Сельский концерт
Искусство Венеции 16-го века
Картина «Сельский концерт» или «Концерт под открытым небом» венецианского художника Джорджоне. Размер работы мастера 110 x 138 см, холст, масло.
Художник в картине «Сельский концерт» изображает на фоне спокойно торжественного пейзажа группу из двух юношей в пышных одеждах и двух обнаженных женщин.
Округлые кроны деревьев, спокойно-медленное движение влажных облаков удивительно гармонируют со свободными широкими ритмами одеяний и движений юношей, с роскошной красотой нагих женщин. Потемневший от времени лак придал картине теплую, почти жаркую золотистость колорита.
На самом же деле ее живопись первоначально отличалась уравновешенностью общего тона. Она была достигнута точным и тонким гармоническим сопоставлением сдержанно холодных и умеренно теплых тонов.
Именно Эта тонкая и сложная, обретенная через точно уловленные контрасты мягкая нейтральность общего тона не только создавала характерное для венецианского художника Джорджоне единство между сложной дифференциацией оттенков и ясностью колористического целого, но и несколько смягчала тот радостно чувственный гимн пышной красоте и наслаждению жизни, который воплощен в этой картине. Собственно, картина Джорджоне — это живописная пасторальная поэма о природе, подчиняющейся волшебству искусства, которое олицетворяют здесь два юных музыканта вкупе с двумя нагими фигурами, — не то аллегориями, не то просто куртизанками на пикнике.
В картине «Сельский концерт» находят руку Тициана, иногда даже полностью приписывая ему данную работу. По мнению большинства исследователей венецианской живописи эпохи ренессанса, данное утверждение является неверным и несправедливым.
Принято считать, что картина написана Джорджоне совместно с Тицианом. В большей мере, чем другие произведения Джорджоне, картина «Сельский концерт» как бы подготавливает появление Тициана.
Вместе с тем значение этой поздней работы Джорджоне не только в ее, так сказать, подготовительной роли, а в том, что в ней еще раз раскрывается никем уже не повторенное, в дальнейшем своеобразное обаяние творчества этого художника.
Чувственная радость бытия у Тициана звучит как светлый и приподнято взволнованный гимн человеческому счастью, его естественному праву на наслаждение.
У Джорджоне чувственная радость мотива смягчена мечтательной созерцательностью, подчинена ясной, просветленно уравновешенной гармонии целостного взгляда на жизнь.
Поэтому и нейтрален колорит всей этой композиции в целом, поэтому так спокойно сдержанны движения прекрасных задумчивых женщин, поэтому приглушенно звучат краски роскошных одеяний двух юношей, поэтому оба они не столько обращены к созерцанию красоты своих подруг, сколько погружены в тихий мир музыки: только что замолк нежный звук свирели, которую отвела от своих уст красавица; нежно звучат аккорды струн лютни в руках юноши; издалека, из-под куп деревьев, чуть доносятся глуховатые звуки волынки, на которой играет пасущий своих овец пастух. К тихому журчанию струи, бегущей из прозрачного стеклянного сосуда, прислушивается, облокотившись о мраморный колодец, вторая женщина. Эта атмосфера витающей музыки, погруженность в мир ее мелодий придают особое благородное очарование этому видению проясненной и опоэтизированной чувственно прекрасной радости бытия.
История живописи эпохи Возрождения. Далее →
Источник: http://smallbay.ru/artreness/giorgione94.html
Джорджоне ди Кастельфранко
Трудно сказать о Джорджоне больше, чем говорят его картины,в которых искусство Ренессанса,достигшее вершины, нашло свое наиболее совершенное отражение.
Бернард Бернсон. «Живописцы итальянского Возрождения»
Осенью 1510 года маркиза Изабелла д’Эсте, меценатка и собирательница произведений искусства,отправила и з Мантуи в Венецию письмо, в котором просила своего посланника заказать для нее картинуу знаменитого живописца Джорджоне. Ответ пришел неутешительный: герцогиня опоздала со своим заказом,молодой художник недавно умер, заразившись чумой. Узнав об этом, Изабелла д’Эсте попросила приобрестидля нее одну из картин покойного мастера. И опять посланник разочаровал маркизу: владельцы произведений
Джорджоне не пожелали продавать их «ни за какую цену».
Автопортрет Джорджоне. Музей герцога Антона-Ульриха, Брауншвейг
Эта переписка – единственный достоверный документ, связанный с Джорджоне: подробностей егожизни известно очень мало. Джорджо Барбарелли родился в 1477 или в 1478 г. в городке Кастельфранкоблиз Венеции, и в ранней юности стал учеником венецианского художника Джованни Беллини. ДжорджоВазари сообщает в своих «Жизнеописаниях знаменитых живописцев», что Джорджоне, хотя и происходилиз «смиреннейшего рода», был «человеком благородных и добрых нравов», божественно пел и играл на лютне.Прозвание Джорджоне, то есть «большой Джорджо», он получил за свой «внешний облик и величие духа».Одни исследователи, вслед за Вазари, считают, что на Джорджоне оказало влияние знакомство с Леонардода Винчи, когда тот посетил Венецию в 1500 г., другие сомневаются в том, что эта встреча
вообще состоялась; а вот то, что учеником Джорджоне был Тициан, сомнению не подлежит.
Мадонна ди Кастельфранко. Кафедральный собор в КастельфранкоКак ни скудны сведения о жизни художника, еще больше «белых пятен» обнаруживается, когдамы обращаемся к его творчеству. Никаких писем, рукописей, высказываний Джорджоне об искусствене сохранилось, названия некоторых его работ неизвестны. Если бы не описание картин Джорджоне,сделанное в 1525-1543 гг. венецианским коллекционером Маркантонио Микиелем, искусствоведампришлось бы совсем трудно. Но и описания Микиеля рассеивают наши сомнения лишь отчасти.Так, например, автором «Юдифи» в 17-18 вв. считался Рафаэль; до сих пор существует мнение,что «Сельский концерт» и «Спящая Венера» принадлежат кисти Тициана, который заканчивалэти картины после смерти Джорджоне.Несмотря на усилия нескольких поколений историков искусства, мы и сегодня не можем с точностьюсказать, сколько картин Джорджоне сохранилось до наших дней. Диапазон ответов – от шестидесяти до шести,скорее всего около двадцати. Время создания работ тоже можно определить лишь приблизительно. Сквозь«туман неясностей» угадываем мы одухотворенный образ Джорджоне ди Кастельфранко: его жизнь былатрагически короткой, однако его творчество не только открывает эпоху Высокого Возрождения в Венеции,
но и прокладывает путь искусству следующих столетий.
Юдифь. Государственный Эрмитаж, Санкт-ПетербургЧем отличался Джорджоне от своих собратьев по цеху? Прежде всего, он заметно отошел от традиционнойдля эпохи Ренессанса тематики. Разумеется, художник отдал дань религиозной живописи: вспомнимтрогательный алтарный образы Мадонны (ок.1504) в соборе Кастельфранко, родного города художника. Известно, что в 1507-08 гг. Джорджоне создал большую заказную картину для зала заседаний Дворца Дожейи расписал фресками фасад Немецкого подворья в Венеции (оба произведения не сохранились). Но главнымзанятием художника было выполнение частных заказов, причем речь идет не только о портретах, что былопривычно, а о сюжетных картинах светской тематики.Именно такие небольшие по размеру работы знаменуют, по мнению искусствоведов, утверждение станковойкартины в западноевропейской живописи. Заказчиками этих картин были утонченные венецианскиеинтеллектуалы-гуманисты, знатоки и почитатели античности, в кругу которых Джорджоне был признан своим.Картины создавались не для всеобщего обозрения, а для личных коллекций, и ключами к их пониманию владелилишь посвященные – автор и заказчик. Нам же остается только догадываться о скрытом смысле творенийДжорджоне.Джорджоне избегает в своей живописи повествовательности, предпочитая внешнему действию глубокоевнутреннее переживание. Взглянем на его «Юдифь» (ок.1502). Формально – это картина библейской тематики:красавица держит в руке меч, у ее ног лежит голова вражеского военачальника Олоферна, которого Юдифьобольстила, опоила и, спящего, обезглавила. Однако если мы сравним работу Джорджоне с живописнымипроизведениями других ренессансных мастеров на ту же тему — а к истории Юдифи до и после Джорджонеобращались многие, в том числе Боттичелли (1472, 1495), Мантенья (1495), Микеланджело (1509), Тициан (1515), -то, вслед за русским художником Александром Бенуа, воскликнем: «Странная картина! /…/ Юдифь ли это?»Картины на этот сюжет обычно очень динамичны, полны драматизма, их детали порой устрашающи. Не то уДжорджоне. Его Юдифь, величавая, безмятежно спокойная, с кротким ликом мадонны и смиренноопущенными глазами, едва касается рукой меча, а ногой — отрубленной головы Олоферна. Джорджонерассказывает нам не о том, что героическая Юдифь обезглавила врага, а о том, что в душе этой женщины
с потупленным взором живет тайна, которую каждый может толковать на свой лад.
Три философа. Художественно-исторический музей, ВенаМотивы «Юдифи» варьируются в последующих работах Джорджоне: мирный пейзаж с зелеными лугами ипологими холмами, деревья с кружевными кронами, четкий рисунок ветвей на фоне переменчивого неба,похожие на миражи странные постройки вдалеке. И прекрасные собой люди с их сложной духовной жизнью,с их меланхоличностью и серьезностью, мечтательностью и поэтичностью…Картина «Три философа» (ок.1506-08) представляет троих мыслителей у входа в пещеру. Возможно, этоаллегория трех возрастов человека – старости, зрелости и юности, или аллегория трех типов учености вобразах сурового средневекового схоласта, невозмутимого восточного мудреца и пытливого ренессансногогуманиста. Но возможно, перед нами олицетворение трех темпераментов или трех веков в историичеловечества — золотого, серебряного и железного. Наконец, это могут быть трое евангельских волхвов. А что символизируют каменные ступени и пещера? За пять веков накопилось около тридцатитолкований этой картины!В «Сельском концерте» (ок.1508, другое название «Пастораль») сюжет не менее туманный: почему дамыобнажены, а кавалеры одеты, почему музицирующие мужчины словно не замечают женщин? Ясно, что этоотнюдь не бытовая сценка, и женщины — не легкомысленные подруги нарядных мужчин, а, скорее всего,
незримо присутствующие музы, и нагота — знак их божественного происхождения.
Сельский концерт. Лувр, ПарижТе же мотивы – одетый мужчина и обнаженная женщина – мы видим в картине «Гроза» (ок.1505-08,первоначальное название неизвестно). Здесь непонятно почти все. «Это не сюжет, а шарада!» — в сердцахвоскликнул, говоря о «Грозе», один маститый искусствовед. Изображенные среди грозового пейзажа людине обращают внимания на стихию. Мужчина спокойно стоит, опершись на длинный посох, сидящая женщинакормит грудью младенца. Первую интерпретацию картина получила в списке Микиеля: «Пейзаж с грозой,с цыганкой и солдатом». С тех пор мужчина побывал не только солдатом (хотя у него нет оружия), но ипастухом (хотя поблизости не видно стада), и паломником, и Св. Иосифом, ибиблейским Адамом, иаллегорической фигурой (мужество), а женщину в белоснежной накидке (символ чистоты)считали не только цыганкой, но и Марией с младенцем (хотя вряд ли можно представить себе изображениеобнаженной мадонны), и праматерью Евой, и аллегорией милосердия. Семейную сцену увидел на картине геройвенецианской поэмы Джорджа Байрона «Беппо»: «На полотне — художник, сын, жена, и в ней сама любовьвоплощена». Женщина, в отличие от прочих героинь Джорджоне, пристально смотрит на зрителя, ее лицополностью открыто. Возможно, это портрет, и в картине зашифрован некий приватный смысл? А может быть,
это алхимическая аллегория с изображением четырёх стихий — земли, огня, воды и воздуха?
Гроза. Галерея Академии, ВенецияМного домыслов породили детали картины: почему мужчину и женщину разделяет ручей, почему на крышеодного из домов сидит белый аист – в христианстве символ целомудрия и родительской любви? Что означаютсломанные колонны? Рентгеноскопия картины окончательно поставила искусствоведов в тупик: судя попервоначальным наброскам, вместо мужчины Джорджоне намеревался изобразить еще одну обнаженнуюженщину! Значит, «семейная» трактовка несостоятельна? И наконец, какой смысл несет вспышка молнии: знакбожественного присутствия, не замечаемый людьми? Выражение господнего гнева? Символ изменчивой,как природа, фортуны?Пока одни исследователи неустанно ищут ключи к этой загадочной картине, другие резонно отмечают, что«разгадка ее аллегории ничуть не помогает пониманию ее сущности» (М. В. Алпатов). Действительно, желаниенепременно найти объяснение каждой детали картины заводит в тупик, как если бы мы пытались доскональнопонять содержание с тихотворения, построенного на многозначных ассоциациях, или расшифровать музыкальноепроизведение. Часто говорится об особой музыкальности, мелодичности, певучести картин Джорджоне. Идействительно, работы Джорджоне действуют на нас, подобно музыке: пробуждают невыразимые эмоции,
минуя рассудок.
Гроза. Галерея Академии, Венеция. ФрагментЕсли «Гроза» интригует обилием символов, то «Спящая Венера» (ок.1508-10) — шедевр простоты иклассической ясности. Джорджоне отказывается здесь от каких-либо повествовательных деталей: Венеруне окружают крылатые путти, ее не будит шаловливый Амур. Лишь характерная поза женщины, прикрывающейрукой лоно (во времена античности этот жест символизировал плодородие и наслаждение, в эпоху ренессанса –целомудрие), говорит о том, что перед нами богиня любви. Характерно, что импульсивный Тициан, которыйдописывал пейзаж и драпировки, не вынес такой лаконичности и изобразил у ног Венеры Амура, закрашенногопозднее во время реставрации картины.Кажется, что «Гроза» и «Сельский концерт» были ступенями к созданию «Спящей Венеры». Целомудрие ичистота образа настолько уравновешивают в картине из Дрезденской галереи чувственность, что эту полностьюобнаженную женщину иной раз называют «дрезденской мадонной». И так же, как в «Юдифи», мифологическийобраз становится лишь предлогом для любования неземной прелестью женского тела, и так же, как в «Юдифи»,
сомкнутые веки Венеры – словно завеса тайны, которую никому не дано узнать.
Спящая Венера. Картинная галерея, ДрезденЧеловек в творениях Джорджоне неразрывно связан с природой. Живописцы 15-го столетия любили изображатьлюдей на фоне природы, но пейзаж всегда занимал в картине второстепенное место. Джорджоне помещает своихперсонажей внутрь природной среды; природа становится у него не кулисой, а сценой. Едва ли не первым вевропейском искусстве Джорджоне лишил пейзаж статичности и сумел передать мгновенное состояние природы:так в «Грозе» вспышка молнии словно списана с натуры. Шаг к превращению пейзажа в самостоятельный жанрживописи – одно из его великих достижений.Основа той гармонии, которую мы ощущаем, глядя на картины Джорджоне, — пластическое соответствиеформ человеческого тела природным формам. Так «Юдифь», «Три философа», «Сельский концерт», «Гроза»построены на тонких перекличках ритмики фигур с ритмом древесных стволов и ветвей. Особой силы достигаетмотив подобия женской красоты красоте природы в «Спящей Венере»: плавные очертания тела богиниповторяются в округлых очертаниях холмов, и возникает ощущение, что лежащая женщина – порождениесамой земли.Мир Джорджоне словно «лишен углов»: материя естественно взаимодействует с воздушной средой,размывающей и смягчающей контуры предметов. Легчайшая светотень сглаживает формы человеческих тел,органично соединяя их с пейзажем. Светотеневая моделировка у Джорджоне так тонка, что — страшно сказать! –даже леонардовская прозрачная светотень «сфумато» кажется тяжеловатой. Предшественники Джорджонеизображали удаленные предметы лишь с учетом линейной перспективы, пространство между ними оставалось«безвоздушным», Джорджоне впустил в картины воздух, научился изображать световоздушную среду,
сгущающуюся по мере удаленности предмета.
Сегодня мы, увы, не можем в полной мере судить о колорите картин Джорджоне, но очевидно, что он,предвосхищая искусство будущего, был подлинным живописцем: Джорджоне не расписывал краскамиокончательно продуманную и полностью прорисованную композицию, а, как свидетельствуют рентгеновскиеснимки его картин, изначально мыслил в цвете, менял свой замысел с кистью в руках.Безвременная кончина Джорджоне была, как выразился Вазари, «великим ущербом для мира». Однакозаканчивая жизнеописание художника, Вазари пишет, что Тициан не только сравнялся мастерством со своимучителем, но и превзошел его. Свои «Жизнеописания» Вазари сочинял в середине 16 в., в годы восходящейславы Тициана. Но через полтора столетия после смерти Джорджоне, в 1660 г., венецианский художник иисторик искусства Марко Босчини уже воздает Джорджоне должное, посвящая ему восторженные и оченьточные строки: «Джорджоне, ты первым сумел показать чудеса живописи./…/ До того как появился ты, все этихудожники изображали статуи, по сравнению с тобой, создающим живые фигуры». Масштаб таланта иноваторство Джорджоне были в полной мере оценены в 19 столетии. Отблеск «чудес живописи»
венецианского мастера лежит на европейском искусстве вплоть до сегодняшнего дня.
Источник: https://history-of-art.livejournal.com/813581.html
Творчество джорджоне
Весной 1500 Леонардо да Винчи некоторое время прожил в Венеции. Как ни малопродолжительно было это пребывание, его было достаточно, чтобы вдохновить и направить на всю жизнь двадцатидвухлетнего юношу Джорджоне.
Вазари говорит: «Джорджоне видел несколько произведений Леонардо, и его манера так понравилась ему, что он следовал ей, пока жил».
Джорджоне. Автопортрет. Ок. 1510
Что Леонардо сделал для всего света, то сделал Джорджоне для Венеции. Из церковного света он перевел искусство в царство земной красоты. Первоначально, впрочем, в его творчестве есть только небольшие намеки на этот переворот.
Ибо его исполненная на пороге венецианского чинквеченто картина «Мадонна Кастельфранко», пронизана такой нежной, чуждой всего мирского мечтательностью, что с внешней стороны ее не отличишь от «Святых картин» Беллини. Новое столетие начинается тем же аккордом, каким отзвучало старое. Уже Чима да Конельяно перенес трон Марии из церковной ниши под открытое небо.
Помещая его среди пейзажа, Джорджоне следовал уже установившемуся обычаю. И в других деталях он остался верен установившейся схеме «святой беседы».
Двое молодых людей, юный рыцарь и монах, стоят на страже у трона Мадонны. Ничто не шелохнется. Все дышит глубоким покоем и безмолвием, в которое так мечтательно погружены и святые. И все-таки легкий оттенок уже предвещает новый стиль, новую манеру чувствовать.
Джорджоне. Мадонна Кастельфранко. Ок. 1505
Источник изображения
Настроение крестовых походов и поэзия трубадуров вытеснили церковный элемент. Культ Мадонны стал рыцарским служением даме.
А сама Мария! Пусть овальная под покрывалом головка с меланхолическим взором и просто причесанными темными волосами похожа на Мадонны Беллини – чувствует она уже иначе. Не затуманены ее глаза ни горем, ни скорбным предчувствием.
Нежно-печально грезит она, словно думая о далеком возлюбленном. Как ни целомудрен ее образ, от него веет легким ароматом чувственности.
Подобно «Мадонне в скалах» Леонардо да Винчи, это уже не церковная картина, а только гимн красоте.
Прибавьте к этому еще пылающие, звучные краски и красивый, как греза, пейзаж, где на одной стороне виднеется, правда, христианская базилика, зато на другой, на берегу озера, поднимается греческий храм.
Картина, изображающая христианскую Мадонну, превратилась в молитву, произносимую на акрополе.
Во всей картине слышится меланхолический возглас Шиллера: «Чудный мир, куда ты исчез, о вернись!»
Натура Джорджоне как нельзя более предрасполагала его стать пионером этого нового, пронизанного языческим духом, творчества венецианского чинквеченто. Он родился в местечке Кастельфранко, в церкви которого до сих пор еще является чудеснейшим украшением его алтарная картина, в марке Тревизане, которой поэты так охотно дают эпитет «amorosa».
Прибыв в Венецию, он нашел здесь свою родную почву. Вазари изображает его жизнерадостным сыном земли; очертя голову, бросается он в водоворот жизни, от одного любовного приключения переходит к другому, содрогаясь от восторга, наслаждается всеми утехами и радостями.
Когда он умер, тридцати трех лет, число созданных им произведений было невелико, еще меньшее число дошло до нас.
В начале своего творчества, в двух ранних небольших картинах, изображающих суд Соломона и детство Моисея, Джорджоне еще является учеником Джованни Беллини. Фигурки нарисованы в духе предшествующих итальянских художников. Однако уже видно, что Джорджоне станет со временем великим пейзажистом.
Не твердыми очертаниями, а мягко и нежно выделяются на небосводе грациозные верхушки деревьев. Картины производят скорее впечатление восточной романтики, чем ветхозаветных сцен.
Одетые в пестрые, восточные костюмы фигурки служат лишь для того, чтобы образовать красивые красочные пятна среди мечтательного, овеянного весенним воздухом пейзажа.
К благоговению перед Беллини вскоре присоединилось увлечение другим великим художником, озарявшим тогда своим светом всю Италию. Пусть Леонардо ненаписал в Венеции ни одной картины, все же здесь возникли кое-какие его рисунки.
Джорджоне, вероятно, удалось видеть женские головки Леонардо.
Создавая по поручению Дуцио Костанцо, кондотьера Кастельфранко, свой первый шедевр, он уже успел превратиться из ученика Беллини в поклонника Леонардо, который и указал ему дорогу в царство земной, чувственной красоты.
Нет надобности останавливаться на находящихся в разных галереях и приписываемых ему вариантах Мадонны Кастельфранко. Во всяком случае, эти картины не имеют никакого значения для дальнейшего творчества Джорджоне.
Необходимо прежде всего указать на ряд портретов.
Ибо, даже если эти картины принадлежат не самому Джорджоне, а кому-либо из его последователей, они характеризуют происшедшую под влиянием Леонардо перемену в области портретистики.
Если Беллини изображал строгих дожей, а Антонелло да Мессина – воинственных кондотьеров, то в творчестве Джорджоне их место заняли мечтательные мужчины, изящные юноши и чувственные красавицы женщины.
Джорджоне. Портрет молодой женщины («Лаура»), 1506
Венеция – самый музыкальный из всех городов мира. Здесь музыка всегда играла определенную роль в церковных картинах. Едва ли есть какая-нибудь картина Беллини или Карпаччо, на которой у подножия трона Марии не сидели бы ангел или группа ангелов, славящих Мадонну игрой на скрипках и лютнях.
Сам Джорджоне обладал музыкальными способностями. Венецианская знать ценила его скорее как музыканта, нежели как художника. Под его кистью и отделилась от религиозной живописи как самостоятельный жанр картина, посвященная музыке.
Великолепная картина в галерее Питти является прелюдией ко всем изображениям концертов, бывшим вплоть до Караваджо в такой моде в Венеции. Кто не знает этой картины? Августинский монах положил руку на клавиши клавесина и обернулся к канонику со скрипкой, положившему ему на плечо свою руку.
Слева с картины смотрит богато одетый юноша. Дух музыки, упоение звуками едва ли когда-нибудь были изображены так красиво.
К этим и подобным картинам, рисующим салонную жизнь знати в рамках того или иного интерьера, примыкают картины, где подобная сцена разыгрывается на вольном воздухе. Над миром царило тогда настроение, напоминающее эпоху Ватто. Как в XVIII в.
люди устремлялись из мира героизма и помпы к аркадским нивам, так в начале чинквеченто, после экстаза, вызванного Савонаролой, люди грезили о золотом веке, когда еще не существовало ни христианства, ни монашества, ни церковного песнопения, когда место соборов занимал величественный свод леса, когда не приходилось ждать блаженства на Небе, потому что им наслаждались уже здесь, на земле. Из всех античных поэтов наибольшей популярностью пользовались авторы пасторалей – Феокрит, Каллимах, Лонг, Нонн, а также Проперций и Катулл. Подобно тому как в эпоху Лоренцо Великолепного более всего читалась пастушеская драма Полициано «Орфей», так теперь – пастушеский роман Санадзаро «Аркадия», изданный в Венеции Альдом Мануцием. Идеалом эпохи была пастораль, блаженная жизнь первобытных пастухов.
Уже в придворном искусстве предыдущей эпохи порою трактовались подобные темы.
Вспомним находящуюся в Лувре картину Косты, изображающую состоящий из поэтов и гуманистов двор Изабеллы Д'Эсте, или другую его картину, где среди пейзажа у подножия триумфальной арки расположилась для отдыха группа нагих или полуодетых фигур.
Теперь такие сцены с нагими или полуобнаженными фигурами, прогуливающимися в тихих мечтах среди вечернего пейзажа, играют особенно видную роль в венецианской живописи.
Джорджоне (?). Сельский концерт, 1508-1509
Иногда воспроизводится античная идиллия. Перед нами Венера и Адонис, Дафнис и Хлоя, Нарцисс, созерцающий свою красоту в зеркале пруда, нимфы, преследуемые фавнами, Аполлон, музицирующий с Марсием или охотящийся за Дафной. Часто в основу этих картин положена аллегорическая идея. На фоне пейзажа сидят рядом образы войны и мира.
Или изображаются три возраста человека.
Так, на очаровательной картине Джорджоне (в коллекции Фаррер в Лондоне) на заднем плане виден старик, задумчиво созерцающий череп, а на переднем плане на одной стороне дети спят или же взбираются на древо жизни, а на другой – влюбленная парочка занята музыкой: прижавшись к коленям нагого юноши, молодая женщина заглядывает ему восторженно в глаза.
Подобные картины служат переходом к сценам, изображающим мир аркадских пастушков или романтику рыцарства. Рядом со стадом сидят и мечтают пастухи, как в дни золотого века. Или перед нами морской залив, на берегу пасутся коровы, пастух играет на свирели, а Юпитер-бык похищает Европу.
Или появляются рыцари, представители минувших времен, не дикие завоеватели, рыскавшие по стране во имя военных приключений, а тихие мечтатели, ясно сознающие, что они – «последние рыцари», юноши с мягкими, женскими формами, юноши, жизнь которых посвящена культу любви и женщин.
Святой Георгий убивает дракона в честь красавицы принцессы и приносит вместе со спасенной благодарственную молитву перед маленьким распятием.
Или юный воин, похожий, несмотря на стальные латы, скорее на переодетую девушку, едет со своим оруженосцем по темному лесу.
Порой от таких картин веет духом таинственной авантюры, например, от находящейся в Дрездене, где живущего в лесу астролога мать в присутствии молодого воина в панцире спрашивает о судьбе ребенка. На других изображен концерт на вольном воздухе.
Скрипачи, музыканты, играющие на лютнях, и певицы сидят рядом, играют и поют. На третьих изображаются сады любви. Одетые в изящные костюмы или блещущие прекрасной наготой люди отдыхают в тихом уголке. Тишиной и миром, очаровательной дымкой мечтательности окутаны все предметы.
Античные развалины на фоне напоминают о том времени, когда ни один монах еще не проповедовал религию отречения, когда высшим идеалом был культ чувственности. Даже листва деревьев словно колышется от нежного томления.
Джорджоне. Гроза. Ок. 1505
Жаль только, что большинство подобных, встречающихся во всех галереях картин едва ли принадлежит Джорджоне. Исследователи приписывают ныне большую часть этих произведений Андреа Скьявоне и выходцу из Бергамо Джованни Кариани, атакже Тициану. Даже хранящийся в Лувре «Концерт на вольном воздухе» приписывается то Тициану, то Доменико Кампаньоле.
Однако духовным отцом этих произведений все же остается не кто иной, как Джорджоне. Подобно тому как из существования мира мы делаем вывод о существовании его Творца, так эти картины предполагают художника, впервые наметившего саму тему. А им мог быть только Джорджоне.
Пусть его авторство оспаривается относительно почти каждой картины, несомненно, он первый дал тон и первый определил мелодию.
И последнее творение Джорджоне, которым он завершил свою жизнь, – «Спящая Венера». В нагой красоте покоится Цецилия на ложе.
Маленькая фигурка «Семейства» стала женщиной во весь рост, Мадонна в Кастельфранко стала Афродитой.
Картина Джорджоне отличается от Венер Боттичелли не только, как готика от Ренессанса; там фигура стоит, здесь она лежит; там она стройно стремится вверх, здесь она покоится в изнеженной позе.
Джорджоне. Спящая Венера. Ок. 1510
Сразу бросается в глаза и отличие в настроении. В творениях Боттичелли еще чувствуется монах, не без ужаса взирающий на нагую богиню эллинов.
В «Венере», великолепном произведении творчества Джорджоне, сказывается сын Ренессанса, взор которого скользит с упоением по красивым членам женского тела.
Между тем как над картинами Боттичелли все еще носится дух средневекового аскетизма, здесь, ликуя, возносится к небесам «крик плоти». Устало распростерто мягкое, пышное тело.
И только Джорджоне, художник, живший чувственной жизнью, смог открыть для Венеции врата этого нового века. Картина была не окончена, когда его сразила смерть, и если Тициан закончил ее, прибавив пейзаж на фоне, то это имеет как бы символическое значение.
А другая, также из-за смерти неоконченная, картина Джорджоне, ныне находящаяся в Вене, кажется аллегорией его собственного творчества.
Джорджоне. Три философа. 1508-1509
Источник изображения
Изображены три философа, из которых только младший смотрит сияющим взором на блеск восходящего солнца, тогда как оба других равнодушно стоят в стороне. Так, ранее других молодой венецианский художник узрел зарю нового века. Однако, следуя его примеру, завершили творчество преждевременно угасшего Джорджоне венецианские художники, старшие его по возрасту.
Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!
Источник: https://s30556663155.mirtesen.ru/blog/43023099017
Джорджоне — итальянский живописец
Джорджоне ( Джорджо Барбарелли да Кастельфранко) — итальянский живописец 15-го и начала 16-го века, один из основоположников искусства Высокого Возрождения. И не только художник, но музыкант и певец.
Таким его знали более 500 лет тому назад. Венецианец из местечка Венето. Провинциал, вошедший в историю живописи на века и тысячелетия.
ДЖОРДЖОНЕ (Джорджо Барбарелли ди Кастельфранко) «АВТОПОРТРЕТ».
По прозвищу Большой Джорджо из-за своей массивной фигуры. Шестнадцатилетним юношей он уже был подмастерьем у великого Джованни Беллини. Праздничность, яркость красок, насыщенность цветом и светом характерна для живописи венецианских мастеров.
История, религия, мифология – вот что поэтизировал в своих картинах Джорджоне. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Кажется, что именно так он думал, когда живописал очередную притаившуюся историю и вочеловечивал её, сохранял потомкам.
<\p>
Дыхание жизни и её идеализация, одухотворение ощущается в каждой картину Джорджоне. И человек в его картинах как бы частичка этого прекрасного мира, мира природы.
Джорджо Барбарелли из Кастельфранко, венецианец из местечка Венето, прозванный Джорджоне, оставил нам в наследство утонченную гармонию духовно богатого, интеллектуального и физически совершенного человека.
Джорджоне рано ушел из жизни, он умер в Венеции во время эпидемии чумы осенью 1510 года.
Мои любимые картины – «Юдифь», «Спящая Венера» и «Гроза».
Оригинальная трактовка образа Юдифь. Юдифь, убившая Олоферна, неожиданно предстает не воинственной девушкой с отрубленной головой Олоферна, а задумчиво-нежной. Загадочный и сложный внутренний мир женщины. Внешняя красота и благородство… и готовность убить во имя идеи.
В картинах других художников Юдифь поражает мечом опьяненного Олоферна или несет вместе со служанкой его отрубленную голову.
У Джорджоне она стоит на фоне спокойного предзакатного ясного пейзажа под сенью дуба, задумчиво облокотясь на балюстраду.
Стройная, холодно прекрасная и ясная, с полуулыбкой попирающая голову Олоферна.
Вершинами творчества Джорджоне являются картины «Спящая Венера» и «Сельский концерт». Эти картины остались незаконченными, и пейзажный фон в них был дописан младшим другом и учеником Джорджоне — великим Тицианом.
Именно в этих картинах с античной ясностью раскрылось единство физической и духовной красоты человека. Удивительно целомудренная, несмотря на свою наготу, «Спящая Венера» является в полном смысле аллегорией, символическим образом Природы.
Нагая Венера в спокойной дрёме на фоне такого же спокойного и дремотного сельского пейзажа. Гармония и пластика. Венера у Джорджоне в совершенной красоте и в единстве с окружающей ее природой.
Безмятежно светлый лоб, спокойно изогнутые брови, мягко опущенные вежды и прекрасный строгий рот создают образ непередаваемой словами прозрачной чистоты. Все полно той кристальной прозрачности, когда ясный, незамутненный дух живет в совершенном теле.
Посреди холмистого луга на темно-красном покрывале безмятежно спит, предаваясь во сне своим мечтам и фантазиям прекрасная античная богиня любви и красоты Венера. За спиной Венеры на горизонте — просторное небо с облаками, невысокая гряда голубых гор, пологая тропа, ведущая на поросший растительностью холм. Отвесная скала, причудливый профиль холма вторят очертаниям фигуры богини.
Джорджоне. Сельский концерт.
В картине «Сельский концерт» на фоне спокойно торжественного пейзажа два юных музыканта в пышных одеждах и две обнаженные, роскошно красивые женщины, возможно куртизанки на пикнике. Но в картине нет и намека на эротичность.
Она больше напоминает пасторальную поэму о природе и человеке, как неотъемлемой частичке этой природы. Чувственная радость бытия , мечтательная созерцательность. И юноши, и куртизанки погружены в тихий мир природы и музыки.
Замолк нежный звук свирели, нежно звучат аккорды струн лютни , а издалека, из-под куп деревьев, чуть доносятся глуховатые звуки волынки, на которой играет пасущий своих овец пастух. К тихому журчанию струи, бегущей из прозрачного стеклянного сосуда, прислушивается, облокотившись о мраморный колодец, вторая женщина.
Эта атмосфера витающей музыки, погруженность в мир ее мелодий придают особое благородное очарование этому видению проясненной и опоэтизированной чувственно прекрасной радости бытия.
Одним из самых загадочных по своему сюжетному смыслу произведений венецианского художника Джорджоне является картина «Гроза». Грозовой пейзаж с молнией на заднем плане, а герои картины как Адам и Ева после Грехопадения.
Они теряются в этом буйстве природы и цивилизации: полусумеречный воздух, тяжёлые свинцово-синие тучи, блеснувшая молния из тяжелых туч; пепельно-серебристые стены зданий далекого города; мост, перекинутый через реку; воды, вьющаяся дорога; деревья и кусты, обломки колонн.
Затеряны, как бы внутрь природы внедрены загадочная фигура обнаженной, с накинутым на плечи платком женщины, кормящей грудью ребенка, и юноша — пастух. И как бы освещены сказочно загадочным светом.
Источник: https://alindomik.livejournal.com/80608.html
Загрузка...
