Эгон Шиле. У него было много таланта, но мало времени
Эгон Шиле. Автопортрет с цветами-фонариками. 1912 г. Музей Леопольда, Вена. Wikiart.org
В детстве Эгон Шиле много рисовал. В основном железную дорогу, поезда, семафоры. Так как это было единственной достопримечательностью маленького городка.
Жаль, но эти рисунки Эгона Шиле не сохранились. Родители не одобряли увлечение отпрыска. Зачем сохранять детские, хоть и весьма талантливые рисунки, если в будущем мальчик станет железнодорожным инженером?
Семья
К отцу Эгон был очень привязан, а вот с матерью дружбы не сложилось. Он даже написал картину «Умирающая мать», хотя мать была в это время живее всех живых.
Эгон Шиле. Умирающая мать. 1910 г. Музей Леопольда, Вена. Commons.m.wikimedia.org
Мальчик очень переживал, когда Адольф Эгон, его отец, стал постепенно сходить с ума и был вынужден отправиться в лечебницу, где вскоре умер.
С сестрой у будущего художника также были близкие отношения. Мало того, что она могла часами позировать старшему брату, так исследователи подозревают их ещё и в кровосмесительной связи.
Эгон Шиле. Портрет Гертруды Шиле, сестры художника. 1909 г. Частная коллекция, Грац. Theredlist.com
Влияние других художников
В 1906 году после препирательств с семьёй, Эгон всё-таки ступает на путь художественного ремесла. Он поступает в Венскую школу, а после переводится в Академию искусства. Там он знакомится с Густавом Климтом.
Эгон Шиле. Климт в синем халате. 1913 г. Частная коллекция. Commons.m.wikimedia.org
Именно Климт, когда-то констатировавший, что в юноше «даже слишком много таланта», ввёл его в общество венских художников, познакомил с меценатами и покупал его первые картины.
Чем же приглянулся мэтру 17-летний парень? Достаточно взглянуть на его первые работы, например, «Гавань в Триесте».
Эгон Шиле. Гавань в Триесте. 1907 г. Художественный музей в Граце, Австрия. Artchive.ru
Чёткая линия, смелый цвет, нервная манера. Однозначно талантливо.
Конечно, Шиле многое перенимает у Климта. Это видно по ранним работам, до выработки собственного стиля. Достаточно сравнить «Данаю» одного и второго.
Слева: Эгон Шиле. Даная. 1909 г. Частная коллекция. Справа: Густав Климт. Даная. 1907-1908 гг. Музей Леопольда, Вена
А ещё в работах Шиле есть и влияние Оскара Кокошки, ещё одного австрийского экспрессиониста. Сравните вот эти их работы.
Слева: Эгон Шиле. Любовники. 1917 г. Галерея Бельведер, Вена. Справа: Оскар Кокошка. Невеста ветра. 1914 г. Художественная галерея Базеля
Несмотря на схожесть композиций, разница все же существенная. Кокошка больше про эфемерность и потусторонность. Шиле – про реальную страсть, отчаянную и некрасивую.
«Порнограф из Вены»
Именно так называется роман Люиса Крофтса, посвящённый художнику. Он был написан уже после его смерти.
Шиле любил обнажённую натуру и с маниакальным трепетом рисовал её снова и снова.
Посмотрите на следующие работы.
Слева: Сидящая Обнаженная, опершись на локти. 1914 г. Музей Альбертина, Вена. Справа: Танцор. 1913 г. Музей Леопольда, Вена
Эстетичны ли они?
Нет, они мягко говоря малопривлекательны. Они костлявы и чрезмерно откровенны. Но именно безобразное, как считал Шиле, играет роль усилителя красоты и жизни.
В 1909 году мастер обустраивает небольшую студию, куда приходят бедные несовершеннолетние девушки, чтобы позировать Эгону.
Откровенные картины в жанре ню стали основным заработком художника – их раскупали распространители порнографии.
Однако это сыграло с художником и злую шутку – многие в художественном обществе открыто отвернулись от художника. Шиле усматривал в этом только неприкрытую зависть.
Вообще, Шиле очень любил себя. Говорящей будет следующая цитата из письма к матери: «Насколько же вы должны быть рады, что родили меня».
Художник много рисовал своих автопортретов, в том числе и весьма откровенных. Экспрессивный рисунок, ломаные линии, искажённые черты. Многие автопортреты мало похожи на реального Шиле.
Автопортрет и фото 1913 года.
Экспрессивные города в исполнении Шиле
Человек был главной моделью Эгона Шиле. Но ещё он писал провинциальные городки. Может ли дом быть экспрессивным, эмоциональным? У Шиле может. Взять хотя бы его работу “Дома с пестрым бельём”.
Эгон Шиле. Дома с пестрым бельём. 1917 г. Частная коллекция. Melanous.org
Они веселы, задорны, хоть уже и в возрасте. А ещё с ярко выраженной индивидуальностью. Да, это описание … домов.
Шиле мог наделить характером и городской пейзаж. Разноцветное белье, каждая черепица своего оттенка, кривые балкончики.
«Всё, что живо – мертво»
Тема смерти – ещё один лейтмотив творчества Эгона Шиле. Красота становится особенно яркой, когда гибель близка.
Также мастера волновало соседство рождения и умирания. Чтобы почувствовать всю драматургию этой близости, он добился разрешения посещать гинекологические клиники, где в то время при родах часто умирали и дети, и женщины.
Размышлением на эту тема стала картина «Мать и дитя».
Эгон Шиле. Мать и дитя. 1910 г. Музей Леопольда, Вена. Theartstack.com
Считается, что именно эта работа знаменует начало нового оригинального стиля Шиле. В его работах совсем мало останется Климтовского.
Неожиданный финал
Самыми лучшими работами Шиле признаны картины, где моделью автора была Валери Нойзель. Вот ее знаменитый портрет. Причём один из немногих, который подходит для просмотра тех, кому нет ещё 16.
Эгон Шиле. Валери Нойзель. 1912 г. Музей Леопольда, Вена. Wikipedia.org
Натурщицу Эгон «позаимствовал» у Климта. И та быстро стала его музой и любовницей. Портреты Валери смелы, бесстыдны и…лиричны. Неожиданное сочетание.
Эгон Шиле. Женщина, сидящая с согнутым коленом. 1917 г. Национальная галерея в Праге. Artchive.ru
Но перед своей мобилизацией Шиле порвал с любовницей, чтобы жениться на соседке – Эдит Хармс.
Валери в отчаянии пошла работать в Крастный Крест. Там она заболела скарлатиной и умерла в 1917 году. Спустя 2 года после расставания с Шиле.
Когда Эгон узнал о ее смерти, он поменял название картины “Мужчина и девушка”. На ней они изображены вместе с Валери в момент расставания.
Новое название “Смерть и девушка” красноречиво говорит о том, что Шиле чувствовал свою вину перед бывшей любовницей.
Эгон Шиле. Смерть и девушка. 1915 г. Музей Леопольда, Вена. Wikiart.org
Но и с женой Шиле насладиться счастьем так и не успел – она умерла беременной от испанки. Известно, что Эгон, не слишком щедрый на чувства, тяжело переживал потерю. Но недолго.
Всего через три дня та же самая испанка оборвала и его жизнь. Ему было всего 28 лет.
Незадолго до смерти Шиле написал картину “Семья”. На ней – он, его жена и их нерожденный ребёнок. Возможно, он предствувтсвовал их скорую гибель и запечатлел то, чего никогда не будет.
Эгон Шиле. Семья. 1917 г. Дворец Бельведер, Вена. Wikiart.org
Какой трагический и несвоевременный финал! Незадолго до этого умирает Климт, и Шиле занимает освободившееся место лидера венского авангарда.
Будущее сулило большие перспективы. Но не случилось. Художнику, который обладал “слишком большим талантом”, не хватило времени…
И в заключении
Шиле всегда узнаваем – это неестественные позы, анатомические подробности, истерическая линия. Он бесстыден, но философски понятен. Его герои некрасивы, но вызывают яркие эмоции у зрителя.
Человек стал его главным героем. А трагизм, смерть, эротизм – основой сюжета.
Ощутив на себе влияние Фрейда, Шиле сам стал вдохновителем таких художников как Фрэнсис Бэкон и Люсьен Фрейд.
Шиле оставил поразительное число своих работ, доказав своим примером, что 28 лет – это и слишком мало, и слишком много.
Для тех, кто не хочет пропустить самое интересное о художниках и картинах. Оставьте свой e-mail (в форме под текстом), и Вы первыми будете узнавать о новых статьях в моем блоге.
Источник: https://arts-dnevnik.ru/egon-shile/
ARTandYou.ru — История искусства — Автопортрет в творчестве Эгона Шиле
| 12.01.2011 00:00 |
Подобно тому, как существуют различные слова или понятия (например, decadence или fin de sciecle), кажется, выражающие самую суть целой эпохи, общества, его желаний и требований, его целей и занятий, руководящих принципов, так же и в работах каждого художника есть ключевые образы, наиболее ясно отражающие характер и источники его творческих импульсов. У Эгона Шиле (Egon Schiele) таким настойчиво выступающим на первый план мотивом является автопортрет. Огромное число – около сотни – автопортретов демонстрирует не только то, что Шиле с особым вниманием наблюдает за собой, но также предполагает в художнике черту, которую можно считать нарциссизмом. Действительно, Шиле несомненно изучал самого себя с маниакальной настойчивостью. Ему нравилось фиксировать свой облик и позы.
Шиле, с точки зрения изобразительных возможностей автопортрета, достигает конечной точки в процессе его развития, той точки, с которой «я» уже не ощущается неделимым, но становится как бы дуальным.
За исключением ранних работ, датированных 1905-1907 годами, автопортреты Шиле не укладываются ни в категорию автобиографического репортажа, ни в категорию самогероизации и поклонения. Позы необычны, жесты притворны. Он старается разрушить принцип единичности собственного «я».
Между его индивидуальностью и изображением на холсте возникает напряженное отчуждение, и это свидетельствует не только об уверенности в неповторимости и значимости собственной личности, сколько о разрушении последней.
Для Шиле нагота является наиболее радикальной формой самовыражения, не потому, что тело выставлено напоказ, а потому что «я» выявлено полностью. Эта, с одной стороны, демонстрация, а с другой — изоляция своего собственного телесного «я» сопровождает отказом от обозначения в пространства в автопортрете. Фон нейтрален.
Шиле, обращаясь к монохромности и одномерности, лишает свое тело уверенности и придает его движениям спазматический, нервозный характер. Неправильные, угловатые очертания фигуры резко контрастируют с нейтральным фоном, что способствует возникновению чувства отчужденности естественного зеркального отражения и усиливает экспрессию.
Особенно в тех случаях, когда Шиле как бы увечит свое тело, изображая только торс, руки без кистей, ноги без ступней, видно насколько мало его как портретиста занимает внешняя физическая форма.
Глядя на некоторые автопортреты Шиле, сделанные после 1910 года, становится ясно, что художник рассматривал их как конкретную художественную реализацию духовной субстанции. Хотя, конечно, было бы неправильно, рассматривая обнаженные автопортреты, не отметить момента самолюбования и эксгибиционизма.
Обнаженный художник, в конце концов, выставляет себя на обозрение как сексуальное существо. Однако, это объяснение не кажется полностью исчерпывающим в отношении его обнаженных автопортретов.
Друзья Шиле вовсе не описывают его как разнузданного эротомана; и в его частой неприглядной, вымученной наготе чрезмерное выделение эротического начала было бы ошибкой. Что кажется более важным (и что находит подтверждение в его письмах и стихах) – это тот факт, что Шиле придавал большое значение пониманию и изучению своего «я».
Исследовать свое «я» всегда означает представить себя как двойственность, так как субъект, производящий исследование, одновременно является и объектом. Шиле старался противодействовать чувственной фрагментации собственного «я», передавая его множественность. Таким образом, это постепенно сформировалось в визуальную концепцию, которая помогла ему восстановить единство с миром.
Источник: http://artandyou.ru/category/history/post/avtoportret_v_tvorchestve_Egona_Schiele
Эгон Шиле
«Alles ist lebend tot» – живя, все мертво Эгон ШилеЭгон Шиле (нем. Egon Schiele, 12 июня 1890, Тульн-на-Дунае — 31 октября 1918, Вена) — австрийский живописец и график, один из ярчайших представителей австрийского экспрессионизма.
Автопортрет, 1911 год
«Жить – значит прыснуть семенем; жить – значит выбрасывать семя,расточать, – для кого? –для других, бедных, может быть, для вечных школяров. Я приносил дары, посылал и дарил глаза. Выражающий и есть художник.
Живущий – один-единственный»
Э. Шиле «Автопортрет».Эгона Шиле многие современники рассматривали как наследника Густава Климта, но который умер раньше, чем смог выполнить свое предназначение. Его отец Адольф Шиле работал на австрийской Государственной железной дороге, и отвечал за важную станцию Tully, где его сын и родился в июне 1890.
Так как не имелось никакой соответствующей школы в Tully, Эгон Шиле был отослан в 1901, сначала к Krems, потом в Klosterneuberg в северных предместьях Вены. В 1904 все семейство последовало за ним туда из-за ухудшения здоровья его отца.
Безумие Адольфа Шиле быстро прогрессировало и в следующем году он умер, в возрасте пятидесяти четырех лет. Шиле впоследствии всю жизнь чувствовал на себе влияние своего отца.
1916 годВ течении его запоздалой юности, эмоции Шиле были направлены к его младшей сестре Герте, которые не обошлись и без кровосмешения.
Когда ему было шестнадцать, и ей было двенадцать, они на поезде ездили в Trieste, где проводили ночи в двухместном номере в гостинице. В другом случае, его отец сломал дверь запертой комнаты, чтобы увидеть, что два его ребенка там делают вместе.
Эгон Шиле «Осеннее солнце и деревья»В 1906 Эгон Шиле преодолел сопротивление своего опекуна, дяди по матери, и получил место в Школе Изобразительного искусства в Вене, где до этого учился Густав Климт. Там в нем почувствовали проблемного ученика и отправили его в более традиционную Академию искусств.
Шиле должным образом сдал вступительный экзамен и ему было в этот момент шестнадцать лет. В следующем году он разыскал своего идола, Климта, и показал ему некоторые из своих рисунков.
“В них есть талант? Да, Даже слишком много!” — отметил Климт.
1910 годГустав Климт любил поощрять более молодых художников, и он сильно помог Эгону Шиле, покупая его рисунки, или предлагая обменять их на некоторых из его собственных, устраивая модели для него и представляя его потенциальным патронам. Он также представил Шиле в цех ремесел связанных с Сецессионом. Эгон Шиле делал случайные работы для них, он сделал проекты для мужской одежды, для женских ботинок, и рисунки для открыток.
1914 годВ 1908 он открыл свою первую выставку, в Klosterneuberg.В 1909 он оставил Академию искусств, после завершения его третьего года. Он нашел квартиру и организовал там студию. В это время предметом его картин часто становились дети на грани полового созревания, особенно девочки, как вспоминал Paris von Guetersloh, молодой художник, который был современник Шиле, что его студия была наводнена ими:
“ Они там спали, укрывались от биений учиняемых родителями или полицией, просто лениво слонялись там целыми днями, расчесывали волосы, чинили одежду и обувь, мылись… подобно животным в клетке, которая удовлетворяет их, они были оставлены на их собственное усмотрение, или во всяком случае им верилось что самостоятельное.”
1911 годУже превосходный рисовальщик, Шиле сделал много рисунков этих юных моделей, некоторые из которых были чрезвычайно эротические. Он, делает это своим доходом снабжая распространителей и коллекционеров порнографии, которых изобиловало в Вене в то время. Шиле был также очарован его собственным телом, и делает огромное количество автопортретов. Но впечатлил он не только самого себя, но и всех с кем входил в контакт.
Автопортрет, 1913 годАвтор Артур Роесслер, один из его защитников и покровителей, описывал его таким образом:
“Даже в присутствии известных людей с экстремальными наклонностями, необычные взгляды Шиле выделились… Он имел высокое, тонкое, податливое тело с узкими плечами, длинными руками и длинными пальцами на костистых руках. Его лицо было загорело, безбородо, и окружалось длинными, темными, непослушными волосами. Его широкий, угловой лоб прорезали горизонтальные линии.
Особенности его лица обычно замечались при серьезном, почти грустном выражении, как если бы вызванный болями, которые заставили его плакать внутри….
Его лаконичный стиль говорить афоризмами в сочетании с его взглядом производили впечатление глубокого внутреннего благородства, которое казалось более убедительным, потому что это было очевидно естественно и никоим образом не симулировалось.”
1914 годВ течение этого периода, и впоследствии, Шиле любил производить впечатление чрезвычайной бедности. Но его утверждения, что в это время, он был фактически в тряпках, имеют разногласия не только с тем, что его современники говорят, но и с его оставшимися фотографиями. Его письма однозначно дают понять, что он страдал от мании преследования — например, он написал в письме от 1910:
“Как отвратительно здесь! Каждый завидует мне и сговаривается против меня. Прежние коллеги разглядывают меня злорадными глазами.”
Эгон Шиле «Молодая мать»В 1911 Шиле встретил семнадцатилетнюю Уолли Невзила, которая стала жить с ним и послужила моделью для некоторых из его лучших картин. Уолли была уже немного известна тем, что была до этого моделью для Климта, и возможно была одна из любовниц старшего живописца. Шиле и Уолли хотели выйти из клаустрофобии Венской обстановки, и переехали в маленький город Krumau, в котором Шиле имел семейные связи, но были вытеснены неодобрением местных жителей. Они тогда переехали в такой же маленький город Neulengbach, тридцать минут из Вены поездом. Также, как это было в Вене, студия Шиле опять стала сборищем для всех неблагополучных детей окрестности.
Шиле, пишущий обнажённую натуру перед зеркалом, 1910Его стиль жизни неизбежно пробудил враждебность, и в апреле 1912 он был арестован. Полиция захватила больше чем сотню рисунков, которые они рассмотрели порнографическим, и Шиле был заключен в тюрьму, по обвинению в совращении. На суде обвинения в похищении и совращении были отклонены, но художник был признан виновным в показе эротических рисунков в месте, доступном для детей. Поскольку двадцать один день он уже провел в заключении, это было принято во внимание, и он был приговорен только заключению на три дня. Хотя судья счел обязательным для себя лично сжечь один из рисунков Шиле перед собравшейся толпой, он был очень рад так легко отделаться.
Портрет, 1910 годВ то время, как он был в тюрьме, он нарисовал ряд автопортретов, подписанных саможалостливыми фразами:
“я не чувствую себя наказанным; только очищенным”; “ограничить художника — преступление. Это должно убить прорастающую жизнь.”
Neulengbach дело не имело никакого эффекта на его карьеру, и очевидно не отразилось на его характере. В 1912 он был приглашен показать свои работы на Sonderbund выставке в Кельне, и он познакомился с важным дилером Хансом Гольцем в Мюнхене. Их отношения были постоянной борьбой за цены на картины, Шиле который всегда требовал самые большие гонорары за свои работы.
1913 годТем временем он хвастливо писал матери, в марте 1913:
“Все красивые и благородные качества были объединены во мне …, я буду плод, который оставит вечную жизнь позади даже после ее распада. Насколько большой должен быть ваша радость, поэтому вы родили меня.”
Самовлюбленность Шиле, эксгбиционизм и мания преследования могут весь быть обнаружены в эмблеме, которую он нарисовал для его первой индивидуальной выставки в Вене, проходившей в галерее Арно в самом начале 1915, в котором он изобразил себя как Cвятого Себастьяна.
Смерть и девушка, 1915 годГод 1915 стал поворотным пунктом в жизни Шиле.
В этом году он встретил двух девочек среднего возраста, которые жили напротив его студии. Эдит и Адель был дочери слесаря, владельца мастерской. Шиле привязался к им обоим, но в конечном счете остановился на Эдит; к апрелю 1915 он был очень увлечен ею, и Уолли Невзил была довольно равнодушно уволена.
1917 годПоследняя встреча Шиле к Уолли имела место в их местном кафе Eichberger, где они играл в бильярд почти каждый день. Он вручил ей письмо, в котором он предложил, чтобы, несмотря на их разделение, они брали отпуск вместе каждое лето — без Эдит. Не удивительно, что Уолли отказалась.
Она присоединилась к Красному Кресту как медсестра и умерла от скарлатины в военной больнице около Раскола в Далмации как раз перед Рождеством 1917.
Агония, 1912, Neue Pinakothek, MunichШиле и Эдит стали супругами, несмотря на протесты ее семейства, в июне 1915. Мать Шиле к тому времени уже умерла. Через четыре дня после свадьбы Шиле был призван в армию.
По сравнению с большинством его современников, он легко пережил войну. Он был передан отделению, транспортирующему Российских военнопленных к и из Вены, и позже стал клерком в тюремном лагере для Российских офицеров в нижней Австрии.
1917 годНаконец, в январе 1917, он был переброшен в Вену непосредственно, чтобы работать для “Имперской и Королевской Комиссии для Армии в Области” — склад, который снабжал продовольствием, спиртными напитками, табаком и другими продуктами Австрийскую армию. В стране, где продовольствие все более и более дорожало, это было привилегированное место.
Беременная женщина и смерть, 1911Армейская служба для Шиле не останавливала роста его популярности – о нем теперь говорили как о ведущем Австрийском художнике молодого поколения, и попросили принять участие на поддержанной правительством выставке в Стокгольме, и Копенгагене намереваясь улучшить образ Австрии в нейтральных Скандинавских странах.
Четыре дерева, 1917В 1918 он был приглашен быть главным участником на 49-ой выставке Сецессиона. Для этого он нарисовал проект эмблемы, напоминающей Тайную Вечерню, с его собственным портретом вместо Христа. Несмотря на войну, показ вызвал настоящий триумф. Цены за рисунки Шиле росли, и ему предлагали много портретов. Он и Эдит переехали в новый великолепный дом-студию.
Но их удовольствия в нем были кратки. 19 октября 1918 Эдит, которая была беременна, заболела гриппом, тогда свирепствовавшим в Европе. 28 октября она умерла.
«Семья» Умирающий художник Эгон Шиле изобразил трёх жертв испанки себя, свою беременную жену и её нерождённого ребёнкаШиле, который, кажется никогда не написал ей настоящего любовного письма и который посреди ее болезни написал достаточно холодное письмо её матери, что, вероятно, она не останется жива, был опустошен потерей. Почти немедленно он слег с той же самой болезнью, и умер 31 октября, тремя днями после своей жены.(с)
«Искусство долго формируется, прежде чем сделаться красивым, и все равно это подлинное, великое искусство, часто более подлинное и великое, чем искусство красивое»
Гете — 1771 год.Источник — Edward Lucie-Smith, «Lives of the Great 20th-Century Artists»
Источник: https://ngasanova.livejournal.com/187815.html
Эгон Шиле
В детстве Эгон Шиле много рисовал: поезда, рельсы и семафоры, потому что это единственные достопримечательности небольшого австрийского города Тульн-ан-дер-Донау, где он родился и рос. Наброски с течением времени перевоплотились в картины, и в 28 лет Шиле ушел из жизни ярчайшим представителем австрийской живописи наравне с Густавом Климтом.
Детство и юность
Родился Эгон Шиле 12 июня 1890 года в семье Марии и Адольфа, мать по национальности чешка, отец — австриец. Глава семейства работал на железной дороге, и оттуда мальчик черпал вдохновение для первых эскизов. К нему будущий художник был привязан.
Эгон Шиле в детстве
Адольфа мучили приступы шизофрении. В 1905 году семья вынужденно переехала в Вену, потому что его состояние здоровья ухудшилось. Спустя некоторое время отец умер, что стало сильным ударом для мальчика.
Отношения с матерью у Эгона складывались нелегко, и после смерти супруга Мария без зазрения совести оставила мальчика и его младшую сестру Гертруду на воспитание брату Леопольду Чихачеку. Эгон презирал мать за слабость и винил в смерти отца. Будучи уже популярным, он облачил свои эмоции в портрете «Умирающая мать», хотя Мария была в добром здравии.
Эгон Шиле в молодости
Сестра была на четыре года младше Эгона. Есть предположения, что с ней мальчик познавал таинства обнаженного тела. Когда Герте исполнилось 12, они уехали на поезде в итальянский город Триест, где провели несколько ночей в номере отеля. Еще пару раз Леопольду приходилось выбивать дверь комнаты, чтобы узнать, чем заняты дети.
Нельзя сказать наверняка, передалась ли австрийскому художнику болезнь отца, но отдельные симптомы проявились в характере и поведении Эгона еще в юности. Он страдал манией величия и преследования, иногда — галлюцинациями, часто находился в состоянии возбуждения. Впрочем, легкое сумасшествие прослеживается и в произведениях Шиле.
Живопись
Восхождение австрийца к Олимпу живописи началось в 1906 году с поступления в Венскую школу искусств и ремесел, затем — в Академию изобразительного искусства. Спустя год он познакомился с Густавом Климтом — прославленным австрийским модернистом. На тот момент художник был в творческом расцвете и как раз писал известнейшую картину «Поцелуй».
Эгон Шиле и Густав Климт
Климт рассмотрел в Шиле тягу к творчеству, первое время покупал картины юного дарования и показывал коллегам по ремеслу. Такая реклама помогла Эгону в 1908 году дебютировать на выставке. В залах Художественной галереи Вены, в окружении работ Климта, Ван Гога и Эдварда Мунка, висели его не по годам взрослые, осознанные и мрачные картины.
Эгон Шиле и Валли Нойциль
Нескольких недель выставки хватило, чтобы имя Эгона Шиле узнали в Австрии.
Скоро ему начали заказывать портреты, но художник привык творить свободно, рисовал лишь тех, кто был ему симпатичен, чаще — любовниц. Например, некоторое время у Шиле был роман с 17-летней Валли Нойциль.
«Портрет Валли», написанный в 1912 году, стал шедевром среди множества работ Эгона, потому что он пропитан любовью художника и страстью модели.
Картина Эгона Шиле «Портрет Валли»
Биография Шиле оказалась коротка, но за годы занятий живописью он успел создать немало шедевров, которые по сей день украшают мировые музеи. Наброски знаменитых картин хранятся в галерее Альбертина в Вене.
Преобладающие темы в творчестве Эгона — смерть и зарождающаяся жизнь. 1910 год автор провел в гинекологической клинике: рисовал беременных женщин, сочетающих в себе оба этих понятия. Ведь во время родов женщина может умереть, оставив вместо себя на свете существо, у которого впереди вечность. Так появилась картина «Беременная женщина и смерть».
Картина Эгона Шиле «Беременная женщина и смерть»
Женщина — частый «гость» в картинах Эгона. Как Климт, он тяготел к обнаженной натуре. Так, на полотне «Two Friends» (в переводе «Два друга») изображены фигуры. Слово «друг» не намекает на принадлежность людей к какому-либо полу, однако по очертаниям понятно, что на картине две женщины.
Картина Эгона Шиле «Two Friends» («Два друга»)
«Женщина в черных чулках», «Женщина в зеленых чулках», «Дерущиеся обнаженные женщины», «Обнаженное женское тело» — эти картины Шиле рисовал с бедных девушек, которые приходили в мастерскую, чтобы подзаработать. Не менее четверти из 250 созданных им картин отдавали дань эротизму. Характерно, что Эгон не пытался показать людей красивыми, совершенными — фигуры узловатые, вытянутые и малопривлекательные.
Картина Эгона Шиле «Женщина в зеленых чулках»
В раннем периоде жизни австрийский художник рисовал пейзажи. Так, первая картина, которую он показал Климту, — «Гавань в Триесте». Она не имеет ничего общего с тем, что Шиле будет наносить на холст позднее: яркие цвета, близость к реализму. При взгляде на нее словно слышишь шум прибоя.
Отдельную часть наследия Эгона составляют автопортреты и самый известный из них — «Автопортрет с физалисом».
Картина Эгона Шиле «Автопортрет с физалисом»
Последняя картина, которую Шиле успел написать до кончины, — «Семья». На ней изображен он сам, супруга Эдит Хармс и их нерожденный ребенок. Силуэты сглажены, а лица людей — спокойны, несмотря на наступающую смерть. Спустя несколько недель после того, как произведение было завершено, автор умер.
Личная жизнь
В личной жизни художника было много любовниц, в том числе Валли Нойциль и, по данным некоторых исследователей, младшая сестра Гертруда. Однако законом он успел связать себя с одной женщиной.
Эгон Шиле и его жена Эдит Хармс
В 1915 году, после бурного романа с Валли Нойциль, Шиле взял в жены состоятельную Эдит Хармс. Она жила по соседству с мастерской. Накануне вспышки испанки в 1918 году Эдит узнала, что беременна, но так и не успела родить — умерла на шестом месяце беременности.
Смерть
В 1918 году испанский грипп добрался до Австрии. Сначала болезнь подхватила Эдит Хармс.
Эгон Шиле на смертном одре
Шиле как мог облегчал ее участь, но так и не смог помочь — супруга скончалась 28 октября. Спустя три дня, 31 октября, на 29-м году жизни от испанки умер сам художник.
Произведения
- 1907 — «Дома под склоном горы».
- 1908 — «Стилизованные цветы на декоративном фоне»
- 1909 — «Портрет Гертруды Шиле»
- 1910 — «Автопортрет с гримасой»
- 1910 — «Умирающая мать»
- 1911 — «Автопортрет с черным керамическим сосудом»
- 1911 — «Видящий собственного духа, или Смерть и мужчина»
- 1912 — «Портрет Валли»
- 1914 — «Слепая мать, или Мать»
- 1914 — «Обнаженный мужчина в красном полотенце»
- 1918 — «Семья»
Интересные факты
Отношения Шиле с Валли Нойциль стали поводом для общественного осуждения. Во время их романа Эгону было 22 года, а девушке — 17, она не достигла совершеннолетия.
Художнику предъявили обвинения в растлении малолетних, и хотя этого приговора удалось избежать, во время обысков у него нашли несколько десятков порнографических набросков.
Это стало поводом для 23-дневного ареста за распространение порнографии.
Картина Эгона Шиле «Смерть и девушка»
После того, как Шиле связал себя узами брака с Эдит Хармс, он предложил Валли роль любовницы и поездки раз в год в отпуск. Она отказалась.
После расставания с Эгоном девушка закончила курсы медсестер и работала в военном госпитале. В 1917 году она скончалась от скарлатины.
Когда Шиле узнал о смерти бывшей возлюбленной, то переименовал портрет 1915 года «Мужчина и девушка» в «Смерть и девушка» («Смерть и дева»).
Картина Эгона Шиле «Семья»
Изначально на картине «Семья» между ног женщины был изображен букет цветов, но Шиле заменил его на ребенка. Кстати, для создания образа женщины позировала не Эдит Хармс (хотя она была еще жива), а профессиональная натурщица.
Творчество Эгона Шиле популяризировалось и после его смерти. О короткой жизни художника было снято немало фильмов, самые известные из них – «Эгон Шиле — Скандал» об аресте за распространение порнографии и «Эгон Шиле: Смерть и дева». Образ художника появляется в фильме «Климт». 2006 года.
Фото
Источник: https://24smi.org/celebrity/65076-egon-shile.html
Эгон Шиле
крупный австрийский график и живописец начала XX века, представитель экспрессионизма.
Детство и юность
Эгон родился 12 июня 1890 года в небольшом городке Тульн-на-Дунае. Его мать, Мария, была родом из южной Богемии, отец, Адольф, – из Вены. Он работал на государственной железной дороге и отвечал за станцию Тулли.
В конце XIX столетия железнодорожное сообщение было в новинку и являлось для многих настоящим чудом и воплощением человеческого прогресса.
Как и почти все дети, Эгон был очарован этим изобретением – в возрасте семи лет он успел изрисовать альбомы удивительно подробными изображениями вокзала, семафоров, паровозов и вагонов со всеми мелкими деталями. Неудивительно, что ребёнка считали вундеркиндом.
В то же время, родители не одобряли увлечения сына и его детских рисунков не сохранили. Его отец, между тем, страдал от психического заболевания и вскоре был изолирован от общества.
В подростковом возрасте Эгон был чрезвычайно привязан к своей младшей сестре Гертруде, которую он ласково называл Герти.
По воспоминаниям Гертруды, он «настойчиво, почти деспотично» требовал от неё часами позировать, это могло произойти в любое время; часто он приходил ранним утром.
Эгона подозревали в инцесте, поскольку брат и сестра заимели привычку ездить на поезде в Триест и ночевать вместе в двухместном номере. Эти обвинения так и остались без доказательств, хотя известно, что однажды отец вышиб дверь, чтобы увидеть, чем занимаются дети.
После того, как теряющего рассудок отца изолировали, Эгон воспитывался преимущественно дядей, Леопольдом Чихачек.
Подросток скучал по отцу и холодно относился к своей матери, так как считал, что она не любила его и недостаточно переживала из-за Адольфа.
Впоследствии он напишет в письме сводному брату: «я не знаю, есть ли кто-либо ещё вообще, кто помнит моего благородного отца с такой печалью».
Мальчику прочили будущее инженера железных дорог, но при всей безграничной любви к родителю, он не желал идти по стопам отца и вопреки воле семейства отправился в столицу, чтобы учиться живописи. Ещё в школе в Клостернеубурге его способности заметил преподаватель по рисованию.
Начало самостоятельного пути
В 1906 году Эгон отправился в Венскую школу искусств и ремёсел, однако перепоступил в Академию изобразительного искусства. В 1907 году талант студента заметил сам Густав Климт – он стал его наставником и покровителем. Когда Шиле спросил, есть ли у него талант, Климт, не колеблясь, ответил: «Даже слишком много!».
Климт многое сделал, чтобы помочь карьере начинающего: периодически покупал его работы (иногда предлагал обмен на свои полотна), знакомил с потенциальными клиентами, ввёл в круг художников венского Сецессиона.
Шиле стал сотрудничать с мастерскими, открытыми Йозефом Хоффманом, архитектором, приверженным идеи синтеза искусств.
Уже через год состоялась первая выставка молодого художника. Она открылась в городке Клостернойбург, что под Веной. Ранние работы Шиле отмечены влиянием стиля модерн и его региональных вариаций – немецкого югендстиля и австрийского сецессиона.
Он также увлекался гравюрами эксцентричного бельгийца Фелисьена Ропса и даже позаимствовал у него мотив стыдливо зажатых между бёдрами рук.
В 1909 году последовала выставка в Художественной галерее, и его картины соседствовали с полотнами таких выдающихся мастеров, как Мунк, Матисс и Ван Гог.
В том же 1909 году Эгон бросил Академию, окончив третий курс. При этом профессор Кристиан Грипенкерль (тот самый, который позднее завалит на экзамене Адольфа Гитлера) согласился выдать выпускнику диплом, сочтя, что тот уже всему научился, однако запретил при этом где-либо упоминать его имя.
Вместе со своими приятелями из Академии Шиле основал «Группу нового искусства» («Neuekunstgruppe»). В её Манифесте можно найти такие строчки, принадлежащие Эгону: «Современный художник есть и должен быть полностью собой, должен быть творческим, должен быть способен к самостоятельному построению собственных основ без обращения к прошлому или традиции».
Как говаривал Густав Климт, «молодые всегда уничтожают то, что уже существует», однако дело было не только к стремлению к новизне.
Венская Академия считалась оплотом консерватизма и подвергалась критике за свою старомодность и игнорирование новейших течений ещё в первой половине XIX столетия! Члены же Группы нового искусства стремились прорваться сквозь чистую декоративность и ухватить ту сущность человека, за которую в ту пору всерьёз взялся психоанализ.
Порнограф от искусства
В декабре 1909-го группа организовала выставку в галерее Густава Писко. Там Шиле познакомился с коллекционером, писателем и критиком Артуром Рёсслером. Он станет меценатом и ярым защитником творчества Шиле и будет поддерживать эпатажного живописца до самого конца.
В скором времени дядя перестал высылать Эгону деньги, но тот не остался без финансовой поддержки и нашёл покровителя в лице инспектора железной дороги Хайнриха Бенеша. Художник завязал множество полезных знакомств, стал получать заказы и быстро завоевал признание в среде авангардистов.
Шиле обустроил найденную им квартирку под студию и стал приглашать молоденьких девушек – чаще всего несовершеннолетних – к себе домой, чтобы те позировали ему обнажёнными.
По воспоминаниям современника Шиле, художника Альберта Гютерсло, «…они там спали, укрывались от биений, учиняемых родителями или полицией, просто лениво слонялись там целыми днями, расчесывали волосы, чинили одежду и обувь, мылись… подобно животным в клетке, которая удовлетворяет их, они были оставлены на их собственное усмотрение, или во всяком случае им верилось, что самостоятельное». Шиле стал зарабатывать на жизнь тем, что снабжал порнографов своими откровенными рисунками, среди которых были и автопортреты. Довольно скоро он приобрёл дурную репутацию, множество гонителей и манию преследования. Так, в своём письме от 1910 года он писал: «Как отвратительно здесь! Каждый завидует мне и сговаривается против меня. Прежние коллеги разглядывают меня злорадными глазами». Шиле считал себя непризнанным гением и отождествлял себя с Ван Гогом, он часто любил повторять, что родился в год его смерти. Он также приобрёл одну из версий его знаменитого полотна «Комната художника в Арле» у коллекционера Карла Райнингхайса.
В 1910 году Шиле стал завсегдатаем гинекологических клиник, где он делал зарисовки беременных женщин. Поскольку вероятность умереть при родах или родить мёртвого в начале века была довольно велика, образ беременной стал для художника символом опасной и зыбкой границы между жизнью и смертью.
Именно тогда он создаёт картину «Мать и дитя», невольно вызывающую ассоциации с работой его учителя Климта «Возраст женщины», но решительно порывающей со стилем модерн.
Здесь, по мнению многих искусствоведов, намечается коренной перелом и поворот к экспрессионизму; здесь же отчётливо проявляется оригинальный стиль художника.
В 1911 году Шиле выставлялся в венской галерее Майтке, которой руководил Рёсслер, а также в Мюнхене, в галерее Ганса Глотца. Однако жизнь в столице, несмотря на появление покровителей, становилась не по карману.
В том же году Шиле повстречал семнадцатилетнюю Вальбургу «Валли» Нойзил, девушку, которая стала его любовницей, моделью и музой – она позировала для картин, многие из которых будут признаны лучшими у мастера. Примечательно, что до него она позировала Густаву Климту, и именно он их познакомил.
Поначалу пара уединилась в чешском городке Крумлов (Крумау), но была вынуждена бежать от неодобрения местных жителей. Тогда они осели в захолустном пригороде Вены, в местечке Нойленгбах, где Шиле вновь открыл свою студию для девочек-подростков из неблагополучных семей.
В письме своему дяде от 1 сентября 1911-го он писал: «Я продвигнусь так далеко, что людей охватит страх от живой силы моих произведений». Шиле стал разрабатывать в своих произведениях тему смерти и создал значительный цикл работ под названием «Умерший город». Известно высказывание художника: «Alles ist lebend tot» – всё, что живо, мертво.
Ощущение скоротечности жизни и восприятие её как медленного угасания стало одной из сквозных тем у Шиле. Он занялся эстетизацией смерти, болезни, нищеты, уродства.
Судебное разбирательство, скандалы, война
13 апреля 1912 года художника арестовали и поместили под стражу в Санкт-Польтене. Полиция изъяла более сотни порнографических рисунков и возбудила дело о совращении несовершеннолетних, грозящее сроком до 20 лет. Шиле были предъявлены обвинения в похищении и растлении, однако они были отклонены.
В результате художнику вменили в вину только распространение порнографии. Пока шло расследование, Шиле провёл 21 день в заключении и даже в тюрьме продолжал рисовать автопортреты. В зале заседания судья демонстративно порвал (по другой версии – сжёг) один из рисунков художника.
После вынесения вердикта ему оставалось отсидеть всего лишь три дня.
На карьере Шиле судебная тяжба и громкий скандал напрямую не отразились, однако он лишился многих друзей и покровителей. Верными и преданными союзниками, не отвернувшимися в трудную минуту, оказались Валли и Рёсслер.
В ноябре 1912 года Шиле, наконец-то, заполучил полноценную мастерскую в Вене на Хайтцингер Хауптштрассе, 101. Здесь он проведёт оставшиеся шесть лет жизни, весьма плодотворных и богатых на события.
После выхода из тюрьмы, художник вновь оказался в центре внимания; последовали выставки в Мюнхене (совместно с живописцами из группы «Синий всадник»), в Кёльне (на международной экспозиции «Сондербунд»), вновь в Мюнхене в галерее Гольца, а также на 43-й экспозиции Венского сецессиона в Гамбурге, Дрездене, Берлине и Штуттгарте.
В 1914 году венский модернизм вышел на новый уровень – выставка «Международный Сецессион» объездила Париж, Рим, Кёльн и Брюссель. Таким образом, к началу Первой мировой войны Шиле приобрёл популярность за пределами родины.
Перед мобилизацией (которой Шиле в первый год войны избежал по причине плохого здоровья) художник порвал отношения с Валли и надумал жениться на соседке из дома напротив – простодушной мещанке Эдит Хармс, дочери владельца слесарной мастерской.
Валли он предложил «путешествие с развлечениями», от которого та, разумеется отказалась. Девушка была глубоко оскорблена и навсегда исчезла из жизни художника – больше они никогда не встречались.
Бывшая муза отправилась на фронт в качестве волонтёра Красного Креста и в скором времени скончалась, заразившись скарлатиной. Сочетавшись браком с Эдит, Шиле вернулся в мелкобуржуазную среду, от которой когда-то бежал и против которой как художник восставал.
Всего через несколько дней после свадьбы, 21 июня 1915 года он уехал в Прагу на военные учения.
Шиле очутился в команде, конвоирующей русских военнопленных. В начале он находился под Веной, затем – в лагере для офицеров под Вайсельбургом.
Ему обеспечили условия для полноценной работы, назначив писарем: художник смог продолжить рисовать и даже участвовать в выставках.
Сохранилось великое множество зарисовок безымянных русских пленных солдат – сегодня они хранятся в Чикагском Институте искусств.
В 1916 году крупный журнал «Ди Акцион» посвятил Шиле целый специальный номер. В начале 1917-го он был переведён в интенданты и вернулся в столицу. Дела шли как нельзя лучше, популярность только возрастала, и сам директор Современной галереи Франц Мартин Хабердитцль приобрёл у художника один из портретов Эдит и несколько графических работ.
Под занавес войны, в январе 1917 года, Шиле перебросили в Вену, определив на место работы в «Имперской и Королевской Комиссии для Армии в Области». Эта комиссия, по существу, представляла собой продовольственный склад, снабжающий солдат продовольствием, табаком и спиртными напитками.
Помимо того, что получить такое место было настоящей привилегией, у художника, по—прежнему, сохранялась возможность рисовать.
После демобилизации Шиле получил предложение правительства участвовать в спонсированной государством выставке в Дании и Швеции, целью которой было улучшение имиджа Австрии в Скандинавских странах.
В 1918 году, Шиле оказался на вершине австрийского художественного Олимпа, заменив собой покойного учителя – Густава Климта (умер от апоплексического удара в феврале того же года).
Шиле получил звание почётного лидера венского авангарда, а его имя намертво соединилось с экспрессионизмом, несмотря на то, что формально он не причислял себя к представителям какого бы то ни было направления. Ему заказали разработку эмблемы для 49-й выставке Венского Сецессиона.
Шиле изобразил тайную вечерю, поместив себя на место Христа. Провокация увенчалась успехом, а работы живописца были выставлены в основном зале.
При этом, стоит отметить, что он стал постепенно отходить от экспериментов с линией и формой, его персонажи стали более спокойными, типичная для него невротическая резкость рисунка практически исчезла. Внешность людей, глядящих с его полотен, стала более гармоничной и приближенной к стандартам красоты своего времени.
Вместе со своей беременной супругой Эгон переехал в новый роскошный особняк – чета планировала открыть в нём художественную школу. Однако насладиться красивой жизнью было не суждено: Эдит, а затем и сам Эгон заразились испанкой, на тот момент смертельной болезнью, эпидемия которой охватила всю Европу и унесла 20 миллионов жизней.
Эгон Шиле скончался 31 октября 1918 года в возрасте 28 лет. Он лишь на три дня пережил супругу, и в предсмертном послании писал, что их дочь также обречена.
Философская составляющая творчества
В течение жизни, Шиле избегал идентификации с каким-либо направлением авангардизма, и, безусловно, его искусство выходит за рамки экспрессионизма – точно также как искусство любого большого художника преодолевает рамки какого бы то ни было жанра.
Он также не был философом и не оставил после себя каких-либо теоретических изысканий – только письма. Это не указывает, как может показаться на первый взгляд, на голый декоративизм или отсутствие рефлексии.
Напротив, работы Шиле, его эстетика, отмечены трагизмом, в них заметно влияние фрейдистского психоанализа и тогда лишь зарождающегося экзистенциализма.
Центральными для художника оставались темы человека, Эроса и Танатоса.
Его стиль повсеместно узнаваем благодаря истерической, но точной линии, неестественным позам и искажённым пропорциям, обнаруживающим, тем не менее, глубочайшее знание анатомии.
Искусствовед Иван Чечот вывел следующую формулу творчества Шиле: «риторика (выспренность) + предметность (внимательность) + орнамент (Schwurgлиний) + материальность (фактуры и цвета)».
Примечателен и тот факт, что художник с некоторой одержимостью рисовал автопортреты, часть которых лишь отдалённо напоминает его самого. В нём парадоксально переплетались нарциссизм и жалость к себе.
В письме матери от марта 1913 года он писал: «Все красивые и благородные качества были объединены во мне …, я буду плод, который оставит вечную жизнь позади даже после ее распада.
Насколько же вы должны быть рады, что родили меня».
Талант Шиле был многогранен – он писал не только картины, но и стихи. В письме Густаву Груберу он настаивал на том, что каждый художник должен быть поэтом. Одно из его стихотворений, «Автопортрет», многое проясняет в психологии художника:
АВТОПОРТРЕТ.
Я для себя и того, для которого голодное пьянство во имя свободы со мной есть всё, и также для каждого, потому что каждого
я люблю. — Люблю.
Я среди благороднейших,самых благородных,и тех, кто расплачивается,
расплачивается больше всех.
Я человек, я люблюсмерть и люблю
жизнь.
1910 (Перевод Л. Зински).
Судьба наследия
После смерти художника сохранилось порядка 300 картин (из которых 220 хранятся в музее Леопольда) и несколько тысяч рисунков – за свою короткую жизнь он написал больше, чем многие признанные гении. В 20-30 годы его творчество оказалось забытым, а с приходом к власти нацистов, его причислили к так называемым «дегенеративным художникам».
Некоторые картины Шиле, принадлежащие евреям, ставших жертвами нацистов (в частности коллекционерам Морису Эйслеру и Карлу Мэйлэндеру и арт-дилеру Лее Бонди-Джарей), оказались в конечном счёте в Фонде Леопольда. В 90-е годы некоторые картины были возвращены потомкам изначальных владельцев.
Реституция сопровождалась скандалами и жаркими дискуссиями, после чего в 44 странах мира были приняты специальные законы о реституции.
Возрождение интереса к Эгону Шиле наблюдается с начала 60-х годов, когда о нём стали выходить увлекательные монографии и искусствоведческие статьи.
С тех самых пор ретроспективные выставки его лучших работ стали проходить в крупнейших мировых музеях с завидной регулярностью, фигура художника и его эксцентричная жизнь нашли отражение в массовой культуре. Кроме того, живший быстро и умерший молодым, он стал кумиром и романтическим героем в субкультуре панков.
Об экспрессионисте были написаны романы «Порнограф из Вены» Люиса Крофтса и «Высокомерие» Джоаны Скотт, а также снято несколько фильмов. Шиле также удостоился изображения на австрийской почтовой марке в 1990 году.
Велико и неоспоримо влияние Эгона Шиле на дальнейшую историю искусства. Это влияние испытали на себе экспрессионисты, крупнейший архитектор Фриденсрайх Хундертвассер, Лусьен Фрейд, Френсис Бэкон, а также многие иллюстраторы моды.
На родине шиле чтут как одного из величайших художников всех времён, и его работы чрезвычайно растиражированы. Наконец, на арт-рынке с каждым годом возрастают цены на его графические работы. Их довольно часто подделывают. При этом особенной редкостью и драгоценностью считаются украшенные им открытки и почтовые конверты военного периода.
В 2013 году рисунок Шиле «Любовники», написанный гуашью и простым карандашом, ушёл с аукциона Sotheby’s за рекордную сумму в 7,9 миллиона фунтов стерлингов. Два других были проданы за 6,1 миллион.
Источник: http://sovremennoe-iskusstvo.ru/hudozhniki/egon-shile/
Самые необычные автопортреты в живописи
Дюрер. Автопортрет в образе Христа
Иератическая фронтальность и композиционная близость образам Христа граничит с богохульством, поражая современного зрителя.
В самом же деле, ренессансная переоценка ценностей, согласно которой художник становится не ремесленником, но яркой творческой индивидуальностью прямым образом отразилась в данном автопортрете.
Дюрер, в творчестве которого автопортрет занимал не последнее место, всегда был склонен к самолюбованию, в этом же портрете он прямым текстом сравнивает себя творца, с Богом творцом.
К тому же, эта картина использовалась в фильме Френсиса Форда Копполы «Дракула», как портрет самого Влада Дракулы.
Микеланджело. Фрагмент фрески «Страшный суд»
На этом фрагменте показан св.Св. Бартоломью, в своей правой руке он держит нож, при помощи которого согласно легенде с него была заживо снята кожа, в левой — он держит саму кожу, включающую искривленное муками лицо.
Фантастика, но эта кожа и есть автопортрет Микеладжело !! Современники отмечали поразительное сходство застывшей в муке гримасы с упрямым и меланхоличным лицом художника. Более того, их всегда поражал тот факт, что лицо на спущенной коже не несет сходства с лицом святого, сидящего на облаке.
Более того, сам апостол демонстрирует безошибочное сходство с известным современником Микеланджело Пьетро Аретино. Те из современников художника, которые заметили это сходство, наверняка также слышали о личностной вражде между угрюмым титаном искусства и интригующим литератором.
Сплетня и легенда сошлись воедино.
Караваджо. Давид с головой Голиафа.
В лице поверженного Голиафа, весьма узнаваем сам Караваджо, по-крайней мере в своем нормальном виде, предстающий нам с других автопортретов. Здесь же, художник обезображивает свои собственные черты, искажая свое лицо в гримасе ненависти и страдания, увековеченной смертью.( подобных автопортретов ввиде отрубленой головы Голиафа у Караваджо было не мало)
Марк Шагал «Прогулка»
Обычно до крайности серьезный в своей живописи Марк Шагал написал восхитительный манифест собственного счастья, наполненный аллегориями и любовью. «Прогулка» – это автопортрет с супругой Беллой.
Его любимая парит в небе и того гляди утащит в полет и Шагала, стоящего на земле непрочно, будто касаясь ее только носками туфель.
В другой руке у Шагала синица – он счастлив, у него есть и синица в руках (вероятно, его живопись), и журавль в небе.
Эгон Шиле.Автопортрет
Шиле был учеником Климта, но, как и всякий отличный ученик, он не копировал своего учителя, а искал новое. Шиле куда более трагичный, странный и пугающий, нежели Густав Климт. В его работах много того, что можно было бы назвать порнографией, разнообразных перверсий, натурализма и при этом щемящего отчаяния.
Эгон Шиле один из основоположников жанра обнаженного автопортрета, он написал их более сотни. Шиле, как представитель экспрессионизма рассматривает живопись непосредственно как часть себя и своего мира.
Если, у предшествующих ему импрессионистов мир и личность художника находились в гармонии, то в экспрессионизме окружающий мир воспринимается художником, как часть его подсознания, вогнутое зеркало, в отражении которого сосредоточен весь мир и собственное «я».
Фрида Кало «Две Фриды»
История трудной жизни мексиканской художницы Фриды Кало стала широко известна после выхода фильма «Фрида» с Сальмой Хайек в главной роли. Кало писала в основном автопортреты и объясняла это просто: «Я пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего».
Ни на одном автопортрете Фрида Кало не улыбается: серьезное, даже скорбное лицо, сросшиеся густые брови, чуть заметные усики над плотно сжатыми губами. Идеи её картин зашифрованы в деталях, фоне, фигурах, появляющихся рядом с Фридой.
Символика Кало опирается на национальные традиции и тесно связана с индейской мифологией доиспанского периода.
Фрида Кало. Мое рождение
Фрида Кало, несколько лет своей жизни прикованная к кровати была вынуждена писать лишь себя, впрочем, и в последующие годы изучение своей собственной личности было основной темой ее работ. В данной картине художница запечатлевает видение своего собственного рождения.
Более того, возможным мотивом к данной теме могло стать незадолго до этого полученное известие, что сама она детей иметь не может. Лицо матери Фриды закрыто покрывалом не случайно, во время работы над картиной она умерла.
Для Фриды, занятия живописью всегда были своеобразной терапией, при помощи которой она сублимировала многочисленные физические и моральные страдания, выпавшие на ее долю. Перенося их на холст, она словно освобождалась от боли.
Тем не менее, тот факт, что творчество Кало – это нечто большее, чем просто субъективное осмысление собственного опыта, не подлежит сомнению.
Фрэнсис Бэкон. Автопортрет
Бэкон, будучи героем чрезвычайно актуальным своему времени, своим творчеством выражал абсолютную экзистенцию, постоянно находясь в поиске самого себя и смысла своего существования как представителя человеческого рода.
В своих многочисленных интервью, он с сарказмом и презрением осуждал бессмысленность мира, чем снискал титул «экзистенционалиста живописи».
В своем творчестве он ставил вопрос: а возможно ли визуально уловить и зафиксировать моральный упадок, потерянность, тоску и одиночество современной эпохи?
Бэкон полагал, что возможно. Одним из примером этих поисков является его автопортрет 1973 года. Художник на нем сидит в пустой комнате. В глаза бросается неестественность его позы. Он скрутил свое тело так, словно его что-то или кто-то мучает, и даже стул выглядит издевающееся неудобным.
Лицо также искривлено, краски растекаются, размазывая череп в какую-то густую массу, при этом волосы, глаза и рот выглядят абсолютно дикими. Детали бросаются нам в глаза, проявляясь в наручных часах, ботинках, четкости остального изображения.
Выключатель на стене с вертикальной линией провода играет в картине не менее важную роль, чем фигура на центральном фоне или театральная обстановка вокруг, напоминающая помещение для реквизита или кулисы.
Источник
Источник: https://cont.ws/post/209682
Загрузка...
