Иван Тургенев — Заметка «О статуе Ивана Грозного М. Антокольского»
Здесь можно скачать бесплатно «Иван Тургенев — Заметка «О статуе Ивана Грозного М. Антокольского»» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Публицистика. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.
Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Описание и краткое содержание «Заметка «О статуе Ивана Грозного М. Антокольского»» читать бесплатно онлайн.
Знакомство Тургенева с М. М. Антокольским произошло 14 (26) февраля 1871 г. в Петербурге, в мастерской скульптора, только что завершившего в глине скульптуру «Иван Грозный». В тот же день в письме к П. Виардо он восторженно отозвался как о скульптуре, так и о ее создателе.
Об обстоятельствах первой встречи с Тургеневым рассказал и Антокольский в своих записках «Из автобиографии»: «Наконец, дождался великого дня, когда бросил стек и сказал: „Довольно“. В этот день первый, кто пришел в мастерскую, был И. С. Тургенев.
Я сейчас узнал его по фотографической карточке, имевшейся у меня в альбоме…»
Иван Сергеевич Тургенев
Заметка<\p>
Не могу не поделиться с читателями «СПб. ведомостей» тем отрадным впечатлением, которое произвело на меня новое проявление русского искусства. Я говорю о статуе г. Антокольского, представляющей Ивана Грозного. Мне довелось увидеть ее почти в самый день моего возвращения в Россию.
Слухи о ней начали ходить в публике с конца прошлого года, но только весьма недавно небольшая мастерская молодого ваятеля в Академии художеств стала наполняться посетителями, желающими полюбоваться «новинкой». И сто́ит ею любоваться, сто́ит радоваться ей.
По силе замысла, по мастерству и красоте исполнения, по глубокому проникновению в историческое значение и самую душу лица, избранного художником, – статуя эта решительно превосходит всё, что являлось у нас до сих пор в этом роде.
Царь Иван представлен сидящим на богатом старинном кресле; на голове его скуфья; расстегнутый у ворота халат, в виде подрясника, охвачен простым поясом; тяжелая шуба в широких складках падает кругом; на коленях у него лежит, как бы скользя с них, раскрытое Евангелие; известный остроконечный посох воткнут в землю возле него.
Тяжкое раздумье овладело им; он, видимо – один, положим, где-нибудь в отдаленном покое дворца в Александровской слободе. Он понурил голову, сдвинул брови, сжал губы – вниз и вбок устремил глаза… Одной рукой он оперся о ручку кресла, как бы собираясь встать; другая лежит бессильно, обвитая чётками, с подвернутыми пальцами.
В наклоненном положении стана, в неровном рисунке плечей, в каждой черте типически верного, изможденного и все-таки величавого лица, в каждой подробности всей фигуры – так, кажется, и читаешь все ощущения, все чувства, мысли, которые смутно, и сильно, и горестно задвигались в этой усталой душе.
Тут и страх смерти, и раздражение больного человека, избалованного беззаветной властью, и раскаяние, и сознание греха, и застарелая злоба, и желчь, и подозрительность, и жестокость, и вечное искание измены… Он собирается встать, этот старый, злой, больной человек, который в одно и то же время и русский и царь, царь с ног до головы{1} – не хуже короля Лира.
И что он станет делать, как встанет? Пытать? молиться? или пытать и молиться? Не нужно быть особенно чутким человеком, чтоб понять, что хотел сказать художник.
То, что он задумал изобразить, – дело сложное, как вообще всё человечески живое; но выполнил он свою задачу с такой очевидной ясностью, с такой уверенностью мастера, что не вызывает в зрителе ни малейшего колебания; а впечатление так глубоко, что отделаться от него невозможно; невозможно представить себе Грозного иначе, чем каким его подстерегла творческая фантазия г.
Антокольского. По искренней правде, гармонии и несомненности впечатления его произведение напоминает древних, хотя, с другой стороны, оно всей сущностью своей принадлежит к новейшей, характерно-психологической, живописно-исторической школе ваяния. Особенно поразительно в этой статуе счастливое сочетание домашнего, вседневного и трагического, значительного… И с каким верным тактом всё это проведено! Укажу хоть на скуфью, которую, говорят, многие критики из традиционных классиков желали бы видеть устраненной и которую неподдающееся чутье художника, к счастью, удержало. Каким образом возвысился он до такого ясного понимания своей задачи – я, судя по прошедшему, не могу себе дать хорошенько отчета; но факт перед глазами, и поневоле приходится воскликнуть: «Spiritus flat ubi vult»[1].
Я в состоянии сообщить несколько достоверных сведений о художнике, так блистательно начавшем свою карьеру. Марк Матвеевич Антокольский родился в 1842 году{2} в городе Вильно. Родители его содержали трактир, и до тринадцатилетнего возраста маленький Марк им помогал по хозяйству.
Но страсть к рисованию в нем уже тогда развилась до того, что посетители трактира начали обращать внимание родителей на их сына. Они отдали мальчика в учение к позументщику; Марку это занятие не пришлось по вкусу – и родители решились сделать его резчиком.
У нового хозяина Марк, заваленный дневной работой, по ночам должен был прятаться на чердаке, чтоб предаваться там на свободе своему любимому занятию – рисованию. Натерпевшись горя до семнадцати лет, он не выдержал более этой жизни – и убежал от хозяина. Резчицкой работой он добывал себе средства к пропитанию.
На двадцать втором году от роду он сделал «Головы Христа и божьей матери» из дерева; профессор Пименов заметил это произведение, и Антокольский решился поступить в Академию вольнослушающим. В 1864 году он сделал «Еврея-портного» из дерева, за что получил серебряную медаль.{3} В 1865 году сделал «Скупого» из кости, за что снова получил медаль и стипендию от государя-императора.
Газеты начали хорошо отзываться о нем. Первым вполне серьезным произведением г. Антокольского была группа: «Христос и Иуда»;{4} потом в 1868 году он изобразил «Нападение инквизиторов на евреев». Это произведение, в котором г.
Антокольский попытался представить не одни фигуры, но и обстановку их, возбудило протест со стороны художников и любителей, которые находили, что в нем он переступил границы ваяния. Продолжать работать после 1868 года в Академии стало ему невозможным, так как классные занятия он кончил, а конкурировать вольнослушающим не дозволяется. Г-н Антокольский поехал в Берлин, но скоро оттуда возвратился и в 1870 году принялся за Ивана Грозного.
Несколько дней тому назад совет Академии произвел его в академики – и, как слышно, он получил заказ на исполнение своей статуи из бронзы.
{5} Смею думать, что было бы желательнее видеть ее исполненной из мрамора, так как мрамор гораздо способнее передать всю тонкость психологических черт и деталей, которыми изобилует произведение г. Антокольского.
Замечу кстати, что подходящая к тому же роду скульптуры, известная, тоже сидящая, фигура Вольтера в Париже, работы знаменитого Гудона (Houdon) – тоже из мрамора.{6}
К сожалению, здоровье г. Антокольского далеко не удовлетворительно; врачи посылают его в Италию, и должно желать, чтоб как можно скорее попали ему в руки те средства, которых у него нет и без которых поездка в чужие края немыслима. Было бы грустно думать, что скорое осуществление подобного желания может встретить какие-либо препятствия.
С.-Петербург,
18 февраля 1871 г.
Впервые опубликовано: СПб Вед, 1871, 19 февраля, № 50; с подписью: Ив. Тургенев.
В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, Соч, 1891, т. 10, с. 239–243.
Автограф неизвестен.
Печатается по тексту первой публикации.
Знакомство Тургенева с М. М. Антокольским произошло 14 (26) февраля 1871 г. в Петербурге, в мастерской скульптора, только что завершившего в глине скульптуру «Иван Грозный». В тот же день в письме к П. Виардо он восторженно отозвался как о скульптуре, так и о ее создателе.
Об обстоятельствах первой встречи с Тургеневым рассказал и Антокольский в своих записках «Из автобиографии»: «Наконец, дождался великого дня, когда бросил стек и сказал: „Довольно“. В этот день первый, кто пришел в мастерскую, был И. С. Тургенев.
Я сейчас узнал его по фотографической карточке, имевшейся у меня в альбоме. „Юпитер!“ – было первое мое впечатление. Его величественная фигура, полная и красивая, его мягкое лицо, окаймленное густыми серебристыми волосами, его добрый взгляд имели что-то необыкновенное; он напоминал дремлющего льва: одним словом, Юпитер. Я глазам своим не верил, что передо мною стоит – нет, вернее, что я стою перед Иваном Сергеевичем Тургеневым.
Я боготворил его…» (Антокольский, с. 953).
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
«Дух веет, где хочет» (лат.).
…царь с ног до головы… – Слова Лира из 6 сцены IV акта трагедии Шекспира «Король Лир» (1608).
…родился в 1842 году… – Неточность: М. М. Антокольский родился 21 октября 1843 г.
В 1864 году ~ получил серебряную медаль. – За горельеф из дерева «Еврей-портной, вдевающий у окна нитку в иголку» (1864) Антокольский получил малую серебряную медаль от Академии художеств (см.: Антокольский, с. XII и 908).
Источник: https://www.libfox.ru/627283-ivan-turgenev-zametka-o-statue-ivana-groznogo-m-antokolskogo.html
Царь, заточенный в камень
- Автор: Мария МОЖЕНКОВА, научный сотрудник музея
Скульптура. Особый мир форм. Лаконичность художественного языка. Выразительность пропорций.
Мы, так или иначе, взаимодействуем с ней каждый день: монументальные статуи и рельефы зданий, ледяные скульптуры и декоративные статуэтки, портретные надгробия и сакральная пластика языческих богов.
Скульптура имеет ещё одно преимущество перед картиной: она объёмна, а значит, может воздействовать на зрителя большим количеством моментов восприятия. Подчас это может создавать совершенно противоположные впечатления от просмотра одного и того же произведения.
Доказательством может служить скульптура Марка Антокольского «Иван Грозный», украшающая один из залов Иркутского художественного музея.
Уменьшенное мраморное повторение, созданное в Риме в 1874 году и купленное в Петербурге иркутским купцом-золотопромышленником Сибиряковым.
Он, в свою очередь, подарил его Иркутской мужской гимназии, в которой учился. Оттуда скульптура перешла в музей в 1920 году.
Непроста история создания этого произведения, которому Марк Матвеевич Антокольский обязан своим признанием и успехом.
Скульптура Ивана Грозного задумывалась для принятия участия в конкурсной программе академии. Но здесь мастера подстерегали неприятности. Будучи вольнослушателем, Антокольский не имел права принимать участие в конкурсе, победа в котором могла принести ему статус художника.
Единственным выходом было получение звания почётного гражданина, дававшего возможность избрать профессию художника. Антокольский подал прошение в совет академии, умоляя сделать для него исключение. И в апреле 1970 года он получил личное звание почётного гражданина. Далее возникли проблемы с помещением для работы.
Класс, где предполагал творить скульптор, требовалось освободить. Вновь начались хождения к начальству с унизительными просьбами. В конце концов ему выделили маленькую каморку на четвёртом этаже академического здания. Помещение было мало приспособлено для работы, плохо отапливалось, из-за чего работа часто прерывалась.
Но, несмотря на трудности, скульптура была завершена.
Между тем из-за болезни, вызванной трудными условиями работы, представить Ивана Грозного к выставке скульптор не успел. Перед Антокольским стала почти невыполнимая задача добиться прихода профессоров в его мастерскую.
Многочисленные просьбы и приглашения оставались без ответа. Тогда мастер решился на отчаянный шаг и обратился к вице-президенту академии князю Гагарину, который от неожиданности согласился.
Статуя понравилась князю, и он рекомендовал её великой княгине Марии Николаевне, бывшей в то время президентом Академии художеств.
На следующий день после того, как княгиня увидела статую, академия получила приказ готовиться к визиту самого Александра II. Работа настолько понравилась императору, что он заказал её для Эрмитажа. А скульптору Антокольскому было присвоено звание академика. Успех был бесспорным.
Заказ императора в 1871–1872 годах был исполнен в бронзе, а в 1875 году сделан мраморный вариант скульптуры для П.М. Третьякова. После выставки в Лондоне в 1872 году Кенсингтонский музей заказал для своей коллекции гипсовый слепок работы.
Так чем же привлёк образ грозного русского царя сначала мастера, а потом и всех зрителей? Сложная, спорная и одиозная историческая личность воплощена с глубоким психологизмом и реалистичной трактовкой образа.
Я гунн среди русских, я набожный пёс, Съедает меня беспримерная ярость. Увы, не дана мне великая святость, Тоска и жестокость, сердечный мороз Во мне проявляются силою грешной, Я молния злая в тьме нашей кромешной! Я бог для людишек, но страшен мне рок, Вокруг лишь враги, как же я одинок!
«Иван Грозный. Монолог»,
Н.Ю. Островский
Работая над статуей, Антокольский не только перечитывал сочинения историков, изучал документы и материалы, связанные с эпохой Ивана IV, но даже специально ездил в Москву, чтобы «ощутить дыхание истории».
Всякого рода исторический антураж, включая костюм царя, который скульптор получил во временное пользование в гардеробной Большого театра, всё, что касалось документально-материальной стороны дела, было изучено и воплощено предельно основательно.
Царь Иван представлен сидящим на троне; на голове его скуфья; расстёгнутый у ворота халат в виде подрясника охвачен простым поясом; тяжёлая шуба в широких складках падает кругом; на коленях у него лежит, как бы скользя с них, раскрытое Евангелие. Тяжкое раздумье овладело им.
Он понурил голову, сдвинул брови, сжал губы – вниз и вбок устремил глаза… Одной рукой он опёрся о ручку кресла, как бы собираясь встать; другая лежит бессильно, обвитая чётками, с подвёрнутыми пальцами.
В наклонённом положении туловища, в неровном рисунке плечей, в каждой черте типически верного, измождённого и всё-таки величавого лица, в каждой подробности всей фигуры так и читаются все ощущения, все чувства, мысли, которые смутно, и сильно, и горестно задвигались в этой усталой душе.
Страх смерти, раздражение больного человека, избалованного властью, раскаяние, сознание греха, застарелая злоба и желчь, подозрительность и жестокость, вечное искание измены…
Невозможно дать одностороннюю трактовку этого образа. Сам автор вложил в произведение извечное противоречие: с одной стороны, Иван Грозный – это великий мучитель, проливший много крови, с другой стороны – великий мученик, человеческая личность с трагической судьбой, пострадавшая за своё предназначение.
Причём оба этих состояния можно наблюдать, если посмотреть на скульптуру с разных сторон. Грозный и несчастный. Царь и человек. Он оставлен наедине с самим собой в вечной попытке встать с трона, уйти от кары за содеянное. Но нельзя. Невозможно! Царь, заточённый в камень по велению мастера, уже третье столетие вызывает споры и волнует воображение.
Кто он? Судить его или жалеть? И каждый решает это для себя сам.
Источник: http://www.vsp.ru/culture/2013/02/18/529320
Тернии и звезды МАРКА АНТОКОЛЬСКОГО
Еврейский скульптор, поднявший русскую духовность до небывалой высоты
Валентин ДОМИЛЬ, Акко /источник/
Марк Матвеевич Антокольский
Выдающийся российский скульптор Марк Матвеевич (он же Мордух Матысович) Антокольский родился 2 ноября 1843 года в селении Антоколь вблизи Вильно (ныне один из районов Вильнюса — В.Д.) в бедной еврейской семье, младшим, седьмым по счёту, ребенком.
Как и раньше бывало в еврейский семьях, из которых вышли выдающиеся живописцы и ваятели, Мордуха с раннего детства тянуло к рисованию, а его религиозные родители изо всех сил противились этому.
«Моя страсть, — вспоминал Антокольский, — не была понятна отцу, и он не только не поощрял, но и жестоко преследовал ее».
Когда будущий скульптор подрос, его отдали в ученики резчику по дереву. Своего рода компромисс. С одной стороны, более или менее богоугодная профессия. С другой — какая-то возможность для мальчика следовать своему, непреодолимому, хоть и малопочтенному влечению.
Антокольский. Еврей портной 1864
Довольно скоро по Вильно прошел слух, что молодой ученик резчика создает удивительные по красоте деревянные фигурки.
Слух дошел до жены виленского генерал-губернатора А.А.Назимовой. Первая, как бы сейчас сказали, леди Вильно слыла покровительницей искусств. Она искала таланты и опекала их.
Анткольский. Скупой
Яркое дарование Антокольского произвело большое впечатление на Назимову. По её ходатайству ученика резчика по дереву из Вильно приняли в Петербургскую Академию художеств вольнослушателем. И разрешили посещать скульптурный класс. Произошло это в 1862 году.
* * *
Первыми учителями Антокольского в Академии были скульпторы Н.С.Пименов и И.И.Реймерс.
Антокольский плохо знал русский язык. В семье говорили на идише. Это затрудняло общение, и, в известной степени, определяло выбор тем. Ранние работы Антокольского были связаны, преимущественно, с еврейским бытом и еврейской же историей.
Довольно быстро Антокольский смог проявить себя. В 1864 году он получил Вторую серебряную медаль за горельеф «Еврей-портной». Год спустя ему была присуждена Первая серебряная медаль за вырезанный из слоновой кости и дерева горельеф» «Еврей-скупой».
Внимание критиков и ценителей искусства привлекли работы Антокольского «Спор о Талмуде», «Нападение инквизиции в Испании на евреев, тайно справляющих Пасху», «Натан Мудрый» и некоторые другие.
«Таких вещей, — писал В.Стасов, — у нас еще, кажется, никто до сих пор не пробовал делать: нашим скульпторам все некогда было заниматься такими пустяками… как жизнь и правда, им надо было парить в заоблачных пространствах, в аллегориях… Но теперь большое было бы счастье для нашей скульптуры, если бы пример г. Антокольского не замер в пустыне».
* * *
Антокольский. Иван Грозный 1870 г.
Вершиной творчества Антокольского стала статуя «Иван Грозный». Работу над ней Антокольский окончил в 1870 году.
Профессора Академии встретили работу молодого скульптора в штыки. И отказались её рассматривать, как вещь далёкую от общепринятых канонов и, в силу этого, ни на что не похожую.
Статую увидела Великая княгиня Мария Николаевна, покровительствовавшая Академии художеств. Она пришла в неописуемый восторг. Своими впечатлениями княгиня поделилась с Александром II. Императору статуя Ивана Грозного понравилась. И он приобрел её для Эрмитажа за огромную по тем временам сумму — 8 тысяч рублей.
Оценка императора вызвала нешуточную панику среди преподавателей академии. Противоречить вкусам сильных мира того, тогда, как впрочем, и сейчас, было не принято и, соответственно, чревато. Незамедлительно нелицеприятные оценки уступили место славословию и наградам. Совет Академии присудил Антокольскому высшую награду — звание академика. Появились восторженные отзывы в прессе.
В газете Санкт-Петербургские ведомости И.С.Тургенев писал:
«По силе замысла, по мастерству и красоте исполнения, по глубокому проникновению в историческое значение и самую душу лица, изображенного художником, статуя эта решительно превосходит всё, что являлось до сих пор в этом роде».
По единодушному мнению критиков, Антокольскому удалось избежать, традиционно связанной с образом Грозного «канонической риторики» и добиться исполненной драматизма, глубоко реалистичной передачи «духа могучего, перед которым трепетала вся русская земля».
Об Антокольском заговорили как о большом мастере «с таким необычайным почином, который есть следствие не одного только крупного таланта, но… еще более, выражением крупной души и своеобразнейшей мысли». В 1871 году статуя была выставлена в одном из залов Академии художеств.
Толпы людей собирались у дверей Академии, желая увидеть вызвавшую многочисленные толки статую. «Я заснул бедным, — писал Антокольский, — встал богатым. Вчера был неизвестным, сегодня стал модным».
* * *
В 1871 году, после окончания Академии, Антокольский уехал из России. Тогда было принято отправлять отличившихся студентов на стажировку в Италию.
Некоторые авторы связывают отъезд Антокольского с ухудшением состояния здоровья. Сказались напряженная работа и скверные условия жизни.
В Риме Антокольский завершил задуманную ещё до отъезда работу над статуей Петра I.
Позднее Антокольский вспоминал: «Мне хотелось олицетворить две совершенно противоречивые черты русской истории. Мне казалось, что эти чуждые один другому образы, в истории дополняют друг друга и составляют нечто цельное».
М.Антокольский. Петр I
Статуя Петра I послужила основой для создания памятников Петру в Таганроге и Архангельске. Уменьшенный вариант статуи находится в Петергофе. Её бронзовые экземпляры в Третьяковской галерее и Русском музее.
* * *
Работая у виленского резчика по дереву, Антокольский познакомился с дочерью купца Апатова. Они полюбили друг друга. Но бедный подмастерье не годился в мужья купеческой дочери.
Спустя годы, приобретший мировую известность скульптор вернулся в Вильно, женился на Апатовой и увез ее с собою в Италию.
Как утверждают биографы Антокольского, пребывание в Италии было самым счастливым периодом в жизни скульптора. Его сопровождал необычайный творческий подъём.
Практически ежегодно появлялись новые статуи — «Спиноза», «Офелия», «Ермак», «Ярослав Мудрый» и другие.
М.Антокольский. Барух Спиноза 1882
В 1878 году работы Антокольского были представлены на Всемирной Парижской выставке.
Французское правительство присудило Антокольскому орден Почетного легиона. Он был избран членом-корреспондентом Парижской академии, а также Почетным членом ряда западных академий: Венской, Берлинской и Лондонской.
* * *
Критики и искусствоведы выделяют несколько периодов в творчестве Антокольского. Первый период был ознаменован появлением статуй Ивана Грозного и Петра Первого. Антокольский был увлечен переломными в истории России эпохами. И смог найти необходимые непохожие друг на друга средства для изображения их ярких представителей.
Со временем направленность творчества Антокольского изменилась. По словам Стасова:
«Сильный драматизм, кипучесть, волнение и порыв отныне не принадлежат более к числу мотивов его произведений. Прежняя бурная активность его героев исчезла, она сменяется благодушной пассивностью, впрочем, полною поэзии, человечности, светлой душевности, негодования к злу и неправде».
В их числе «Христос перед судом народа», «Смерть Сократа», «Мефистофель».
В июне 1873 года Антокольский писал Стасову из Рима: «…У меня явилась мысль сделать бюсты всех замечательных людей, которые есть у нас на Руси… А, право, я убежден, что подобные бюсты гораздо большее значение могут иметь для потомства, чем разные памятники, которые ставят у нас на площадях. Все они ложны и вычурны…»
Антокольским выполнены портреты В.В.Стасова, И.С.Тургенева, М.Е.Салтыкова-Щедрина, А.Н.Половцева, С.П.Боткина, С.И.Мамонтова.
* * *
В 1888 году Антокольскому был заказан памятник Екатерине II. В русском обществе началось брожение. Еврей Антокольский и национальная святыня? Можно сказать, символ национального возрождения.
М.Антокольский. Нестор летописец 1890 г.
Агрессивно настроенные патриоты из числа деятелей русской культуры полагали, да и полагают до сей поры, что существует ряд тем, которых евреи не должны касаться по определению.
Куприн был против повсеместной дискриминации евреев и считал, что для них должны быть открыты все сферы деятельности, кроме одной: кроме возможности заниматься литературой, претендовать на роль русского писателя.
«Ради Бога, избранный народ, — писал Куприн, своему другу Батюшкову, — иди в генералы, инженеры, ученые, доктора, адвокаты — куда хотите! Но не трогай нашего языка, который вам чужд и который даже от нас, им вскормленных, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения».
Левитану практически в течение всей жизни, так или иначе, давали понять, что он, в силу национальности, не должен претендовать на сколько-нибудь заметное место в российской живописи.
Мол, не еврейское это дело — рисовать исконно русские, пропитанные русским же исконным мироощущением, пейзажи.
Русская шовинистическая печать требовала от Антокольского, чтобы тот прекратил изображать знаковые фигуры российской истории, и не смел касаться святых православного пантеона.
Изваял там «Спор о Талмуде» или «Нападение инквизиции в Испании на евреев, тайно справляющих Пасху» — и продолжай в том же духе. Никто возражать не будет. Что же до всего остального — так извини и подвинься.
* * *
В 1893 году Антокольский навсегда оставил Россию. К отъезду его подтолкнуло прогрессирующее ухудшение состояния здоровья и провал его персональной выставки в Петербургской Академии художеств.
В части своей его последние работы были не поняты и не приняты критикой. В части же в прессе появились многочисленные статьи откровенных антисемитски настроенных, недоброжелателей. Антокольскому указывали на то, что он, не будучи русским, посягает на русские святыни, и по-своему, толком не разобравшись и не прочувствовав, их интерпретирует.
Антокольский продолжал считать себя русским художником:
«Вся душа моя принадлежит той стране, где я родился и с которой свыкся. На севере сердце мое бьется сильнее. Я глубже там дышу и более чуток ко всему, что там происходит. Вот почему, что бы я ни сделал, будет всегда результатом тех задушевных впечатлений, которыми матушка-Русь вскормила», — писал Антокольский В.В.Стасову.
* * *
Repin_portrait-of-sculptor-antokolski-1866
Считая себя русским художником, Антокольский, никогда не отрекался от еврейства. До конца дней он соблюдал еврейские религиозные традиции.
Во время учебы в Академии Репин и Антокольский жили в одной комнате. Репин изобразил скульптора в религиозном облачении за утренней молитвой.
Судьба соплеменников волновала скульптора. Во время еврейских погромов он обратился с письмом к Тургеневу и некоторым другим деятелям русской культуры с призывом встать на защиту евреев.
Антокольский опекал начинающих художников-евреев. Ратовал за предоставление им возможности получения художественно-промышленного образования. Добивался создания в Европе еврейской художественной школы.
* * *
Последние годы Антокольский жил в Париже.
Его работы были выставлены на Всемирной выставке 1900 года и отмечены высшей наградой.
Французское правительство наградило скульптора командорским крестом Почетного Легиона.
* * *
Умер Антокольский 9 июля 1902 года во Франкфурте-на-Майне (Германия). У него обострилась болезнь лёгких. Добила Антокольского смерть единственного сына. После, глубоко потрясшей его потери, он уже не смог оправиться.
Похоронен Антокольский в Петербурге, на Преображенском еврейском кладбище.
* * *
Общество поощрения художеств 22 декабря 1902 года собралось, чтобы почтить память скульптора. Была исполнена специально написанная по этому случаю кантата.
В газетах было опубликовано сообщение Стасова. В нём говорилось: «В заключение хор синагоги под управлением М.И.Шнейдера исполнил высокоталантливую кантату в память Антокольского (речитатив и хор), музыка для которой, с аккомпанементом фортепиано и валторны, была сочинена А.К.Глазуновым и А.К.Лядовым. Текст для этой кантаты был сочинен Сам. Яковл. Маршаком».
Стихи были написаны Маршаком по просьбе опекавшего его Стасова. Маршаку было в ту пору 15 лет. Они навеяны образами ТАНАХа.
В статье Алексея Сперанского-Маршака приводится текст Кантаты:
«Рече Господь: «Да будет муж великий! Его весь мир недаром ждет. Я одарю его высокою душою, И под его творящею рукою Холодный мрамор оживет!» И вот явился он. К своей желанной цели Чрез край неведомый повел он свой народ, И мощно раздалось над смолкнувшей землею Его «вперед», бесстрашное «вперед». И встал он, и пошел.
И на пути великом Погибших воскрешал, и камню душу дал, И сердце в нем зажег. Свершен высокий подвиг, И гений пал!.. И застонал народ: «Кого похоронил я? Кто одинок в сырой земле лежит, И чья рука протянута недвижно, Чью грудь огонь не оживит?» Но не исчезнет он из памяти народной.
О нет! И будет он как радуга сиять, И яркою звездою путеводной
Наш мрачный путь он будет освещать.
Источник: http://toraart.com/index.php/ternii-i-zvezdyi-marka-antokolskogo/
Антокольский марк матвеевич
Российский деятель культуры, скульптор. Профессор (1880), действительный член Петербургской Академии художеств (1893). Был избран в почетные члены Парижской, Берлинской и Урбинской академий художеств. Кавалер (1878), командор (1900) французского ордена Почетного легиона.
Антокольский родился в 1843 году в небогатой еврейской семье, в которой кроме него было еще шестеро детей. С детства проявлял интерес к скульптуре – лепил и вырезал из дерева фигурки, и в 1859 году его отдали учиться в мастерскую резчика по дереву.
Жена виленского генерал-губернатора А.А.Назимова заметила одну из его работ и содействовала переезду Антокольского в Петербург, где по рекомендации профессора Академии художеств Н.С.
Пименова будущему скульптору разрешили посещать вольнослушателем скульптурный класс Академии.
В годы учебы Антокольский сблизился с И.И.Шишкиным, В.М.Васнецовым, А.Н.Серовым, М.П.Мусоргским, И.Е.Репиным, В.В.Стасовым. На него повлияло и знакомство с И.Н.Крамским, возглавившим Артель художников. Скульптурные работы Антокольского отличают реалистичность и глубокий психологизм, он выступал за отказ от академичности и салонного искусства.
В 1864 году его работа «Еврей-портной» была отмечена Второй серебряной медалью, а горельеф 1865 года «Скупой» — Первой серебряной медалью. В годы учения, чтобы прокормиться, Антокольский был вынужден работать в токарной мастерской, вырезая номера на бильярдных шарах.
В 1870 году для участия в конкурсе работ скульптор добивается звания почетного гражданина, дававшего возможность избрать профессию художника.
Созданная в 1870 году скульптура «Иван Грозный» привлекла к Антокольскому внимание великой княгини Марии Николаевны и Александра II, который приобрел статую для Эрмитажа.
Это произведение становится первым в ряду образов персонажей отечественной истории.
В 1871 году, после окончания Академии, Антокольский был вынужден по состоянию здоровью уехать за границу, в Рим и Париж. В Риме он работает над статуей Петра I (1872). Там же скульптор знакомится с семьей мецената С.И.Мамонтова и со временем становится активным участником «Абрамцевского кружка».
В 1874 году Антокольский создает скульптуру «Христос перед судом народа». Образ, созданный скульптором в этой работе, вдохновлял таких художников, как Крамской, Ге, Поленов и др. Сам Антокольский писал о ней: «В статуе я хотел создать тишину и глубину, внешнюю простоту с внутренней глубиной…»
В эти же годы Антокольский обращается к мемориальной скульптуре (надгробие М.А.Оболенской), а также работает над портретами В.В.Стасова, И.С.Тургенева, М.Е. Салтыкова-Щедрина, С.И.Мамонтова и др.
В 1878 году скульптор принял участие в Международной выставке в Париже, на которой был удостоен большой золотой медали, ордена Почетного легиона и избран членом-корреспондентом Парижской Академии художеств.
В 1880-х годах в творчестве Антокольского возрождается историческая тема. В этот период он создает одну из самых известных работ – «Нестор-летописец» (1889). В 1891 году были закончены бронзовая статуя «Ермак» и майолика «Ярослав Мудрый».
В 1893 году в Петербурге состоялась персональная выставка произведений Антокольского, однако многие из его работ не были приняты публикой. Антокольский уезжает в Париж, где обращается к малой форме. В это время были созданы такие произведения, как «Сон», «Русалка».
Похоронен скульптор в Санкт-Петербурге.
Основные работы:
«Еврей-портной» (1864)
«Скупой» (1865)
«Иван Грозный» (1870)
«Петр Великий» (1872)
Портрет В.В.Стасова (1883)
«Христос перед судом народа» (1874)
«Смерть Сократа» (1875)
Портрет И.С.Тургенева (1880)
«Мефистофель» (1883)
«Нестор-летописец» (1889)
«Ярослав Мудрый» (1891)
«Ермак» (1891)
Нестор-летописец. 1889 г.
Христос перед судом народа. 1874 г.
Награды
- Кавалер (1878), командор (1900) французского ордена Почетного легиона
Литература
- Варшавский Л. Р. Антокольский Марк Матвеевич. М.-Л., 1944.
- Дмитриенко А.Ф., Кузнецова Э.В., Петрова О.Ф., Федорова Н.А. 50 кратких биографий мастеров русского искусства. Ленинград, 1971.
- Марк Матвеевич Антокольский: его жизнь, творения, письма и статьи / Под ред. В. В. Стасова. СПб.-М., 1905.
- Шалимова В. П. Марк Матвеевич Антокольский. Л., 1970.
Источник: https://w.histrf.ru/articles/article/show/antokolskii_mark_matvieievich
Иван IV и Петр I : Мир искусства
Февраль 11, 2013
Марк Матвеевич Антокольский (1843–1902) был не только крупнейшим русским скульптором второй половины XIX века, но и одним из наиболее выдающихся представителей европейской скульптуры этой эпохи в целом.
Первым значительным произведением Антокольского является статуя «Иван Грозный» (1871), исполненная скульптором в бронзе, а в 1875 году повторенная в мраморе.
Мраморное повторение статуи находится в Третьяковской галерее.
Русское искусство второй половины XIX века неоднократно, как мы видели, обращалось к фигуре Ивана Грозного. Антокольский изображает Ивана Грозного в минуту покаяния. Он сидит в кресле, одетый в «смиренную» одежду и монашеский клобук, левая рука его опутана четками, на колене лежит развернутая книга священного писания.
Но мысли далеки от благочестивых строк, лицо выражает упрямое сопротивление голосу раскаяния. Пользуясь словами самого Антокольского, Грозный стремится «найти себе оправдание… в поступках людей его окружающих».
И вот «подозрения сменяются обвинениями», в Грозном вновь закипает ярость, губы сжимаются в гневной гримасе, рука впивается в подлокотник, он делает движение ногой для того, чтобы вскочить, священная книга скользит с его колена. Но он не вскакивает, а как бы еще глубже уходит в кресло, крепко прижимая руку с четками к подлокотнику.
И вновь начинается мучительный круговорот его мыслей от сомнения и раскаяния к вспышкам гнева и ярости. Доведенное до крайности раздвоение личности между злыми и добрыми стремлениями – таково внутреннее содержание образа Грозного, созданного Антокольским.
Выдвигая на первый план внутреннюю противоречивость фигуры Грозного, Антокольский тем самым стремился к объективности его характеристики. Он был чужд стремлению просто осудить Грозного, ибо чувствовал в нем величие духа, сообщающее ему трагический пафос.
В этом ответ на вопросы, которые Антокольский поставил перед собой, закончив работу над статуей: «Он мучил и сам страдал. Таков Иван Грозный.
Но вот вопрос: почему он остался у народа таким легендарным? Почему воспевают его? Почему его лик до сих пор заманчив для нас? Почему мое изображение его так понравилось и приковало всех?» Именно потому, что внутренняя драма Грозного представлена скульптором не как личная драма, обусловленная качествами данного характера, но как отражение в этой личной драме трагических противоречий русской жизни. Отсюда монументальное величие образа Грозного в статуе Антокольского.
Следующей большой работой Антокольского явилась его статуя «Петр I» (1872). По характеру образа она резко отличается от «Ивана Грозного». Тем не менее сам Антокольский находил внутреннюю связь между этими двумя фигурами. Он говорил: «Мне казалось, что эти столь чуждые один другому образы в истории дополняют друг друга и составляют нечто целое».
Петр I
По мысли Антокольского, образ Петра должен был дополнять образ Ивана Грозного, как воплощение положительных сторон исторического деятеля.
Он изображен художником во весь рост, гордо выпрямившимся, с поднятой головой и взглядом, устремленным вперед. Вместо душного воздуха царского терема, окружавшего фигуру Грозного, фигура Петра как бы омывается свежим морским ветром.
Сами грандиозные масштабы статуи Петра должны были, по мысли скульптора, выразить идею о нем как о человеке-великане.
«Необыкновенный во всех отношениях, это был не один человек, а «отливок» из нескольких вместе; у него все было необыкновенно: рост необыкновенный, сила необыкновенная, ум необыкновенный. Как администратор, как полководец, он тоже был из ряду вон.
И страсти, и жестокость его были необыкновенны…» Таким образом, Петр по замыслу Антокольского должен был выступать как идеал государственного деятеля, как рыцарь своей родины, стоящий на страже ее интересов, готовый защищать ее от всех предстоящих опасностей.
Такое отношение к Петру, включающее в себя элемент идеализации, было общим у Антокольского с просветителями, видевшими в Петре представителя исторического прогресса, врага средневековой тьмы.
В трактовке этого образа Антокольский близок к Ге, создателю картины «Петр и Алексей», появившейся на год раньше статуи Антокольского.
Однако статуя Петра имела значительно меньший успех у публики, чем статуя Ивана Грозного. Причина этого была непонятна ее автору, между тем она заключалась именно в идеализирующем характере изображения.
В русском искусстве середины 70-х годов уже созрела новая, более глубокая оценка Петровской эпохи и личности самого Петра, чем просветительская. На смену исторической живописи Ге шла живопись Сурикова. Поэтому и «Петр» Антокольского не мог быть встречен с большим интересом и сочувствием.
Следует отметить, что та задача создания идеального образа, которую ставил перед собой в «Петре» Антокольский, находилась в явном противоречии с археологическим педантизмом в изображении костюма Петра, в котором точно воспроизведены даже швы и петли на его гамашах, пуговицы на мундире и т. п.
При колоссальных размерах статуи все эти мелочи уже перестают быть мелочами и чрезвычайно мешают восприятию пластического содержания фигуры, а кроме того, придают ей излишне прозаический характер.
Режиссировать драматические пьесы и спектакли русских комических опер Дмитревский начал в 1780 году в театре Книппера, затем в его постановке и частично при его участии шли все без исключения оперы Пашкевича, мелодрама
Буманц
Буманц своими произведениями создаёт атмосферу приятной неожиданности, яркой необычности, мягкости восприятия. Картины заставляют всматриваться в свой нетрадиционный мир, в свои очертания, и их зовущие краски, незатейливые и добрые.
Рафаэль-II
Впрочем, своему появлению в Риме Рафаэль был, несомненно, в первую очередь обязан самому себе — своей неуемной страсти к совершенствованию, ко всему новому, к работе крупной и масштабной. Начинается великий взлет.
Рафаэль-I
В декабре 1753 года специалисты отправились в Пьяченцу. На сей раз монахи предоставили им возможность обследовать картину. В своем отзыве Джованини напишет: несомненно, Рафаэль; состояние картины более или менее терпимое,
Фальконе-II
И Фальконе решил сам взяться за отливку статуи. Иного выхода нет. Фальконе не может не завершить своего дела. Слишком многое связано у него с этим монументом, и он должен довести его до конца. Конечно, он не литейщик. Но если нет мастера,
Фальконе-I
Эти десять лет в немалой степени помогли художнику и обрести свое кредо. Превращается за эти годы подмастерье-столяр в одного из образованнейших людей своего века. Ему, еще недавно с ошибками писавшему по-французски,
Серебрякова
Ее произведения рождались из постоянных раздумий и сильных душевных переживаний. Необычайно эмоциональная по натуре, она остро реагировала на все проявления жизни, близко принимала к сердцу радость и горе. Она любила
Кочар
Кочар пробовал себя в разных направлениях живописи, желая найти и утвердить в искусстве свой индивидуальный подход к миру и человеку в нем. Эти поиски не ограничивались чисто внешними техническими приемами, они были
Залькалн
Залькалн полон грандиозных проектов и замыслов, стремлений отдать всю энергию, весь творческий опыт своему народу, заставить улицы и площади города заговорить языком искусства. Он мечтал о «дворцах из грез» — величественных
Томский (Гришин)
На всю жизнь полюбил эту работу Николай. А когда подрос, начал помогать отцу. Металл стал послушен и его рукам.
Но думал ли юноша, что не вершковые железные поделки, а саженные бронзовые громады будут покорны его сильной
Белашова-Алексеева
Суть творческого процесса для Белашовой и состоит в высвобождении мысли, а это дело нелегкое, требующее громадных душевных сил. Для нее цель искусства заключается в том, чтобы принести человеку радость сопричастности
Лебедева
Вступать в поединок, в спор с мертвой природой, с вязкой, тяжелой массой глины, которую надо было одухотворить, насытить своим волнением, болью, мыслью и чувством. Она не копировала натуру, а заново творила мир — из глины
Мухина
В конце 1912 года Мухина переезжает в Париж и поступает в одну из частных академий, где преподавал Бурдель. Общение с Бурделем, живой пример его искусства, его тонкая художественная интуиция, его критика развивают в ней
Манизер
Огромная самодисциплина и поразительное трудолюбие сделали Матвея Манизера уже к тридцати годам трижды образованным человеком с широким кругом интересов и на редкость обширной эрудицией. Но любовь к скульптуре одержала
Меркуров
Дореволюционное творчество Меркурова было тесно связано с развитием так называемого стиля «модерн», с тенденциями стилизаторства. Ранним работам Меркурова свойственны статичность композиции, скованность движений,
Шадр
Из всех видов искусства этот разнообразно одаренный человек выбирает скульптуру. На этот раз навсегда. Он хочет быть тем, кто оживляет камни, кто создает бронзовые легенды. Сам великий Репин, увидев рисунки Шадра, благословил его на этот путь
Андреев
Двадцать лет творческого труда — и три памятника. Даже если бы скульптор не создал ничего, кроме них, все равно его имя прочно вошло бы в историю искусства. Ибо все эти три памятника — столь непохожие по содержанию, настроению, форме
Ватагин
Искусству Ватагин учился от случая к случаю, бессистемно. Но настоящей его академией стала работа с натуры во многих зоопарках — и во время путешествий по отечеству, и по далеким заморским странам. Исполнились мечты
Эрьзя (Нефедов)
В Строгановское училище в Москве Эрьзю не приняли: переросток (ему в это время было уже двадцать пять лет). Директор училища Глоба сказал ему: «Вернись в деревню и плоди подобных себе». Юноша ответил: «Нет, не вернусь! Я буду
Шервуд
Но все же Шервуду удается поставить свой памятник. В 1910 году по его проекту в Кронштадте, на Якорной площади, перед Морским собором сооружается памятник адмиралу В. О. Макарову. На пятиметровой гранитной глыбе возвышается
Источник: http://ourarts.ru/?p=870
Памятник Ивану Грозному
17 октября 2016 2344 просмотров 9<\p>
От редакции: 14 октября в г. Орле прошла церемония открытия первого памятника русскому царю Ивану IV, более известному как Иван Грозный.
Вокруг установки памятника в российских СМИ и сети интернет разразилась нешуточная полемика. На днях мы публиковали беседу с непосредственным участником проекта установки памятника царю Ивану Васильевичу художником Олегом Молчановым.
Сегодня на данное событие откликнулся наш автор Юлия Маслова.
***
Дискуссия по поводу установки памятника Ивану Грозному в Орле — событие предсказуемое. Личность царя и спорная, и трагическая, и одновременно притягательная. В данной небольшой заметке я не ставлю перед собой цель написать «апологию» царя, а лишь хочу сместить акценты с политических деяний Грозного на наше восприятие истории.
Бесстрастность в оценках любой личности есть показатель добросовестности историка. Чем спокойнее идет речь о человеке, тем больше правды будет о нем сказано. Ученые знают, что архивы Русского Средневековья — вещь проблематичная. Горели города, горели монастыри, а с ними и наша подлинная история. С.Ф.
Платонов сожалел, что остается неизвестным подлинный указ об Опричном дворе, который упоминается в описи Царского архива. Он считал, что официальная летопись дает «не вполне удачное и вразумительное его (т. е. указа) сокращение», не раскрывает смысла учреждения Опричного двора.
Напомним также, что Синодик опальных времен Опричнины — плод научной реконструкции Р.Г. Скрынникова. Сами Синодики как документ дошли до нас лишь в поздних монастырских копиях. Скрынников пишет, что в конце жизни Иван IV объявил о прощении всех казненных им бояр и прочих лиц и пожертвовал на помин их душ огромные суммы.
«Перечни казненных во время Опричнины были разосланы в десятки монастырей в качестве поминальных списков, или синодиков. Со времен Н.М. Карамзина историки охотно обращались к синодикам, но их использование затруднялось тем, что подлинники их не сохранились.
Судить о синодиках можно было лишь по поздним, до неузнаваемости искаженным монастырским копиям». Иными словами, восстановить все имена и число погибших от Опричнины со стопроцентной точностью нельзя.
Кстати, о самом Карамзине как историке. Он взял на себя неподъемный труд составления русской истории, но написал, скорее, художественную книгу, чем бесстрастное исследование. Именно с его легкой руки в отечественной историографии укрепилось прозвище царя «Грозный».
Иван Васильевич в труде Карамзина предстает в неприглядном свете.
Однако заканчивает историк повествование о царе такими словами: «В заключение скажем, что добрая слава Иванова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими; но имя Иваново блистало на Судебнике и напоминало приобретение трех Царств Могольских: доказательства дел ужасных лежали в книгохранилищах, а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы Царя-Завоевателя; чтил в нем знаменитого виновника нашей государственной силы, нашего гражданского образования; отвергнул или забыл название Мучителя, данное ему современниками, и по темным слухам о жестокости Ивановой доныне именует его только Грозным, не различая внука с дедом, так названным древнею Россиею более в хвалу, нежели в укоризну. История злопамятнее народа!» Наше время доказывает скорее обратное…
Вспомнился Белинский, которого современники называли «неистовый Виссарион» за бескомпромиссность во взглядах. Критик написал пространную рецензию на стихотворения М.Ю. Лермонтова, в частности, на поэму «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Близко знавший Виссариона Григорьевича писатель Иван Тургенев нежно называл его «Висяша».
Позволю себе большую цитату Белинского с тем, чтобы критики Грозного поучились у «Висяши» снисходительности к человеческим немощам. Итак: «Тирания Иоанна Грозного имеет глубокое значение, и потому она возбуждает к нему скорее сожаление, как к падшему духу неба, чем ненависть и отвращение, как к мучителю…
Может быть, это был своего рода великий человек, но только не вовремя, слишком рано явившийся России, — пришедший в мир с призванием на великое дело и увидевший, что ему нет дела в мире; может быть, в нем бессознательно кипели все силы для изменения ужасной действительности, среди которой он так безвременно явился, которая не победила, но разбила его, и которой он так страшно мстил всю жизнь свою, разрушая и ее и себя самого в болезненной и бессознательной ярости… Вот почему из всех жертв его свирепства он сам наиболее заслуживает соболезнования; вот почему его колоссальная фигура, с бледным лицом и впалыми, сверкающими очами, с головы до ног облита таким страшным величием, нестерпимым блеском такой ужасающей поэзии…». Читаешь эти строки критика, и сразу встает образ царя, созданный Антокольским. А знаете, как скульптор называл Ивана Грозного? «Мучитель и мученик».
Игорь Данилевский в книге «Древняя Русь глазами современников и потомков (XI-XII вв.)» указывает, что психологические механизмы человека исторически изменчивы. Причем их изменения не сводились к количественному накоплению единиц мышления.
Речь идет о качественных преобразованиях самих мыслительных процессов. Т.е. коллективные представления на разных этапах развития общества сильно отличаются от современных.
Для чего я заостряю на этом внимание? Для того чтобы подчеркнуть, что историк XIX века, читая документ времен царя Ивана Грозного, совсем иначе его воспринимал, нежели историк начала XXI века. Так что мнение того же Карамзина верно, но не достоверно.
Наше восприятие прошлой эпохи Данилевский описывает с некоторой долей юмора: «Летописец, беседующий с нами, оказывается в положении миссионера, попавшего в страну неверных. Его речи во многом непонятны непосвященным “дикарям”. Их восприятие происходит на уровне привычных им образов и категорий.
При этом, однако, исходные положения и метафоры подвергаются таким деформациям и метаморфозам, что ассоциативные ряды, рождающиеся в головах “посвящаемых”, сплошь и рядом уводят их мысли совсем не туда, куда собирался направить “миссионер”».
Все вышесказанное относится и к словам художника и автора проекта памятника Грозному Олега Молчанова о том, что «Иван Васильевич был 100% старообрядцем».
Иван Васильевич и не подозревал, что церковные чинопоследования назовут «обрядами», да и термин «старообрядцы» — казенный, принятый в документах XIX — начала ХХ века.
Полагаю, что и четки в руках скульптуры Антокольского куда достовернее смотрятся, чем лестовка в руках молчановского творения, которая принадлежит скорее крестьянству, став со временем маркером религиозной идентичности «старообрядчества».
Что еще хотелось бы сказать о нашем восприятии истории? Многие так увлечены подсчетом количества погубленных Грозным душ, что забывают о времени, в котором он жил. Да, при Новгородском погроме погибло великое множество, в том числе и невинных. Р.Г. Скрынников считает, что число погибших достигло пяти тысяч. В.Б.
Кобрин полагает, что тысяч пятнадцать. Но парадокс истории в том, что точное число мы уже никогда не узнаем, а споры будут идти до бесконечности.
А надо ли спорить о количестве или лучше посмотреть на «качество» времени? Вадим Кожинов в книге «История Руси и русского слова» указывает на историю Англии, Франции и других европейских стран, в которых людских душ было погублено гораздо больше, чем в царствование Ивана Грозного. В качестве наглядного примера он приводит французского короля Карла IX.
23 августа 1572 года он принял активное участие в Варфоломеевской ночи, во время которой было зверски убито более трех тысяч гугенотов за то, что они принадлежали к протестантству, а не к католицизму. Примечательно, что «Ночь» имела продолжение, и во всей Франции в течение двух недель погибло около тридцати тысяч протестантов. А кто считает?..
Не хочу этим сказать, что убийство подданных — нормальное дело. Но, подчеркиваю, это с нашей современной точки зрения антигуманно, а тогда религиозные войны и массовые казни за измену были в порядке вещей во всех странах, и Грозный — не исключение.
И последнее. Староверы особо признательны Ивану Васильевичу за Стоглавый собор, на котором утверждались основы веры, в частности, святоотеческое двуперстие. Да, в обязанность государю вменялось сохранение православной веры. При этом он не обязан был слыть эрудитом. Однако С.М.
Соловьев за изрядную начитанность называл Ивана Грозного начетчиком-самоучкой, имевшим отличную память, в отличие от его оппонента Андрея Курбского. Последний учился у Максима Грека, а потому имел «другие понятия о риторстве и словесной премудрости».
Феноменальная память помогала Ивану Грозному и в споре с религиозными оппонентами — Яном Рокитой и Антонио Поссевино. В первом слове Роките Грозный, используя игру слов, напишет: «О вашем учителе Лютере: как он в жизни своей имя, ему приличествующее, получил. Воистину же зовется Лютером, потому что лют.
Ибо люто, люто о краеугольный камень, Христа, биться, и его божественные законы разрушать, и божественных его учеников и апостолов проповеди сокрушать, и установления святых отцов переиначивать».
И характерное завершение спора, под которым, думаю, подпишется каждый приверженец старой веры: «А что мне тобя не еретиком держати нелзе, потому что учения твоя вся развратна Христову учению, и Христове церкви вся сопротиво мудрствуеши, и не токмо еретик еси, но и слуга Антихристовъ диявольскаго совета.
А не пуще Люторь, еще тобя пущи есть! А впред бы еси сего своего учения в нашей стране не объявлялъ. А о томъ Господа нашего Исуса Христа прилежно молимъ, всехъ Спасителя, дабы нас, росийский родъ, сохранилъ от тмы неверия вашего. Отцу купно слава со присносущнымъ его Сыномъ и Святымъ Духом, ныне и присно и во векы векомъ. Аминь».
Не забудем и гимнографию царскую. Как известно, Иван Васильевич является автором молитвы «Господу Исусу Христу, к святому архангелу Михаилу», стихер митрополиту Петру и Сретению Владимирской иконы Богоматери.
Также автором канона «Ангелу Грозному, воеводе», который староверы молятся по сию пору: «Прежде страшнаго и грознаго твоего, ангеле, пришествия умоли о мне, грешнем, о рабе твоем, имярекъ. Возвести ми конец мой, да покаюся дел своих злыхъ, да отрину от себе бремя греховное. Далече ми с тобою путешествати, страшный и грозный ангеле, не устраши мене, маломощнаго».
Успел ли покаяться перед смертью Иван Васильевич – мы не знаем. Знаем только, что на плите, закрывающей саркофаг с царским телом, одетым в схиму, было написано:
Вечная память!..
Источник: http://ruvera.ru/articles/pamyatnik_ivanu_groznomu
Загрузка...
