился с Эдгаром Дега, вместе они не раз выходили на зарисовки.
Вдохновленный творческой атмосферой, Моро писал другу в Париж: «С этого времени, и навсегда, я собираюсь стать отшельником… Я убежден: ничто не заставит меня свернуть с этого пути».
Пэри (Священный слон). 1881-82
Вернувшись домой осенью 1859 года, Гюстав Моро с рвением принялся писать, однако его ожидали перемены. В это время он познакомился с гувернанткой, которая служила в доме неподалеку от его мастерской. Молодую женщину звали Александрина Дюре. Моро влюбился и, несмотря на то, что категорически отказался жениться, был верен ей более 30 лет. После смерти Александрины в 1890 году художник посвятил ей одно из лучших полотен — «Орфей у гробницы Эвридики».
Орфей у гробницы Эвридики (1890)
В 1862 году скончался отец художника, так и не узнавший, какой успех ожидает его сына в ближайшие десятилетия. На протяжении 1860-х годов Моро написал серию картин (любопытно, что все они были вертикальными по формату), которые были очень хорошо встречены в Салоне. Больше всего лавров досталось полотну «Эдип и Сфинкс», выставленному в 1864 году (картина была за 8000 франков приобретена на аукционе принцем Наполеоном). То было время триумфа реалистической школы, которую возглавлял Курбе, и критики объявили Моро одним из спасителей жанра исторической живописи.
Осень (1872-73)
Франко-прусская война, вспыхнувшая в 1870 году, и последующие события, связанные с Парижской Коммуной, оказали глубокое воздействие на Моро. На протяжении нескольких лет, вплоть до 1876 года, он не выставлялся в Салоне и даже отказался участвовать в украшении Пантеона. Когда, наконец, художник вернулся в Салон, то представил две картины, созданные на один сюжет, — сложное для восприятия полотно, написанное маслом,«Саломея» и большую акварель «Явление», неодобрительно встреченную критикой.
Эта картина Моро — необычная трактовка библейской сцены, в которой прекрасная Саломея танцует перед царем Иродом, обещавшим за этот танец исполнить любое ее желание. По наущению матери Иродиады Саломея попросила у царя голову Иоанна Крестителя.
Так царица хотела отомстить Иоанну Предтече, осудившему ее брак с Иродом. В шедевре Моро голова Иоанна Крестителя представлена как видение, явившееся Саломее в ореоле небесного света.
Некоторые критики считают, что на картине изображен момент, предшествующий усекновению главы Иоанна Предтечи, и, таким образом, Саломея видит последствия своего поступка. Другие полагают, что сцена, которую изобразил художник, происходит уже после казни святого.
Как бы то ни было, но на этом темном, насыщенном деталями полотне мы наблюдаем, как потрясена Саломея плывущим по воздуху жутким призраком.
Глаза Иоанна смотрят прямо на Саломею, а по длинным волосам Предтечи стекают на пол густые струйки крови.
Его отрубленная голова парит в воздухе, окруженная ярким сиянием. Этот ореол состоит из радиальных лучей — так писали сияние в Средние века и в эпоху Возрождения, — именно острые лучи еще сильнее подчеркивают тревожную атмосферу картины.
Явление (ок. 1876)
Явление (деталь)Саломея, танцующая перед Иродом (1876)
Однако почитатели творчества Моро восприняли его новые работы как призыв к раскрепощению фантазии. Он стал кумиром писателей-символистов, среди которых Гюисманс, Лоррен и Пеладан. Впрочем, Моро не был согласен с тем, что его причисляют к символистам, во всяком случае, когда в 1892 году Пеладан попросил Моро написать хвалебный отзыв о салоне символистов «Роза и Крест», художник решительно отказался.
Между тем нелестная для Моро слава не лишила его частных заказчиков, которые по-прежнему покупали его небольшие полотна, написанные, как правило, на мифологические и религиозные сюжеты.
За период с 1879 по 1883 год он создал в четыре раза больше картин, чем за 18 предыдущих лет (наиболее прибыльной стала для него серия из 64 акварелей, созданная по басням Лафонтена для марсельского богача Антони Руа — за каждую акварель Моро получил от 1000 до 1500 франков). Да и карьера художника пошла в гору.
Младенец Моисей (1878)
В 1888 году его избрали членом Академии изящных искусств, а в 1892 году 66-летний Моро стал руководителем одной из трех мастерских Школы изящных искусств. Его учениками были молодые художники, прославившиеся уже в 20 веке, — Жорж Руо, Анри Матисс, Альбер Марке.
В 1890-х годах здоровье Моро сильно ухудшилось, он задумался о завершении своей карьеры. Художник решил вернуться к незаконченным работам и пригласил в помощники некоторых своих учеников, включая любимца Руо. В то же время Моро приступил к его последнему шедевру «Юпитер и Семела».
Юпитер и Семела (1894-95)
Странник Эдип (1888)
Единственное, к чему художник теперь стремился, — превратить в мемориальный музей свой дом. Он торопился, с энтузиазмом размечал будущее местоположение картин, расставлял, развешивал их — но, к сожалению, не успел. Моро умер от рака 18 апреля 1898 года и был похоронен на кладбище Монпарнас в одной могиле с родителями. Он завещал государству свой особняк вместе с мастерской, где хранилось около 1.200 картин и акварелей, а также более 10.000 рисунков.
Гюстав Моро всегда писал то, что ему хотелось. Находя источник вдохновения в фотографиях и журналах, средневековых гобеленах, античных скульптурах и восточном искусстве, он сумел создать свой собственный фантастический мир, существующий вне времени.
Музы, покидающие своего отца Аполлона (1868)
Если рассматривать творчество Моро сквозь призму истории искусств, оно может показаться анахроничным и странным. Пристрастие художника к мифологическим сюжетам и его причудливая манера письма плохо сочетались с эпохой расцвета реализма и зарождения импрессионизма. Однако при жизни Моро его полотна признавали и смелыми, и новаторскими. Увидев акварель Моро «Фаэтон» на Всемирной выставке 1878 года, художник Одилон Редон, потрясенный работой, писал: «Это произведение способно влить новое вино в меха старого искусства. Видение художника отличается свежестью и новизной… При этом он следует склонностям своей собственной натуры».
Фаэтон (1878)
Редон, как и многие критики того времени, видели главную заслугу Моро в том, что он сумел придать новое направление традиционной живописи, перебросить мост между прошлым и будущим. Писатель-символист Гюисманс, автор культового декадентского романа «Наоборот» (1884), считал Моро «уникальным художником», не имеющим «ни реальных предшественников, ни возможных последователей».
Не все, разумеется, думали так же. Критики Салона часто называли манеру Моро «эксцентричной». Еще в 1864 году, когда художник показал «Эдипа и Сфинкса» — первую картину, по-настоящему привлекшую внимание критиков, — один из них отметил, что это полотно напомнило ему «попурри на темы Мантеньи, созданное немецким студентом, отдыхавшим во время работы за чтением Шопенгауэра».
Одиссей избивает женихов (1852)
Одиссей избивает женихов (деталь)
Сам Моро не хотел признавать себя ни уникальным, ни оторванным от времени, ни, тем более, непонятным. Он видел себя художником-мыслителем, но при этом, что особенно подчеркивал, ставил на первое место колорит, линию и форму, а не словесные образы. Желая обезопасить себя от нежелательных интерпретаций, он часто сопровождал свои картины подробными комментариями и искренне сожалел, что «до сих пор не нашлось ни одного человека, который мог бы всерьез рассуждать о моей живописи».
Геракл и Лернейская Гидра (1876)
Моро всегда уделял повышенное внимание работам старых мастеров, тем самым «старым мехам», в которые, по определению Редона, хотел влить свое «новое вино». Долгие годы Моро изучал шедевры западноевропейских художников, и в первую очередь представителей итальянского Возрождения, однако героические и монументальные аспекты интересовали его гораздо меньше, чем духовная и мистическая сторона творчества великих предшественников.
Глубочайшее уважение Моро испытывал к Леонардо да Винчи, которого в 19 в. считали предтечей европейского романтизма.
В доме Моро хранились репродукции всех картин Леонардо, представленных в Лувре, и художник часто обращался к ним, особенно когда ему нужно было изобразить скалистый пейзаж (как, например, на полотнах «Орфей» и «Прометей») или женоподобных мужчин, напоминавших созданный Леонардо образ святого Иоанна.
«Я никогда не научился бы выражать себя, — скажет Моро, будучи уже зрелым художником, — без постоянных медитаций перед работами гениев: «Сикстинской мадонной» и некоторыми творениями Леонардо».
Фракийская девушка с головой Орфея на его лире (1864)
Преклонение Моро перед мастерами эпохи Возрождения было характерно для многих художников 19 в. В то время даже такие художники-классицисты, как Энгр, искали новые, не типичные для классической живописи сюжеты, а бурный рост колониальной французской империи пробуждал интерес зрителей, тем более людей творческих, ко всему экзотическому.
Павлин, жалующийся Юноне (1881)
Архивы Музея Гюстава Моро позволяют судить о невероятной широте интересов художника — от средневековых гобеленов до античных ваз, от японской гравюры по дереву до эротической индийской скульптуры. В отличие от Энгра, который ограничивался исключительно историческими источниками, Моро смело соединял на полотне образы, взятые из разных культур и эпох. Его «Единороги», например, будто заимствованы из галереи средневековой живописи, а полотно «Явление» — это настоящая коллекция восточной экзотики.
Единороги (1887-88)
Моро намеренно стремился максимально насытить свои картины удивительными подробностями, это была его стратегия, которую он называл «необходимостью роскоши». Над своими картинами Моро работал подолгу, иногда по несколько лет, постоянно добавляя все новые и новые детали, которые множились на полотне, словно отражения в зеркалах. Когда художнику уже не хватало места на холсте, он подшивал дополнительные полосы. Так случилось, например, с картиной «Юпитер и Семела» и с неоконченным полотном «Ясон и аргонавты».
Ясон и Медея (1863-65)
Отношение Моро к картинам напоминало отношение к своим симфоническим поэмам его великого современника Вагнера — обоим творцам сложнее всего было довести их произведения до финального аккорда. Кумир Моро Леонардо да Винчи также оставил незавершенными многие работы. Картины, представленные в экспозиции Музея Гюстава Моро, ясно показывают, что художнику не удавалось до конца воплотить на полотне задуманные образы.
С годами Моро все больше верил в то, что он остается последним хранителем традиций, и редко с одобрением отзывался о современных художниках, даже о тех, с которыми был дружен. Моро считал, что живопись импрессионистов поверхностна, лишена морали и не может не привести этих художников к духовной гибели.
Прометей (1868)
Диомед, пожираемый своими конями (1865)
Однако связи Моро с модернизмом гораздо сложнее и тоньше, чем казалось обожавшим его творчество декадентам. Ученики Моро по Школе изящных искусств, Матисс и Руо, всегда с большой теплотой и признательностью отзывались о своем учителе, а мастерскую его часто называли «колыбелью модернизма». Для Редона модернизм Моро заключался в его «следовании собственной натуре». Именно это качество в сочетании со способностью к самовыражению всячески стремился развить в своих учениках Моро. Он учил их не только традиционным основам мастерства и копированию шедевров Лувра, но и творческой самостоятельности — и уроки мастера не прошли даром. Матисс и Руо выступили одними из основателей фовизма, первого влиятельного художественного течения 20 века, опиравшегося на классические представления о цвете и форме. Так Моро, казавшийся закоренелым консерватором, стал крестным отцом направления, открывшего новые горизонты в живописи 20 века.
Химера (1862)
Последний романтик 19 века Гюстав Моро называл свое искусство «страстным молчанием». В его работах резкая цветовая гамма гармонично сочеталась с экспрессией мифологических и библейских образов. «Я никогда не искал снов в реальности или реальности во снах. Я дал свободу воображению», — любил повторять Моро, считая фантазию одной из самых важных сил души. Критики видели в нем представителя символизма, хотя сам художник неоднократно и решительно отвергал этот ярлык. И как бы ни полагался Моро на игру своей фантазии, он всегда тщательно и глубоко продумывал колорит и композицию полотен, все особенности линий и формы и никогда не боялся самых смелых экспериментов.
Шотландский всадник
Автопортрет (1850)
текст Цитата сообщения Anna_Livia
Прочитать целикомВ свой цитатник или сообщество!
Гюстав МОРО. Последний романтик 19 века.
Источник: https://art.mirtesen.ru/blog/43258982529/prev
Легендарный танец Саломеи: миф или реальность, отражение в искусстве
Многие наслышаны о танце Саломеи или «Танце семи покрывал». Даже не читавшие Библию. Образ Саломеи веками служил источником вдохновения художников, поэтов, драматургов… Почему? Начнем с краткого описанию сюжета Нового Завета.
Ирод Антипа царствовал в Иудее, которая в 6-7гг н.э. стала римской провинцией. Когда Ироду было 50 лет, он фактически отобрал у своего родного брата жену Иродиаду и женился на ней.
Иоанн Креститель, когда известность и популярность в народе достигла апогея, критиковал такой союз. Иродиада была дамой властной и мстительной. Когда Ирод в честь своего дня рождения устроил пир, Иродиада послала свою дочь Саломею исполнить зажигательный сирийский танец.
Гости были прямо-таки околдованы ее танцем, просили станцевать еще и еще, а, когда она закончила, пьяный Ирод сказал: «Проси, что хочешь!» Саломея посоветовалась с матерью и та подсказала ей просить голову Иоанна Крестителя.
Антипа не смог отвертеться от данного обещания и голову принесли на большом блестящем блюде. Саломея отнесла страшный дар матери.
Откроем замечательную и увлекательную книгу известного польского библеиста Зенона Косидовского «Сказания евангелистов». Библеистика — научная дисциплина, занимающаяся изучением различных аспектов библейской литературы, изучая ее не с позиции веры или религии, а с чисто научной позиции.
Применяются методы: археологии, филологии, логики, сравнение разнообразных копий одних и тех же текстов, изучение трудов историков — современников описываемых в Библии событий и пр. Зенон пишет, что в Евангелиях дочь Ирода не названа по имени, лишь из внеевангельских источников мы узнаем, что ее звали Саломеей.
Косидовский анализирует произведения историков, живших в то время. Еврейский историк Иосий Флавий (родился в 37г.н.э.) объясняет казнь Ирода совсем не по-библейски. По его мнению, Ирод испугался чрезмерной популярности бывшего отшельника, снискавшего с лаву нового пророка, мессии.
Тревогу вызывали толпы экзальтированных людей, осаждавшие Иоанна. Могли вспыхнуть беспорядки, кончавшиеся, как правило, вторжением римских войск и кровавой расправой с населением.
Так что у Ирода были все основания желать смерти новому пророку, что не исключает и дополнительный мотив личной мести, в связи с резкой критикой со стороны бывшего отшельника. Иосиф Флавий ничего не сообщает о мрачной романтической истории, сопровождающей в евангелиях гибель Иоанна Крестителя.
«Это умолчание настраивает нас скептически и подсказывает вывод, что все сказание является литературным вымыслом. И нам остается лишь выразить свое восхищение богатейшей фантазией неизвестного автора, сочинившего его». (З.Косидовский «Сказания библеистов»,М.1981,стр.180-181).
Если мы вспомним, что, прежде чем быть записанной, Библия десятилетиями передавалась от поколения к поколению в устной традиции, и даже когда ее зафиксировали, результат получился, так скажем, слишком разнообразным.
То собрание книг, которое мы сейчас имеем, — результат значительно более позднего сознательного отбора церковью в соответствие с интересами этой организации в 16 веке. Первый, документально подтверждённый канон установлен лишь с Тридентского собора, созванного во время Реформации в 1545 году и длившегося до 1563 года.
А что бывает с историями пусть и о реально существующих людях, какими были Иоанн Креститель и царь Ирод Антипа, после многократной передачи? Сказатели, рассказчики любят приукрасить истории, сделать их красивее и драматичнее.
Сомнительно, что при всех «домостроевских» с Вашего позволения сказать нравах евреев той поры, незамужняя дочь царицы, пускай даже и падчерица для царя, могла публично танцевать, соблазняя всем присутствующих пьяных мужчин. Не те были порядочки тогда. Женщины были практически за железным забором.
Тогда как элементарная логика подсказывает, что Ирод имел свои причины для устранения главы новой религиозной секты. Сейчас в наше довольно стабильное время среди населения, где доля атеистов огромна, сектанты, закапываясь группой под землю доставляют, хлопоты лишь МЧС.
Но в смутное время религиозные секты, новые религиозные движения, имеющие харизматичного лидера, вполне могут создать беспорядки в стране с «верующим большинством».
Конечно, никто не может абсолютно точно сказать, что эта история с танцем — вымысел, но никто и не может ее подтвердить. Если отстраненно взвешивать доводы «за» и «против», то чаша с выводом «вымысел» явно перевешивает.
Но эта история так привлекательна для деятелей искусств, что вряд ли о ней когда-нибудь перестанут упоминать и перестанут эксплуатировать этот образ. На фоне благолепных положительных и поэтому, увы, мало запоминающихся образов Нового завета, Саломея с Иродиадой привлекают внимание.
Представьте: женщина сексуально танцует, взволновывая мужчину так, что он готов на все. И результат — выплеск кровожадности и смерть связаны с сексуальностью кровавыми узами.
Можно сказать, первый образ женщин-вамп, роковых женщин, тем более, что еще и мать плюс дочь — то есть преемственная коварность женщин, которые завлекают, чтобы убить все святое. Сексуальная привлекательность, лишающая мужчину воли, ведущая к кровопролитию.
Какое богатое поле для творчества! Во времена, когда изображение библейских сюжетов было нормой и поощряемой церковью и обществом тенденцией, понятно, почему этот сюжет стал популярен. Вроде и из Библии, но и «клубничка» в некотором смысле.
Художественные картины на тему этого сюжета
Невозможно описать и даже перечислить все художественные картины на тему Саломеи, их слишком много. Часть сосредоточена на обворожительном танце, часть — на кровавом финале — получение головы на подносе, а часть — на решающем моменте, где сразу после танца Саломея ждет «приз», а Ирод думает, можно ли отвертеться. Нас будет интересовать те, где она все-таки танцует.
Самой старинной из рассматриваемых нами картин будет произведение Беноццио Гоццоли «Танец Саломеи» (1472г.). Пред нами смешение частей истории, можно сказать ее конспект: тут и Саломея танцует, и над Иоанном уже замахнулись, а на заднем плане еще одна фигурка Саломеи предъявляет матери трофей.
Реализм тогда еще не был в цене, такое вот изображение разных фрагментов события было в порядке вещей, тем более, что все были в курсе сюжетов.
В позе танцующей Саломеи есть удивительное продуманное противоречение, ярко очерчивающее суть истории: в изящно отведенной ноге и летящих складках платья — сама грация, изящество и гармония, тогда как от руки и головы исходит угроза.
Самым популярным иллюстратором Библии был Гюстав Доре.
Здесь приведены три иллюстрации Саломеи: на одной (1976г) она одета дорого и красиво, как царская дочь, на другой (1874г) — практически нагая, ее одежда — почти как узор боди арта, на третьей (1876г) завлекательно расходятся полы юбки, обнажая стройные ноги.
Везде позы исполнены грации, но практически статичны, хотя подразумевается, что это танец. Сказывается манера художника изображать сюжеты благообразно, задумчиво, словно все участники действия задумались и решили позировать художнику. Что не лишает особого очарования его иллюстраций.
На картине Готтлиба «Танец Саломеи» (1879г) перед нами явно очень энергичный танец, еще и топлесс. Фигура танцовщицы просто таки излучает животную сексуальность, ее тело светится, а в каждом движении — искрящаяся радость жизни. А праздник похож на разгульную вечеринку. Пожалуй, это — самая танцевальная Саломея в нашей подборке картин.
Картина Альфонса Муха «Саломея» (1897г.) рисует нам девушку в современных художнику одеждах. Ее изображение условно, ничто не напоминает нам о коварной роковой женщине. Как будто Саломея — это просто повод нарисовать полуголую танцовщицу. Столь же отстраненная и даже меланхоличная Саломея В.Суриньянца (1907).
Зато на картине Франца фон Штука «Танцующая Саломея» (1906г) мы видим волнующие изгибы тела в танце, жар страсти, исходящий от танцовщицы. Здесь представлена картина целиком и ее фрагмент.
Интересные работы на эту тему попадаются и сейчас. Вот два примера: Андрей Лидмиц «Танец Саломеи» (2008) — черно-белая картина, на которой танцовщица запечатлена в напряженной позе и охваченным страстью лицом. Яркая цветная картина Виктории Тенета «Танец семи покрывал» (изображение — в самом начале статьи) напоминает отчасти картины Врубеля.
Поза танцовщицы наполнена негой, изяществом и грацией. Кстати «танец семи покрывал» как танцевальный номер разработали танцовщицы 19 века., когда в моду вошло увлечение востоком. В процессе танца от одежды отделяются по очереди семь покрывал. С каждой отделяемой вуалью танцовщица обращается, проявляя свою фантазию. В конце она остается в минимальном костюме.
Кроме картин, есть еще пьеса Оскара Уальда «Саломея». А сколько различных танцев и танцевальных постановок используют это имя и сейчас?! История все еще будоражит людей…
Источник:
Елена Стеценко
www.divadance.ru
Источник: https://subscribe.ru/group/mir-iskusstva-tvorchestva-i-krasotyi/4128336/
Саломея в живописи
В искусстве образ Саломеи вдохновлял многих художников, среди которых Боттичелли, Дюрер, Тициан, Рембрандт, Караваджо, а также романтиков и декадентов Оскара Уайльда (одноименная пьеса, поставленная в 1896) и Рихарда Штрауса (одноименная опера 1905 — по пьесе О. Уайльда).
Батистелло, Саломея, 1615
| Лукас Кранах Старший Саломея ок. 1530 г. Что интересно, персонажи похожи друг на друга и на картины Кранаха «Юдифь с головой Олоферна»,поскольку Кранах писал этих персонажей с реального лица — со своей хозяйки и музы Сибиллы Клевской. Это же лицо можно увидеть и на других полотнах Кранаха.Из предыдущего поста:» В руки Юдифи художник хотел вложить свою собственную голову, но не решился — аллегорию могли истолковать в том смысле, что сам художник лишился головы от любви. Тогда мужу Сибиллы, курфюрсту Саксонскому, предложили «одолжить» свою голову для картины о Юдифи. Иоганн Фридрих согласился.» |
Ловис Коринт Саломея (вторая версия) 1900 г.
После Крещения Господня святой Иоанн Креститель был заключен в темницу Иродом Антипой, правителем Галилеи. Пророк Божий открыто обличал Ирода в том, что тот, сожительствовал с Иродиадой, женой своего брата Филиппа. В день своего рождения Ирод устроил пир. Дочь Иродиады — Саломея плясала перед гостями и угодила имениннику.
В благодарность девице, он пообещал дать все, что она захочет, даже половину своего царства. По совету матери, Саломея Попросила у Ирода в награду принести ей на блюде голову святого, Иоанну Крестителю тут же отрубили голову и принесли Саломее. Божий гнев обрушился на тех, кто решился погубить пророка. Зимой на реке Саломея провалилась под лед.
Голову ее, отрезанную острой льдиной, принесли Ироду и Иродиаде, как некогда принесли им голову св. Иоанна Предтечи, а тело ее так и не нашли. Бывший тесть, аравийский царь Арефа, двинул свои войска против Ирода и нанес ему поражение. Римский император в гневе сослал Ирода вместе с Иродиадой в Испанию, где они и погибли…
Rudolph Ernst Salome and the Tigers.
| В основу драмы Уайльдом был положен библейский миф о Саломее — падчерице иудейского царя Ирода, невероятно красивой и обольстительной танцовщице. Но Уальд расставил другие акценты в легенде, и причиной смерти Иоанна становится в пьесе безответная любовь к нему самой Саломеи.Ирод и сам пылал к Саломее греховной страстью, и когда она исполнила с особым блеском танец семи покрывал, он обещал ей выполнить любое ее желание. А в это время по Иудее бродил пророк Иоанн Креститель, возвещавший близкий приход Иисуса Христа. |
| Беноццо Гоццоли Танец Саломеи на пиру у царя Ирода и обезглавливание Св. Иоанна Крестителя 1461-1462 г.г. |
| Когда Саломея, по наущению своей матери Иродиады, которую Иоанн заклеймил как распутницу и убийцу, потребовала от царя голову пророка, даже жестокий правитель Иудеи потрясен, услышав, что юная дщерь иерусалимская ставит условием поднести ей на блюде отрубленную голову пророка. Но тем не менее Ирод выполняет обещанное и приказывает казнить Иоанна. Его голову Саломея получила на серебряном блюде. |
Rudolph Ernst The Dance of Salome (The Sword Dancer).Виктор Мюллер Старший Саломея ок.1870 г.Leon Herbo Salome 1889 г.
Pierre Bonnaud Salome.
Источник: https://alindomik.livejournal.com/316842.html
Саломея — иудейская принцесса, дочь иродиады, падчерица ирода антипы
?deligentkname (deligent) wrote,
2015-11-28 15:03:00deligentkname
deligent
2015-11-28 15:03:00Автор — valniko77. Это цитата этого сообщения
Джотто, Пир у царя Ирода, 1320КУЛЬМИНАЦИЯ.
В день своего рождения Ирод устроил пир. Собралось много почетных гостей от военачальников до старейшин Галилеи.
Ирод просит станцевать дочь Иродиады — Саломею ритуальный танец семи покрывал, которым женщина говорит мужчине, что она в его власти, Саломея соглашается за награду, которую объявит после. Она исполнила перед гостями зажигательный сирийский танец и угодила имениннику. Гости, как околдованные смотрели за нею — так прекрасна она была, так легки и изящны были ее движения.
Они просили ее станцевать еще и еще.
А когда Саломея закончила, пьяный Антипа воскликнул: «Проси у меня что хочешь!! Клянусь — все, что ты захочешь, будет твоим, хоть половина царства!!!»
Он призвал в свидетели присутствующих, что клятвенно выполнит любое пожелание царевны. Саломея решила посоветоваться с матерью. Мать ненавидя пророка за его слова, которые он осмелился сказать про нее, подсказала : «Голову…..Требуй голову Иоанна! И чтоб принесли ее немедленно!»
Саломея вернувшись в зал произнесла: «Я прошу голову…..голову самого Иоанна Крестителя»
И смолкли гости. Совсем недавно они восхищались танцем Саломеи. А теперь онемели от ужаса.Многие из них были людьми бесчестными. Немало дурных дел совершили они в жизни. Да и самого Иоанна многие недолюбливали. Но убить пророка! На это из них не решился бы никто.Лицо Антипы помрачнело. Пророк всегда внушал ему уважение.
Однако Ирод, желая сдержать слово, данное при знатных гостях, приказал выполнить просьбу юной девушки. Иоанну Крестителю тут же отрубили голову и принесли Саломее. И вот показались слуги с большим блестящим блюдом. Недавно на тех блюдах те же слуги приносили гостям угощение. Теперь на одном из них лежала отсеченная голова Иоанна.
Саломея отнесла страшный дар матери.
***
Лукас Кранах Старший, Пир Ирода, 1530ЭПИЛОГ.
Божий гнев обрушился на тех, кто решился погубить пророка. Зимой на реке Саломея провалилась под лед. Голову ее, отрезанную острой льдиной, принесли Ироду и Иродиаде, как некогда принесли им голову св.
Иоанна Предтечи, а тело ее так и не нашли.Бывший тесть, аравийский царь Арефа, двинул свои войска против Ирода и нанес ему поражение.
Римский император в гневе сослал Ирода вместе с Иродиадой в Испанию, где они и погибли.
***
Беноццо Гоццоли, Танец Саломеи на пиру у царя Ирода и обезглавливание святого Иоанна Крестителя, 1461-1462″Salome» Gaston Bussiere (1862-1929)***
Танец-обнажение появился в глубокой древности, и тогда к нему относились с благоговейным уважением. Он служил не для развлечения простых смертных, а для услаждения богов. Месть семи покрывал. Танцы с раздеваниями. Были алмеи и у евреев. В танцовщицы шли девушки из знатных семей.
Они получали прекрасное образование и пользовались большим уважением. В Евангелии рассказывается о том, как пляска с раздеванием очаровала сынов Израиля. В 39 году нашей эры на дне рождения иудейского царя Ирода гостей развлекала его правнучка, танцовщица Саломея.
После «танца семи покрывал», которые красавица сбрасывала с себя одно за другим, восхищенный царь заявил, что даст ей все, что она пожелает. По наущению матери Саломея потребовала голову Иоанна Крестителя. Эта просьба была исполнена. Так Саломея — может быть, впервые в истории — использовала стриптиз как орудие мести.
Танец с раздеванием начал превращаться из священного ритуала в источник личной выгоды для исполнительницы.
***
Ханс Мемлинг, Алтарь Св. Иоанна Крестителя, 1474-1479Саломея. Бартоломео Венето
Сохранились монеты с её изображением, датируемые 56-57 гг. На лицевой стороне монет изображён её муж Аристобул Халкидский с подписью ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΑΡΙΣΤΟΒΟΥΛΟΥ («царя Аристобула»), на обратной — Саломея с подписью ΒΑΣΙΛΙΣ ΣΑΛΟΜΗΣ («царицы Саломеи»).
Первоначально, Саломея вышла замуж за своего дядю, тетрарха Ирода Филиппа II. После его смерти вышла замуж за двоюродного брата по матери, Аристобула, сына Ирода Халкидского; от него родила трёх сыновей: Ирода, Агриппу и Аристобула.
***
В искусстве образ Саломеи вдохновлял Боттичелли, Дюрера, Тициана, Рембрандта, Караваджо, а также романтиков и декадентов Оскара Уайльда (одноимённая пьеса, пост. 1896) и Рихарда Штрауса (одноимённая опера 1905 — по пьесе О. Уайльда). Балет (1907, а позднее симфоническую поэму) Трагедия Саломеи написал Флоран Шмитт. Известна картина Л. Антокольского «Саломея на пиру у Ирода».
Себастьяно дель Пьомбо, Дочь Иродиады, 1510
Тициан, Саломея с головой Иоанна Крестителя, 1515
Петер Пауль Рубенс, Пир у царя Ирода
Караваджо, Саломея с головой Крестителя, 1605
Леопольд-Анри Леви, Голова Иоанна для Иродиады
Гюстав Моро, Саломея, танцующая перед Иродом, 1874—1876
Гюстав Моро, Саломея, 1876 Люсьен Леви-Дюрмер Саломея 1896 г.
Ф.фон Штук, Саломея, 1906Ханс Хассентойфель(Hans Hassenteufel) (1887-1943)
В античные времена была куда более известная Саломея, которую чтили многие века. Она была настолько уважаема, что поколениями матери, и Иродиада, вероятно, была среди них, называли своих дочерей Саломеями в ее честь.
Эта Саломея была единственной женщиной, которая когда-либо правила Иудеей единолично. Она даже упоминается в свитках Мертвого моря: единственная женщина, одна из 18 названных в них по именам людей.
Она осуществила ряд религиозных реформ и придала иудаизму времен Иисуса Христа более современную форму. Во времена хаоса мужчины выбрали ее вести их нацию и сражаться в битвах. Века спустя авторы Талмуда считали ее правление золотым веком. Однако эта выдающаяся женщина была практически забыта.
Ее имя Царица Саломея Александра .Свитки Мертвого моря впервые за более, чем 2000 лет, открыли ее настоящее имя: Шломцион (Shelamzion). Краткая форма этого имени — Саломея).
Саломея Александра (ивр. שְׁלוֹמְצִיּוֹן אלכסנדרה, Shelomtzion или Shlom Tzion, 140 до н. э. (?) — 67 до н. э.) — царица Иудеи с 76 по 67 годы до н. э. Жена и преемница царя Александра Янная.
***
http://estetico.me/posts/view/salomeja-i-golova-ioanna-krestitelja
Источник: https://deligent.livejournal.com/15279197.html
Моро ГюставКартины и биография
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Э Ю Я
Моро Гюстав (Moreau Gustave) (1826-1898), французский живописец и график. Родился в Париже 6 апреля 1826 года, в семье архитектора.
Учился в Школе изящных искусств в Париже у Теодора Шассерио и Франсуа-Эдуара Пико, посетил Италию (1857-1859) и Нидерланды (1885).
С 1849 года Гюстав Моро начинает выставлять свои работы в Салоне — выставке живописи, скульптуры и гравюры, ежегодно проводившейся с середины XVII века в Большом салоне Лувра. С 1857 по 1859 год художник проживает в Италии, где изучает и копирует полотна и фрески знаменитых мастеров.
Галатея,
1880, Музей Моро, Париж
Венера, рожденная из пены,
1886, Израильский музей, Иерусалим
Ночь,
1880, ГМИИ, Москва
Осенью 1859 года Моро возвращается домой и знакомится с молодой женщиной – Александриной Дюре, работавшей гувернанткой недалеко от его мастерской. Они проживут вместе более 30 лет.
После смерти Александрины в 1890 году художник посвящает возлюбленной одно из своих лучших полотен — “Орфей у гробницы Эвридики”, 1891. На протяжении 1860–х годов произведения французского живописца пользуются огромным успехом и популярностью.
Критики называют художника Гюстава Моро спасителем жанра исторической живописи.
Эдип и Сфинкс,
1864, Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Странник Эдип,
1888, Музей истории искусства, Метц
Мистический цветок,
1890, Музей Гюстава Моро, Париж
В течение всей жизни Гюстав Моро писал фантастически пышные, мастерски исполненные в духе символизма композиции на мифологические, религиозные и аллегорические сюжеты, лучшие из которых — “Эдип и сфинкс”, 1864, Метрополитен-музей, Нью-Йорк; “Орфей”, 1865, Музей Лувр, Париж; “Саломея”, 1876, Музей Орсе, Париж; “Галатея”, 1880, Музей Гюстава Моро, Париж.
В основе картины “Галатея” – сюжет из греческой мифологии, повествующий о неразделенной любви циклопа Полифема к нереиде Галатее.
Чувственная обнаженная нимфа томно расположилась в экзотическом гроте, богато и причудливо украшенном яркими анемонами, кораллами и другими окаменевшими растениями. На нее пристально взирает жутковатое трехглазое чудовище.
Мириады подводных растений с их интенсивной окраской и плавная живописная манера создают в картине колдовскую атмосферу, похожую на сон.
Юпитер и Семела,
1895, Музей Гюстава Моро, Париж
Святой Георгий и дракон,
1890, Национальная галерея, Лондон
Прометей,
1868, Музей Гюстава Моро
Фракиянка с головой и лирой Орфея, 1865, Музей Орсэ, ПарижЯсон и Медея,
1865, Музей Орсэ, Париж
Смерть Сафо,
1870, частная коллекция
Гюстав Моро был тесно связан с движением символизма; входившие в него художники отказались от объективности и натурализма представителей импрессионизма.
В поисках вдохновения символисты обращались к литературе или античной и северной мифологии, часто произвольно соединяя их друг с другом.
В 1888 году художника избирают членом Академии изящных искусств и спустя четыре года профессор Моро становится руководителем мастерской в Школе изящных искусств.
Клеопатра,
1887, Лувр, Париж
Геракл и лернейская гидра,
1876, Институт искусств, Чикаго
Гесиод и муза,
1891, Музей Орсэ, Париж
Диомед, пожираемый лошадьми,
1865, Музей искусств, Руан
Афина и Единорог,
1885, частная коллекция
Дездемона,
1875, частное собрание
В 1890-х годах здоровье художника резко ухудшилось. Он подумывает о завершении своей карьеры и возвращается к своим незаконченным картинам. Одновременно Моро приступает к работе над своим последним шедевром – “Юпитер и Семела”, 1894-1895.
Моро хотел сохранить свои работы для будущих поколений и не желал, чтобы после смерти его наследие оказалось рассеянным по всему свету.
Художник превратил два верхних этажа дома, купленного его родителями еще в 1852, в экспозиционное пространство и завещал государству дом со всеми находившимися там произведениями и всем содержимым квартиры.
Аполлон и музы,
1856, частная коллекция
Химера,
1867, Музей Фогга, Гарвард
Осень (Деянира),
1872-1873, Музей Гетти, Лос Анджелес
Экспозиция музея Моро в основном состоит из незаконченных работ художника и черновых набросков. Это придает уникальность и необычность коллекции, ощущение незримого присутствия великого мастера.
На данный момент музей насчитывает около 1200 холстов и акварелей, 5000 рисунков, которые экспонируются с учетом пожеланий их автора. Гюстав Моро умер от рака 18 апреля 1898 года.
Похоронен на кладбище Монпарнас в Париже.
Источник: http://smallbay.ru/moreau.html
Загрузка...
