Описание картины александра иванова «хождение по водам»

Сочинение по картине Иванова «Хождение по водам»

Третьяковская Галерея насчитывает более 1000 акварелей и около 300 живописных работ Александра Андреевича Иванова. Среди этого богатого наследия хранится и картина «Хождение по водам» из цикла «библейских эскизов», время создания которой относят к периоду 1840-50 годов.

Тема библейских сюжетов увлекла художника в последнее десятилетие его плодотворной творческой жизни. Этот интерес вызвал труд «Жизнь Иисуса» Д.Ф. Штрауса. Немецкий философ рассматривал Священное писание с ракурса мифотворчества.

Иванова настолько захватили истории Нового и Ветхого завета, что он замыслил создание 500 эпизодов, но воплотил только около 200. Автора вдохновляла мысль расписать стены общественного здания мотивами из библии. Художнику просто не хватило земной жизни, для того, чтобы явить миру все свои художественные идеи.

Тем не менее, библейские акварели Иванова составляют основу его творчества.

Сюжет картины «Хождение по водам», выполненной акварелью и белилами на коричневой бумаге, иллюстрирует эпизод из Евангелие от Матфея. С изумлением Апостол Петр наблюдал, как Иисус идет по воде.

В состоянии своего крайнего удивления Петр просил Учителя даровать ему возможность подойти к нему. Исполненный спокойствия и умиротворения Иисус велел Петру подойти. Петр послушался, но испугался поднявшегося ветра. Тяжесть его тела повлекла его под воду.

Тогда Иисус помог ему выбраться и, упрекая Петра в маловерии, изрек, что это сомнения потянули его ко дну.

Техника художника сочетается с содержанием картины невероятно гармонично. Фигуры персонажей представляют собой лишь легкие воздушные контуры. Цветовая палитра картины разнообразна, но совершенно не перегружена. Развивающиеся на ветру одежды Иисуса и вздымающиеся волны создают иллюзию легкого движения. Не закрашенный фрагмент в левой части полотна образует контур кренящейся лодки.

Большое влияние на восприятие картины оказывает игра света. Она делает фрагмент ярким, сияющим, почти мистическим. Все эти технические хитрости способствуют рождению у наблюдателя эмоций свидетеля чего-то поистине чудесного. Акварель вызывает внутреннее умиротворение и тихое духовное упоение. Создавая этот фрагмент, автор применил не только цвет и свет, но и чувства, состояние души.

Каждая картина Иванова из цикла «библейских эскизов» духовно обогащает, наполняет внутренним светом. Не лишена этого удивительного свойства и акварель «Хождение по водам».

(No Ratings Yet)

Источник: http://school-essay.ru/sochinenie-po-kartine-ivanova-xozhdenie-po-vodam.html

«Исторический живописец» Иванов

– 28 июля исполнилось 210 лет со дня рождения известного русского художника Александра Иванова (1806—1858). Часто его называют «художником одной картины». Согласны ли Вы с этим определением?

Александр Михайлович Копировский:

– Это недоразумение, это очень поверхностный взгляд. Действительно, написание картины «Явление Христа народу» заняло у него более двадцати лет жизни. Но в зале Третьяковской галереи, посвященном Иванову, висит и картина «Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора».

Хотя это его юношеская работа, она очень интересна, и главное – она существенно выходит за пределы академической живописи его времени, показывает неожиданные аспекты отношений между людьми. Он был тогда еще студентом Академии художеств, мы бы сказали, что это не более чем курсовая работа.

Однако она показывает, что Иванов и в юности был отнюдь не рядовым художником.

В Русском музее находится его «Явление Христа Марии Магдалине». Он сам эту картину не очень любил. Более того, он о ней высказался так: «Это всего лишь начаток понятия о чем-то порядочном». Но за эту картину его признала Академия, все включая отца – профессора Академии – были в восторге от этой картины.

В ней, и правда, гораздо больше «академического», чем в первом полотне. Фигура Христа, например, подобна ожившей статуе. Но и здесь есть момент, который, безусловно, выходит за рамки академического канона. Это Магдалина – образ потрясающей выразительности.

История написания этой фигуры замечательная: Иванов писал ее с натуры и стремился изобразить радость и слезы одновременно. Техническая подоплека эпизода была довольно прозаической: он просил натурщицу чистить лук, и в то же время рассказывал ей смешные истории.

Но результат превзошел ожидания: виден совершающийся переворот в ее душе, многоплановость образа, переживаний, вполне осознанное лишь во второй половине ХХ века состояние «уже, но еще не».

Явление Христа Марии Магдалине

Потом была картина «Явление Христа народу» или «Появление Мессии». Она рождалась долго и мучительно, до конца Иванов ее не довел и в итоге просто махнул на нее рукой.

Он писал о ней брату: «Картина – не последняя станция, за которую надобно драться». Почему? Потому что он приступил к созданию нового шедевра: сборника иллюстраций ко всему Священному писанию (!).

Предполагалось сделать пятьсот сюжетов в акварельных эскизах (позже они получили название «библейских эскизов»). Он написал их около двухсот, и собирался продолжать.

Я уже не говорю о том, что у него есть интересные портреты. Наиболее известный – портрет Виттории Марини.

Портрет Виттории Марини

Но портретами можно считать и несколько десятков персонажей главной картины, написанных с натуры. А пейзажи для нее?

Голова апостола АндреяХристосМужская головаАппиева дорогаВетка

Есть у него и еще одна известная картина, хотя тоже неоконченная: «Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением».

Это не просто иллюстрация древнегреческого мифа, а философско-художественный рассказ о том, как рождается музыка. Маленький пухлый мальчик Гиацинт слева играет на флейте – он издает простой, изначальный, можно сказать, грубый звук.

Дальше Кипарис, изображенный с открытым ртом: он воспроизводит мелодию своим голосом, т.е. входит в более высокие сферы. А источник музыки, как бы сама безмолвная музыка – это Аполлон.

Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением

Таким образом, художник кистью показал то, о чем думали и говорили тогда многие философы – о поиске гармонии и ее полноте в «без-молвии». Такого результата не достичь, если картина заранее «сконструирована» в голове художника и потом написана. Нет, он входил в образ, и тот ему открывался в процессе работы.

Поэтому нужно совершенно забыть формулу «художник одной картины». Просто художник, да еще и с большой буквы!

– Но, тем не менее, говоря об Иванове, нельзя не упомянуть особо его самую большую и наиболее известную работу «Явление Христа народу». Некоторые исследователи указывают, что он обозначал ее как «всемирный сюжет, способный духовно преобразить не только искусство, но и само общество». Как вы считаете, удалось ли ему это?

– Это было его желанием. Но надо понимать, что так было в самом начале работы над картиной, в 1830-е гг. Он считал тогда, что нашел сюжет единственный в своем роде, как он говорил: «первый сюжет в свете», и начал его обдумывать. Христос у него вначале был на переднем плане, затем Его фигура была перенесена Ивановым на задний план.

То одни персонажи были вокруг Христа, то другие. Для многих из них Иванов искал по два-три прототипа, иногда они были не только мужские, но и женские (!). Он так работал над картиной, как ни один другой художник. Основная масса работы оставалась за кадром. А некоторые этюды по силе даже превосходят то, что оказалось потом на картине.

Появление Мессии

Но и содержание сюжета, его смысловые акценты менялись. Потому он картину и не закончил. И дело не в том, что не закончены некоторые детали: лицо раба с веревкой на шее на переднем плане, или отражение в воде одежды юноши в левом нижнем углу картины (Иванов «переодел» его, а отражение осталось прежним).

Кстати, авторское название картины не «Явление Христа народу», а «Появление Мессии». Именно «появление», а не торжественное «явление», похожее на театральное действие: вот, Он появился; но здесь нужно скорее ставить вопросительный, а не восклицательный знак.

В академической живописи, наоборот, требовалась полная ясность: кто главный герой, что происходит, что хорошо и что плохо.

«Зажечь море» художнику не удалось. И все же, его замысел был далеко не во всем утопическим …

– Как Вы считаете, на то, что он оставил картину незаконченной, повлиял его метод? Или, может быть, кризис, который он сам обозначал как «кризис религиозности»?

– Методика, которую он выбрал, действительно, была не из простых. Не случайно число его этюдов к картине исчислялось сотнями. Н.В. Гоголь ему пенял, что так он никогда не закончит картины.

Но Иванов ответил: «Напрасно, кажется, Вы думаете, что моя метода – силою сравнения и сличения этюдов подвигать вперед труд – доведет меня до отчаяния. Способ сей согласен и с выбором предмета, и с именем русского, и с любовию к искусству».

По матери Иванов был немец, так что не знаю, какая кровь тут сыграла большую роль. Но, как видите, сам он упорство и методичность относил к русскому характеру.

Кризис веры у него действительно был. Но многие совсем некритично воспринимают его слова, обращенные к Герцену: «Я утратил ту религиозную веру, которая мне облегчала работу, жизнь (…) Мир души расстроился, сыщите мне выход, укажите идеалы».

Надо вспомнить, что говорил об Иванове известный художественный критик В.В. Стасов: «Иванов всех слушал, но никого не слушался». Потому что он был художником, а не иллюстратором чьих-то идей. Он и сам продуцировал новые идеи.

Кстати, сохранились его чрезвычайно интересные тексты – «Мысли при чтении Библии», они опубликованы.

Еще одна важная деталь, о которой забывают: у него были большие проблемы со здоровьем. Одинокая жизнь, часто полуголодная, – ведь его итальянское пенсионерство от Академии художеств было рассчитано всего на три года, потом деньги пришлось искать самому.

Было то густо, то пусто, причем особенно густо не было никогда, а пусто (стакан кофе с черствой булкой или чашкой чечевицы на весь день) бывало довольно часто, поскольку он не писал картин на продажу.

К концу его пребывания в Италии были очевидны и признаки душевного нездоровья: болезненная подозрительность вплоть до мании преследования.

Возвращаясь к теме кризиса веры, хочу сказать, что он любому человеку, с которым беседовал, мог описать ситуацию драматичнее, чем она была на самом деле.

И когда Герцен в ответ предложил ему вместо христианских сюжетов изображать «явления этой мрачной действительности», то есть фактически направил художника-романтика к критическому реализму, Иванов (вспоминала Тучкова-Огарева, которая присутствовала при этом) «не был доволен таким решением вопроса». И продолжил работу над «библейскими эскизами».

Библейские эскизы. Благовещение

Другое дело, что веру в действие своей большой картины он, конечно, утратил. Вначале он был уверен, что она перевернет мир, и вдруг понял – нет, нужно заниматься другим, искать новую цель искусства.

И стал сравнивать в живописи Христа с героями античной истории и мифологии, используя для этого суждения протестантской библейской критики.

Однако вопреки ее выводам (что Христос – либо тоже миф, либо простой человек, а все чудеса и исцеления взяты из древней мифологии и приписаны Ему).

Библейские эскизы. Сон Иосифа

Христос в «библейских эскизах» Иванова всегда в центре изображения. В сравнении со всеми прообразами (помните – опять «сравнения и сличения»!) образ Христа всегда оказывается самым значительным, вершиной духовных и культурных достижений человечества. Какой уж тут кризис веры …

Не говоря о том, что многие «библейские эскизы» по художественному качеству и содержанию превосходят все, что Иванов делал до этого. Несколько эскизов (прежде всего: «Благовещение», «Преображение», «Хождение по водам», «Тайная вечеря», «Бичевание», «Распятие») – настоящие шедевры. Они хранятся в Третьяковской галерее, и жаль, что их редко выставляют, только на юбилеи Иванова.

Но, слава Богу, есть целый ряд изданий, где «библейские эскизы» хорошо представлены.

Библейские эскизы. Хождение по водам

– Александр Михайлович, в одной из своих статей Вы пишете, что «библейские эскизы» Иванова – это «художественная система сравнительного религиоведения». Что Вы имеете в виду?

– То, о чем я только что рассказал: он решил изучить научную богословскую литературу, на то время – в основном, протестантскую, чтобы сравнить сюжеты Ветхого завета и античные мифологические сюжеты с сюжетами Евангелия. Потому что библейская критика того времени настаивала: в Евангелии нет практически ничего оригинального, все заимствовано из древней истории или мифологии.

Иванов сам себя считал человеком совершенно необразованным. То есть он понял, что двенадцати лет учебы в Академии художеств мало, художнику нужно иметь серьезное образование. Он хотел знать, «последние достижения «учености литературной», имея в виду именно богословие.

И он изучил некоторые из этих книг (прежде всего, «Жизнь Иисуса» Давида Штрауса) и старался воспроизвести их идеи.

Но то, что там предполагало развенчание образа Христа, у Иванова стало, наоборот – поводом к Его прославлению! Христос у Иванова даже по росту выше всех…

Библейские эскизы. Преображение

Могу рассказать в связи с этим замечательный случай. После богословской конференции в Санкт-Петербургской духовной академии мне пришлось ехать в Москву в одном купе с участником этой же конференции, лютеранским пастором, немцем. Он хорошо знал русский язык, русскую культуру. И мы с ним вместо того, чтобы спать, полночи проговорили.

В частности, он неожиданно стал говорить о кризисе в протестантизме.

И пожаловался на эту самую мифологическую теорию, что она, к сожалению, довольно убедительна, и многие протестанты, которых он знает, поэтому унывают: неужели, действительно Евангелие – просто сборник переделанных мифов? И тогда я рассказал ему про Иванова, всю эту историю с «библейскими эскизами», как он сравнивал источники, и что у него получилось в результате: по краям сюжеты, с которыми сравнивается Евангелие, а в центре – Христос как центр и вершина «лестницы» несовершенных прозрений о Нем. И тогда суровый немец хлопнул по столу рукой (в два часа ночи) и радостно сказал: «Этто отфет!!!». Вот так Иванов оказался актуальным для религиоведов и богословов XXI века…

Библейские эскизы. Тайная вечеря

– Вы в своих работах называете Иванова создателем новой иконописи. Что это значит?

– Иванов был категорическим противником, как он говорил, «иконостасов в стиле “жанр”», считал, что из храмов нужно убрать академическую живопись, которая заняла место древних икон. Он первым из русских художников всерьез начал интересоваться византийской и русской иконописью, после того как осмотрел многие древние храмы Италии со средневековыми мозаиками.

Брата Сергея он даже просил прислать из Москвы прориси древних икон. И, действительно, пытался создать новую иконопись. Он так и писал: «Я живописец, пытающийся создать новый иконный род». Основой для него предполагался Рафаэль, то есть живопись Высокого Возрождения.

Но она должна быть приближена к иконе, причем не за счет ее стилизации, а через акцентирование мистического, таинственного в сюжете.

Самое интересное, что при этом Иванов также хотел ввести в изображение библейские реалии.

Если в эпоху Возрождения в Европе евангельских персонажей художники одевали в одежды, современные этой эпохе, то Иванов считал, что нужно воспроизводить атрибуты, специфику одежд, танцев, богослужения Святой Земли, и даже ее природу времени Христа. И очень хотел предварительно изучить все это археологически.

Это, конечно, тоже была утопия, как и в случае с его большой картиной. Но утопия утопией, а эскизы получились гениальные. Кстати, на последнем семинаре по церковному искусству, когда студенты 1-го курса СФИ создают проекты «храма XXI века», одна группа мне написала, что в новом храме они хотели бы видеть на окнах витражи с «библейскими эскизами» Иванова. Я был потрясен…

Библейские эскизы. Бичевание

– Как вы считаете, почему современному человеку, верующему или неверующему, здесь это даже не так существенно, важно знать творчество Иванова?

– Я думаю, что современному человеку, верующему и неверующему, важно знать не творчество Иванова, но в принципе немножко больше шагнуть к культуре. Не для того, чтобы, как многие говорят, «быть культурным человеком», а чтобы прийти затем к духовным истокам культуры, которые в нормальном случае всегда приводят к Богу.

Библейские эскизы. «Се сын твой. Се матерь твоя»

Сейчас появляются совершенно внекультурные «артефакты» в оформлении наших городов, квартир и даже музеев. Я не против них (за некоторым исключением), и не собираюсь метать в них громы и молнии: пусть каждый человек выражает себя как хочет.

Но все-таки совершенно очевидно, что эти вещи не вдохновляют, они лишь оформляют среду.

Это не искусство в привычном понимании этого слова, это дизайн, который по определению не может претендовать на духовность, на откровение, способное, если уж не перевернуть жизнь человека полностью, как хотел Иванов, то, по крайней мере, сильно взволновать, духовно обеспокоить, «встряхнуть» его.

В подлинном искусстве ставились и решались серьезные духовные проблемы – пусть противоречиво, неполно, искаженно. И все же от многих его произведений «веет вечностью, веет простором» – как от полей и гор в известной песне. Для современного человека они могут стать неожиданным глотком чистого воздуха, глотком живой воды. Понятно, что это еще не сама горная вершина, не сам источник, но о том, что он есть, произведения искусства говорят достаточно ясно.

Источник: https://psmb.ru/a/istoricheskiy-zhivopisec-ivanov.html

Иван Айвазовский: картины на религиозные сюжеты. «Сотворение мира», «Всемирный потоп» и другие

Великий пейзажист-маринист писал не только морские виды. Среди его наследия можно найти и картины на религиозные сюжеты — иллюстрации библейских историй. Впрочем, и тут он не изменял себе: почти в каждом полотне фигурирует водная стихия.

Посмотрим на Священное Писание глазами Айвазовского (с помощью современного перевода Библии Российского библейского общества).

Сотворение мира

Сотворение мира. 1864. ГРМ

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля была пуста и пустынна, тьма была над пучиной, и дух Божий веял над водами. И сказал Бог: «Да будет свет». И появился свет.

Бог увидел, как хорош свет, и отделил его от тьмы, дал свету имя «день», а тьме — имя «ночь». Настал вечер, настало утро — первый день. И сказал Бог: «Пусть средь воды будет свод, разделяющий воды надвое». И стало так.

Бог создал свод, и отделил воды под сводом от вод над сводом, и дал своду имя «небо». Настал вечер, настало утро — второй день» (Книга Бытия, 1:1–8).

Всемирный потоп

Всемирный потоп. 1864. ГРМ

«Сорок дней длился потоп. Когда вода стала прибывать, она приподняла ковчег, и ковчег поплыл. Вода все прибывала и затопляла землю. Ковчег плавал, а вода поднималась все выше, пока не покрыла самые высокие горы, какие есть под небом. На пятнадцать локтей поднялась над ними вода, и горы исчезли под водой.

И погибли тогда все, кто жил на земле: и птицы, и скот, и звери, и все твари, какими была полна земля, и все люди. Все, в чьих ноздрях было дыхание жизни, все обитатели суши, — все умерли. Все, что было на земле, — и люди, и скот, и всякая живность, и птицы небесные — все было сметено с лица земли. Уцелел лишь Ной и те, кто был с ним в ковчеге.

Наводнение продолжалось сто пятьдесят дней» (Книга Бытия, 7:17–24).

Сошествие Ноя с горы Арарат

Сошествие Ноя с горы Арарат. 1889. Национальная галерея Армении

«В двадцать седьмой день второго месяца, когда земля просохла, Бог сказал Ною: «Выйди из ковчега, вместе с женой, сыновьями и женами сыновей.

И всех животных выведи — и птиц, и скот, и живность, снующую по земле: пусть земля будет ими полна, пусть они будут плодовиты и многочисленны».

И Ной вышел из ковчега, вместе с сыновьями, женой и женами сыновей, а следом вышли звери, мелкая живность, птицы — все обитатели земли, вид за видом» (Книга Бытия, 8:14–19).

Переход евреев через Красное море

Переход евреев через Красное море. 1891. США, Собрание К. и Э. Согоян

«И Господь сказал Моисею: «Протяни руку над морем — воды вернутся и потопят египтян, и колесницы, и всадников!» Простер Моисей руку над морем — и к утру море вернулось.

Прямо навстречу его водам бежали египтяне — и вверг Господь египтян в бездну морскую! Вернулась вода и поглотила их всех — и колесницы, и всадников, и все войско фараоново, что погналось по дну моря за сынами Израилевыми.

Ни один египтянин не уцелел! А сыны Израилевы прошли по дну моря, как по суше; по правую руку от них стояла стена воды, и по левую — стена воды. Так спас Господь в тот день сынов Израилевых от египтян» (Исход, 14:26–30).

Хождение по водам

Хождение по водам. 1888. Государственный музей истории религии

«Сразу после этого Он велел ученикам сесть в лодку и плыть на другой берег, не дожидаясь, пока Он отпустит народ. Расставшись с народом, Он поднялся на гору, чтобы помолиться в одиночестве. Когда наступил вечер, Он был там один.

А лодка была уже на расстоянии многих стадий от берега, она боролась с волнами, потому что ветер был встречный. На рассвете Иисус направился к ним — Он шел по морю. Когда ученики увидели, что Он идет по морю, они перепугались. «Это призрак!» — закричали они в страхе. «Успокойтесь, это Я! Не бойтесь!» — тотчас заговорил с ними Иисус.

Тогда Петр сказал Ему: «Господь, если это Ты, вели мне пойти к Тебе по воде». «Иди», — сказал Он. Петр вышел из лодки и пошел по воде, направляясь к Иисусу, но увидев, как силен ветер, испугался и стал тонуть. «Спаси меня, Господь!» — закричал он.

Иисус сразу протянул руку и, подхватив его, сказал: «Маловер, зачем ты усомнился?» Когда они вошли в лодку, ветер стих» (Евангелие от Матфея, 14:22–32).

Источник: https://www.culture.ru/materials/127247/bibleiskie-kartiny-aivazovskogo

Айвазовский. Холст, море — Православный журнал «Фома»

Текст доступен в формате электронной книги. Скачать здесь

29 июля — 200 лет со дня рождения Ивана Айвазовского. Мы постарались разобраться в том, как смотрели на его творчество современники и почему оно и сегодня так сильно поражает нас.

Большинство зрителей привычно воспринимают Ивана Айвазовского как основоположника маринизма в России, автора «Девятого вала».

Чуть более просвещенные любители искусства знают, что Айвазовский принадлежал к салонно-академическому кругу живописцев XIX века, искусство которых отличалось некой декоративностью и легковесностью.

Но есть другой Айвазовский, оставивший нам картину «Черное море», о которой художник Иван Крамской написал с неподдельным восхищением: «Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю».

Автопортрет. 1874

Есть все основания назвать Айвазовского человеком почти беспечальной судьбы: хваленный и перехваленный российской и европейской публикой, среди его заказчиков и покупателей — царский двор и его окружение, неаполитанский король и султан Османской империи Абдул-Азиз.

Папа Григорий XVI приобрел для Ватикана картину Айвазовского «Хаос», при том что в музее Ватикана хранятся только признанные мировые шедевры.

Айвазовскому присвоили почетное звание «Живописец Главного морского штаба», и он в качестве художника-хроникера принимал участие в ряде военно-морских походов, оставив нам живописную летопись главных сражений и побед российского флота как исторических, так и своего времени.

Он был близок с крупными российскими флотоводцами — адмиралами Лазаревым, Нахимовым, Корниловым, принимал участие не только в мирных морских экспедициях, но был и участником военных маневров у берегов Кавказа.

«Все мое вооружение тогда состояло из пистолета и портфеля с бумагою и рисовальными принадлежностями», — вспоминал позже Айвазовский.

Во время Крымской войны (1853–1856) в осажденном Севастополе Айвазовский делает эскизы и наброски севастопольской крепости и по собственной инициативе устраивает в городе выставку своих работ, прославляющих недавние яркие победы российского флота, чтобы поддержать боевой дух моряков; известно, что народ приходил на эту выставку по несколько раз.

Показательно отношение к Айвазовскому самих моряков: в день празднования десятилетия творчества художника в Феодосии приветствовать «живописца Главного морского штаба» пришли несколько военных кораблей во главе с флагманским кораблем российского флота «Двенадцать апостолов» под командованием самого Корнилова. Корабли салютовали художнику.

«Я как пчела»

С 1847 года Иван Константинович Айвазовский — профессор Петербургской академии художеств и член многих европейских академий, в том числе Римской и Амстердамской. Такой международный, интернациональный успех его творчества видится не случайным.

Иван Айвазовский (настоящее имя — Ованес Айвазян), происходивший из семьи разорившегося армянского купца, вырос в культурном разноцветье, во многоязычной Феодосии, где жили армяне, татары, русские, турки, греки.

Он впитал эти самые разные оттенки народных традиций, и позже в его работах засветятся краски «восточной сказки» о море и зазвучит эхо древнегреческой эпической героики. Уже став признанным мастером и много путешествуя по Европе, наслаждаясь и изучая ее культуру, он признался: «Я, как пчела, собираю мед из цветника».

Этот «разноцветный мед» органично переплавился в нем, из него выросла его художественная личность. Может быть, поэтому на голос Айвазовского в искусстве в равной степени откликались и «национальное достояние» Англии, художник-маринист Уильям Тёрнер, который посвятил марине (Марина — от marin (фр.) — морской.

Произведение живописи, изображающее морской вид, морское сражение или иные события, происходящие
на море. — Ред.) Айвазовского восхищенные стихи, и турецкие султаны, и папа Римский, наградивший художника золотой медалью за картину «Хаос», на что шуткой отозвался Гоголь: «Пришел ты, меленький человек с берегов Невы в Рим и сразу поднял Хаос в Ватикане».

В судьбе Ивана Константиновича значительную роль сыграли вполне конкретные человеческие связи и покровители. С каким счастливым постоянством его талант пестуют, продвигают, развивают, казалось бы, совсем случайные люди.

Сначала градоначальник Феодосии Александр Иванович Казначеев, отметив раннее дарование нищего провинциального мальчика, определяет его в Симферопольскую гимназию и оставляет жить в своем доме, затем о зачислении Айвазовского в Петербургскую академию на казенный счет хлопочет уважаемая губернская дама Наталья Федоровна Нарышкина.

В Академии его «подхватывает» профессор живописи Максим Воробьев, в чей класс попадает студент Айвазовский. Воробьев вводит его в круг своих друзей: Жуковского, Крылова, писателя и драматурга Николая Гнедича. Эту эстафету можно прослеживать и далее.

Возможно, эта легкокрылая щедрость судьбы позволила таланту Айвазовского расцвести так вдохновенно, в полную силу. В его живописном мире нет никаких надрывных трагических интонаций, а лишь счастливая благодарность миру, которая так ощутима в его поэтических маринах.

«Трескотня, вопли, вой…»

Творческая плодовитость Айвазовского была колоссальной, какой-то неиссякаемый «рог изобилия», что часто порождало упреки со стороны критиков в некой поверхностности его творчества. Айвазовский оставил нам около 6000 картин, для сравнения: Левитан написал около тысячи, Нестеров — несколько сотен.

Житейское довольство, имение в Феодосии, по словам Чехова, «роскошное, несколько сказочное; такие имения, вероятно, можно видеть в Персии», и роль «отца города», благотворителя, мецената, который проводит в Феодосии водопровод и строит археологический музей и картинную галерею, хлопочет о строительстве железной дороги и устраивает в городе пышные празднества, где гостей угощают супом «Черное море», пуншем «Везувий», ликером «Потоп» и десертом «Штиль» — все это названия картин Айвазовского.

Сама атмосфера этих театральных обедов, сказочного имения легко согласуется с возвышенно-романтической атмосферой творчества самого Ивана Константиновича.

Романтизм ( Романтизм — идейное и художественное направление конца XViii — первой половины XiX века. — Ред.), с одной стороны, разукрашивал действительность, превращая ее в сказку, в грезу, где цветет идеальная жизнь, полная красоты и гармонии.

«Вид Константинополя при лунном освещении» (1846) и «Море.

Коктебель» (1853) Айвазовского, его лунные дорожки на глади ночного моря и «уснувшие» воды венецианской лагуны — перед нами сказка о море с ароматом таинственности, уводящая нас в прекрасные дальние дали.

Закат над Великой Лаврой. Святой Афон. 1846

С другой стороны, это искусство культивировало пафос свободы, индивидуального протеста, героики, личности-титана или экзотический образ — словом, все, что бесконечно далеко от прозаичности, мелочности и банальности ежедневного существования.

И здесь романтическая маринистика Айвазовского щедро одарила нас бурями и кораблекрушениями во всех частях света: «Буря на Ледовитом океане» (1864) «Буря на Северном море» (1865), «Петр I при Красной горке, зажигающий костер для сигнала гибнущим судам» (1846).

Эту тягу художника к внешним, «картинным» эффектам иронично прокомментировал Достоевский, сравнивая Айвазовского с Дюма-отцом: «Г-н Дюма пишет с необычайной легкостью и быстротой, господин Айвазовский тоже.

И тот и другой поражают чрезвычайной эффектностью, потому что обыкновенных вещей они вовсе не пишут, презирают вещи обыкновенные… у того и у другого произведения имеют сказочный характер: бенгальские огни, трескотня, вопли, вой ветра, молнии…»

Однако за салонным искусством, частью которого было творчество Айвазовского, стоит особый тип сознания и мировоззрения, не коснувшись его, трудно выбрать верный критерий для оценки творчества салонных художников.

Море внутри

Можно согласиться с доктором искусствоведения Еленой Нестеровой, которая обобщила внутренний характер этого искусства: «В праздник заменил собой подвиг, фантастический вымысел — историческое предание. Ориентированное на идеальное, но, утратив возвышенное, оно предпочитало физическую красоту — духовной».

Буря ночью. 1864

Сходную критическую ноту берет русский художественный критик, поэт и издатель Сергей Маковский, высказываясь конкретно о творчестве Айвазовского: «Айвазовский — маринист весьма одаренный, но нарядно пустой», подчеркивая отсутствие дальнейшего искания, утончения, углубления в темах и смыслах его творчества.

Эта идея, звучащая в некоторых рассуждениях о работах художника, во многом и сегодня определяет восприятие Айвазовского.

Однако, оставляя за границами своих интересов трагизм и глубину бытия, воплощая жизнь в ярком и даже преувеличенном блеске, акцентируя ее внешнюю красивость, салонное искусство обнажает некое глубинное томление человека по красоте, тяготение к миру идеала, оно смягчает ощущение тоски и нужду человека в гармонии. В нем есть что-то утешительное, в некоторой степени можно назвать его анестезией от будничной, а порой и трагичной реальности. И может быть, поэтому при всех рассуждениях о легковесности творчества Айвазовского возникает в своем роде парадоксальная ситуация: на выставках люди замирают перед его работами.

А еще и потому, что о его мастерстве ходили легенды.

Известно, к примеру, что он виртуозно владел приемом лессировки, когда краски не смешивают на палитре, а каждую краску наносят отдельным слоем — тонким и прозрачным, и в результате достигают особой легкости или звучности тона, известно также, что он использовал специальные двухслойные плотные грунты, которые и давали ощущение гладкой лаковой поверхности. Но что дают нам эти знания, когда мы смотрим на картину «Среди волн» (1898), которую Айвазовский написал в возрасте 82 лет! Нет и не может быть никаких точных, «аптекарских » рецептов для проникновения в сущность его мастерства.

Взбитая пена волн, написанная непрерывным мазком, который никто не мог повторить, стихия, ее дыхание, страстное и живое, ее изначальная, данная Творцом сила. Сам художник, а вместе с ним и зритель, словно насыщается этой пленяющей мощью природы. Эта работа последнего периода творчества Айвазовского, и здесь нет ни капельки декоративной нарядности — зрелая вещь безукоризненного мастера.

Айвазовский всегда писал «из головы», позже даже без эскизов, реальность была лишь начальным импульсом для работы, его марины сродни музыкальной импровизации.

Любопытно, что мастерская в его феодосийском доме окнами выходила на противоположную от моря сторону: «непременное условие моей мастерской — гладкие стены, не обвешанные ни картинами, ни эскизами.

Удаление от местности, изображаемой на моей картине, заставляет лишь явственнее и живее выступать все ее подробности в моем воображении». Может быть, этим пренебрежением натурой и объясняется необыкновенная быстрота его работы.

Мистика или фантастика?

Даже когда Айвазовский брался за библейские темы, он оставался маринистом, выбирая те сюжеты, где морская стихия играет не последнее значение: «Всемирный потоп», «Сотворение мира», «Христос на Генисаретском озере», «Хождение по водам».

Трудно объяснить, почему Айвазовский вдруг обратился к библейским сюжетам, заинтересовался метафизическими вопросами. По его маринам трудно отследить вектор его духовных движений, почувствовать противоречия внутри самого человека, личный душевный опыт автора.

В письмах, записях, он также не выходит, так сказать, на «диалог с вечностью». Но, как бы то ни было, к евангельскому сюжету «Хождение по водам» он обращался с верным постоянством и в разные годы сделал шесть вариантов картины.

Последний завершен в 1897 году, за два года до смерти художника.

Хождение по водам. 1888

Перед нами момент, когда лодка с учениками Христа попала в шторм на море: А лодка была уже на середине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали.

Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал ему в ответ: Господи! Если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! Спаси меня.

Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! Зачем ты усомнился? И, когда вошли они в лодку, ветер утих (Мф 14: 24–32).

В вечных образах христианской культуры Айвазовский пытается осмыслить тему героического доверия Богу со стороны человека при любых бурях житейских — внешних и внутренних. Здесь очевидна символика моря как моря житейского.

Но в художественной трактовке сюжета Айвазовский остается прежде всего романтиком, с неизбежным для романтизма соскальзыванием в патетику: светящаяся холодным лунным светом фигура Христа, что и впрямь делает Его похожим на призрак, мерцающий свет на воде, серо-синеватый, «ночной» тон задают не мистический, а скорее фантастический строй в картине. Внешние эффекты главенствуют над духовной значимостью. Мистические намерения художника не оправдались.

«Черное море»

А вот в марине «Черное море» Айвазовскому неожиданно удается подняться до уровня не сентиментального, а истинного религиозного пафоса. Тема морской стихии здесь обобщена, поднята на уровень «космического», библейского масштаба, хотя вроде бы прямые отсылки к Писанию на полотне и отсутствуют.

Думается, что такой прорыв в «Черном море» действительно произошел неожиданно, ничто за рамками этой работы не предполагает сознательных глубинных мировоззренческих поисков со стороны автора. Он по-прежнему остается «певцом моря», но это тот самый случай, когда Богом данное вдохновение превосходит сознательные намерения автора.

Картина написана в 1881 году, в эпоху, когда романтическое настроение в искусстве заметно шло на убыль. Живопись Айвазовского становится более реалистичной, на смену пестроцветью приходит сдержанная цветовая палитра.

Полотно разделено на две равные части: две стихии — небесная и морская в своей первозданной сущности. Несмотря на изображение волнующегося моря, есть в этой работе какое-то внутреннее спокойствие, самодостаточность.

Здесь все просто и мудро: величие творения, и контрастом с этой безграничной, первичной мощью на линии горизонта видна крохотная, едва различимая точка корабля — единственный след человеческого присутствия на картине. Зритель, подобно этому крошечному кораблю, теряет себя в безграничном пространстве.

Перед нами, как в первые дни творения, открывается нерукотворный мир Божий, и как-то непосредственно, без нажима приходит чувство смирения перед величием Творца.

Именно об этой картине Крамской отозвался как об одной из «самых грандиозных» в живописи.

Художника всегда оценивают по его вершинам. глядя на «Черное море» Айвазовского, не будет преувеличенной похвалой согласиться с Крамским: «Айвазовский, кто бы и что ни говорил, есть звезда первой величины… и не только у нас, а в истории искусства вообще».

Благодарим издательство «Белый город» за предоставленные репродукции.

На заставке картина Айвазовского Черное море. 1881

Данный текст доступен в формате электронной книги. Скачать здесь

Источник: https://foma.ru/ayvazovskiy-holst-more.html

Занимательное искусствоведение: общие факты

?nikonova_alina (nikonova_alina) wrote,
2016-05-18 09:51:00nikonova_alina
nikonova_alina
2016-05-18 09:51:00          ХУДОЖНИК ОДНОЙ КАРТИНЫ:
          ВОЗМОЖНО ЛИ ЭТО?
        Александр Иванов. Явление Христа народу (Явление Мессии).

1837-57

В истории культуры и искусства известны такие люди, которые успевают за всю свою жизнь создать только одно-единственное произведение. Чаще они встречаются среди литераторов.

Мы сразу можем вспомнить, например, Александра Грибоедова, автора единственной пьесы «Горе от ума», или Маргарет Митчелл, прославившуюся единственным романом «Унесенные ветром». Можно, конечно, сказать, что Грибоедов слишком рано погиб, а если бы остался жив, вполне мог бы сочинить что-нибудь еще не менее гениальное.

Да и Маргарет Митчелл, если верить утверждениям ее близких, погибла под колесами грузовика как раз тогда, когда приступила к работе над новой книгой. Но факт остается фактом. В истории литературы эти писатели остались авторами единственного произведения.

Александр Грибоедов Маргарет Митчелл

С художниками дело обстоит иначе, несмотря на то, что есть определенный соблазн назвать некоторых из них «художниками одной картины». К таким мастерам относят, например, знаменитого Александра Иванова.

Конечно, картина «Явление Христа народу. (Явление Мессии)» (1837-1857) – это самое значимое произведение в творчестве Александра Иванова. Он работал над ним чуть ли не двадцать лет, и даже умер сразу после того, как привез полотно в Россию, перенервничав из-за приема, который оказали его картине. Ему показалось, что публика не оценила его шедевр в достаточной мере. Но нельзя сказать, что кроме этой работы Иванов больше ничего не создал.
Александр Иванов. Автопортрет. 1828
Прежде всего, он получил большую золотую медаль и стажировку в Италии в качестве награды за полноценную картину «Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением» (1831-34). До этого он создал еще одно полотно на античный сюжет: «Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора» (1824), а также еще несколько работ, в том числе и автопортрет.

АЛЕКСАНДР ИВАНОВ

Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся Приам, испрашивающий у Ахилла тело Гектора
музыкой и пением

Многие специалисты считают, что самое интересное в творчестве Иванова, это даже не законченное «Явление Христа народу», а огромное количество этюдов и эскизов с изображением отдельных людей, групп, элементов пейзажа, деревьев, даже камней, которые Иванов исполнил в качестве подготовительной работы к своей великой картине. Именно в этих эскизах он проявил себя как исключительно талантливый живописец, настолько они полны света, движения, жизни и красоты.

АЛЕКСАНДР ИВАНОВ. Эскизы к картине «Явление Мессии»

У Иванова есть и серьезный графический цикл «Библейские эскизы», выполненный на сюжеты из Ветхого Завета.

АЛЕКСАНДР ИВАНОВ. «БИБЛЕЙСКИЕ ЭСКИЗЫ»

Призвание Авраама Хождение по водам

Вообще живопись – это такое ремесло, где для того, чтобы достигнуть определенных вершин, художнику необходима практика. Никто не может один раз взять в руки кисть и написать гениальную картину, не имея никакой подготовки.

А если был период обучения, значит, были и другие работы, ученические, подготовительные, такие, где художник искал свой стиль или свою тему.

Поэтому вряд ли можно говорить о художниках, создавших за всю свою жизнь единственное произведение искусства.

Источник: https://nikonova-alina.livejournal.com/19863.html

Иванов Александр Андреевич

Отец Александра Иванова был академиком живописи, его судьба бала необычна. Родителей своих он не знал, ребёнком его определили в московский Воспитательный дом. В 16 лет его привезли учиться в Академию художеств.

Обучившись успешно в Академии, Андрей Иванов заслужил пенсионерскую поездку за границу для дальнейшего обучения, но взамен предпочёл остаться в России, чтобы жениться на дочери немецкого мастера позументного цеха Екатерине Ивановне Деммерт.

Стоит также отметить, что три брата Екатерины Деммерт были выпускниками Академии художеств. В семье родилось 10 детей, но только пятеро выжили. Вся семья жила художественными интересами. Александр Иванов был старшим ребёнком. Его обучала мать и для него нанимали учителей.

В 12 лет его приняли в Академию «посторонним» учеником, что с одной стороны уберегло его от казарменной дисциплины Академии, но с другой лишало его права на заграничную поездку. Во время учёбы мальчик не однократно получал медали за свои успехи, начиная с 1822 года.

Но будучи сыном академика, он давал повод к нелестным подозрениям. Так профессор А. Егоров, в «историческую» мастерскую которого Иванов попал «в старшем возрасте», не редко бросал, взглянув на ивановские эскизы: «Не сам», — и отходил в сторону.

В 1827 году Александр Иванов написал выпускную работу в академическом стиле – «Иосиф толкующий сны в темнице виночерпию и хлебодару», за которую получил золотую медаль 1-й степени.

А организованное в это время Общество поощрения художников помогло ему обойти запрет на «пенсионерскую» поездку за границу, давшее деньги за 4-х летнее пребывание молодого художника в Италии. Однако, поездка чуть не сорвалась. Сын повторял судьбу отца.

Влюбившись в дочь академического учителя музыки Гюльпена, Иванов решил жениться на ней, но отец отговорил его от этого шага.

Иванов так и не женился. Хотя были сведения, что 1831 году в Италии он был увлечён Витторией Кальдони, которая предпочла Иванову его друга Григория Лапченко и вышла за последнего замуж.

Около восьми лет (с 1836 года) художник жил с некоей Терезой, о чём есть упоминания в его переписке. В 1844 году он расстался с Терезой, которая трижды обворовывала его и устраивала сцены.

В 1847 году Александр Иванов снова влюбляется, его любовью стала графиня Мария Апраксина. Но его любимую «Машеньку» отдали замуж за князя Мещерского.

Я обрёк себя умирать на пути к пользе отечества

А. Иванов

Картина заменила ему семью

Современник о картине «Явление Христа народу»

Летом 1830 года Александр Иванов сначала совершил путешествие по Германии и Австрии, а в ноябре этого же года он оказывается в Риме. Уже с 1831 года русский художник замыслил написать картину «Иоанн Креститель и Христос». Каждое лето он ездил по городам северной Италии, собирал материалы.

Летом 1836 года Иванов начал работать над картиной «Явление Миссии» — эта работа продолжалась 20 лет.
Приехав в Италию, Иванов лишился материальной поддержки отца, который из-за интриг в Академии вынужден был покинуть её, лишившись жалования и казенной квартиры.

Всю последующую жизнь Андрей Иванов зарабатывал на жизнь, расписывая церкви в Петербурге.

С 1834 года по 1836 Общество поощрения художников продлило командировку русского художника. В 1838 году, в мастерскую Иванова заглянул будущий император Александр II, пожаловав после этого Иванову 3-х летнее содержание. Какие-то пожертвования приносили действия частных лиц – Ф. Чихова, Н.

Гоголя, «калужской губернаторши» А. Смирновой-Россет. Император Николай I, посетив мастерскую Иванова, даровал ему 300 червонцев.

Наконец в 1857 году императрица, узнав о том, что Иванов в кропотливой работе над картиной почти загубил глаза, отправила художника на свои средства на лечение в Германию.

В Италии Иванов вёл замкнутый образ жизни, у него не было друзей. Сложились лишь приятельские отношения с Г. Лапченко и Ф. Иорданом. С интересом общался Иванов с лидером «назарейцев» Ф. Овербеком и датским скульптором Б. Торвальдсеном. Проявлялись странные черты характера, похожие на психическое заболевание.

Единственным равным по дарованию художником был Брюллов. Но он назвал Иванова «кропателем». А «кропатели», по его мнению, не могли быть гениями. Иванов, в свою очередь, говорил о подлости и честолюбии Брюллова. В кружок Иванова вошли Гоголь, Иордан и Ф. Моллер. Дружба с Гоголем распалась, не выдержав испытание временем.

Окончательно закрывшись, Иванов больше не пускает никого в свою мастерскую. Его преследует навязчивая идея, что его хотят отравить.

В 1858 году Иванов везёт картину «Явление Христа народу» в Петербург. Картину выставили в Зимнем дворце, а затем в Академии художеств. В хлопотах по продаже шедевра императору Иванов получил серьёзное нервное потрясение. Вдруг ему стало плохо, так его настигла смерть.

Известные произведения Иванова Александра Андреевича

Картина «Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением» написана в 1831-34 годах, находится в Государственной Третьяковской галерее, в Москве. Картина была написана в Обществу поощрения художников.

Дело в том, что выдавая командировочные художникам, Общество поощрения требовало ежемесячные отчёты о работе, а затем в срок художники представляли законченные работы. Общество поощрения художников благосклонно отнеслось к работе. Сам Иванов любил эту картину. В ней он выразил свою любовь к эпохе Возрождения и к творчеству Рафаэля.

Картину всю жизнь держал перед собой, в своей мастерской. Картина говорит зрителю о прекрасном. Однако, известный классицист, Винченцо Камуччини охарактеризовал маленького Гиацинта так: «Безобразная натура».

На картине изображён Гиацинт, любимец Аполлона, который учиться играть на флейте. В мифологии судьба Гиацинта была трагична, он был убит, по случайным обстаятельствам, Аполлоном, когда тот метал диск. Кровь, пролитая на землю, дала жизнь одноимённым цветам. По всем правилам академической живописи выполнен пейзаж на заднем плане картины.

Аполлон, бог, покровительствующий искусству, в картине Иванова олицетворяет музыку, одухотворяющую мир. Лицо другого любимца Аполлона, Кипариса, исполнено печалью. Если обратиться к мифам, то из них известно, что по легенде Кипарис случайно убил своего любимого оленя. Он так оплакивал его, что боги, вняв его слезам, превратили его в дерево.

Картина «Явление Христа Марии Макдалине после воскресения» написана русским художником в 1834-36 годах, находится в Государственной Третьяковской галерее, в Москве. Эта картина тоже является отчётной работой перед Обществом поощрения художников, за продлённую командировку.

Художник выполнил картину настолько удачно, что получил звание академика. Сюжет картины взят из евангельского писания, в нём Христос явился Марии Макдалине после смерти, сначала принявшей его за садовника.

Для того чтобы как можно правдоподобнее написать Марию Макдалину, Иванов заставил натурщицу вспомнить все несчастья, постигшие её в жизни, позируя она держала лук в руках, чтобы плакать.

Постараюсь окончить картину некоторым родом полутемно; впрочем, это сделать без черноты

А. Иванов в письме отцу

Лицо Христа на картине бесстрастно и полно величия, тогда как лицо Макдалины меняется на глазах, источая любовь. Красное одеяние женщины передаёт её беспокойстве, а белая одежда Христа олицетворяет небесный покой. Руки Макдалины, направленные к Христу, «усмиряются» царственным жестом Христа.

Картина «Ave Maria» написана в 1839 году, хранится в Государственном Русском музее, в Санкт-Петербурге. Эта картина представляет собой первую акварельную работу Иванова. Позднее он написал поэту В.

Жуковскому, призывая в письме молодых художников к серьёзности, чтобы «не бросались они ни в шуточный жанр, ни в акварель, ни в радужный колер, ни в быстроту эскизного исполнения».

Русский художник использовал всё это только в техническом исполнения. Картину Иванов подарил В. Жуковскому.

Разноликую толпу людей в картине объединяет в единое целое благословение. Здесь удачно сочетаются мертвенно-белый свет луны и живой свет свечей. Действие происходит в Риме, об этом говорит зрителю пейзаж на заднем плане.

Обыкновение римское собираться на улице, в час после сумерек, у каждого образа Богородицы и хором петь ей похвальные песни…

А. Иванов

Картина «Аппиева дорога при закате солнца» написана художником в 1845 году, находится в Государственной Третьяковской галерее, в Москве. Из истории известно, что дорога была проложена из Рима в Капую в конце IV века до н.э. по всем правилам инженерного искусства под присмотром цензора Аппия Клавдия.

Дорогу нарекли титулом: «Дорога всех дорог». На дороге появлялись дома и захоронения. В Риме запрещалось хоронить, поэтому состоятельные жители устраивали здесь соревнования по пышности захоронений.

По ней уходили завоёвывать мир древнеримские легионы, по ней брели в священный Рим средневековые паломники, по ней маршировали солдаты Наполеона…

Небо поражает световыми эффектами, которые можно сравнить с фантасмагорией света, прославившей Тёрнера. В построении пространства картины свет играет не меньшую роль, чем законы перспективы. Силуэт собора святого Петра утонет в туманной дымке.

Всё это великолепие находится при закате солнца, а зритель видит на горизонте горы Севера, где решится, наконец, судьба человечества

А. Иванов

Шедевр Иванова А.А. – картина «Явление Христа народу»

Картина была исполнена русским художником в период с 1837 по 1857 годы, находится в Государственной Третьяковской галерее, в Москве. Основной смысл картины заключается в различной реакции её героев на слова Спасителя.

Сюжет сей никем не замечен из великих мастеров

А. Иванов в письме президенту академии А.Н. Аленину

Конечно же, на протяжении многих веков сюжет крещения Христа пользовался необыкновенной популярностью среди европейских художников.

Поэтому слова Иванова следует понимать, как желание изобразить Христа так, чтобы в нём узнавался Бог-Спаситель. Основа композиции – это диалог жестов и мимических выражений.

Когда были написаны этюды и сформировался окончательно замысел картины, Иванов переехал в другую мастерскую, в которой можно было уместить огромный холст.

«Он, в небесном спокойствии и чудном отдалении, тихой и твёрдой стопой уже приближается к людям»

Н. Гоголь о Христе в картине Иванова

Прототипом ближайшего к Христу сомневающегося мужчины был сам Гоголь. Кающиеся, воздев руки, передвигаются к вершине холма, как бы замыкая собой «кривую» линию общего движения.

В 1858 году, когда картина была привезена в Петербург, молодой император Александр II интересовался у автора, какая роль отведена рабу.

Ответ Иванова нам не известен, но мы знаем, что этот образ самый «откомментированный» в советском «классовом» искусствоведении.