Описание картины юрия ракши «поле куликово»

Сочинение по картине Поле Куликово Ракши 5 класс

В истории Руси особым был период противодействия татарской орде. Фактически на протяжении длительного времени страна пребывала в рабстве. Помимо этого и собственные князья зачастую действовали только в собственных интересах, устраивали междоусобицы, но не думали освобождаться от общего захватчика.

Тем не менее был князь, который сумел оказать огромное воздействие на дальнейшую историю страны. Этим князем был Дмитрий Донской, который оказал отпор орде на Куликовом поле. Именно об этом историческом событии и рассказывает в собственном триптихе художник Ракша.

Картина, по сути, состоит из трех отдельных частей. Каждая часть объединяется общей мыслью и включена в общую канву. При этом саму битву Ракша оставляет как бы за рамками своего повествования, он говорит только о событиях которые предшествовали битве, но тоже имели существенное значение.

Сначала мы видим как Дмитрий Донской получает благословение от Сергия Радонежского. На этой части также изображаются молодой Андрей Рублев и Пересвет, который в дальнейшем окажется одним из основных действующих лиц.

На другой части изображаются проводы, на переднем фоне женщины и дети, которые с тоской смотрят на своих сынов, идущих на битву. Чуть поодаль идет вереница воинов, а за ними располагаются стены белокаменного кремля, который и следует отстоять. Эта часть полна тоски, но также и стоического мужества, с которым воины отправляются для того чтобы выполнить свое дело.

В центральной части триптиха изображение войска под предводительством князя, которому подносят меч. Он вглядывается в даль, остальные воину тоже смотрят туда. Позади стоит огромное войско.

Конечно, картина описывает не только исторические события и конкретных личностей, но также рассказывает и о Руси как таковой.

Речь идет о зарождении великой страны о том как появилась настоящая Руси, освобожденная от иноземных захватчиков, преданная православию.

Также художник подчеркивает подвиг множества великих людей (святые, воины и просто преданные стране люди), которые позволили сделать такую великую страну, которая развивалась на протяжении веков.

Описание картины Ракши Поле Куликово

Юрий Михайлович Ракша – знаменитый художник ХХ века, кисти которого принадлежит около 200 прекрасных произведений. Его картины просто не могут оставить зрителя равнодушным.

Одним из самых известных полотен художника является картина «Поле Куликово», написанная в 1980 году. Во время работы над произведением художник был смертельно болен.

Работа состоит из трех частей: «Благословение на битву», «Предстояние», «Проводы ополчения».

Куликовская битва произошла в 1830 году и вошла в русскую историю, как одно из самых значительных ее событий. Во главе русских войск стоял Дмитрий Донской, который вел сражение с татарами под предводительством Мамая. Битва закончилась сокрушительным разгромом татарского войска и стала поворотной точкой в борьбе против монголо-татарского ига.

Боковую часть всей композиции занимает картина «Проводы ополчения», в центре которой изображены старые и молодые женщины. Молодая женщина обнимает ребенка, а скорбное выражение ее лица говорит о ее великом страдании за судьбы тех, кто отправился на войну. Другая женщина держится за голову и рыдает.

Все присутствующие осознают, что может произойти в сражении, и сколько жертв оно может повлечь за собой. Лица детей также опечалены. Несмотря на столь юный возраст, они чувствуют горе и страх своих матерей.

Женщины крепко обнимают своих чад, понимая, что в случае гибели мужей, никого ближе, чем их собственные дети, у них не останется.

Драматичность момента подчеркивается красотой солнечного дня, когда голубое небо и яркое солнце резко контрастируют с омраченными скорбью лицами. Ничто не может радовать этих людей, ведь в любую минуту с самыми близкими и родными может произойти беда.

Благодаря произведению Ю.Ракши зритель может погрузиться во времена давних сражений и жестокого противостояния русского народа против монголо-татарского ига. Художнику очень точно удается передать настроение того времени, отразить настоящие эмоции и чувства людей.

5 класс

Описание настроения картины Ракша — Поле куликово

Юрий Михайлович РАКША

Юрий Михайлович РАКША пришёл в этот мир 2 декабря 1937 года и покинул его 1 сентября 1980 года. Он был хорошим советским художником – прекрасным живописцем, известным кинопостановщиком, графиком. Его часто можно было видеть то в дальневосточной тайге, то на площадках нефтяников, то у геологов, то на Байкало-Амурской магистрали.

Он делал наброски, зарисовки и потом, возвращаясь в Москву и обдумав увиденное, писал свои произведения. Природа всегда оставалась для него храмом и мастерской, в которой он был прихожанином и мастеровым. Он много, плодотворно работал и остался для нас прежде всего в полотнах собственных картин, ныне хранящихся во многих известнейших музеях.

Автопортрет. (Почти все изображения кликабельны, причем некоторые — дважды)

Он родился в семье служащих на окраине Уфы. Первые годы его жизни схожи с детством большинства его сверстников. Это сходство было в страшном постоянном чувстве голода, которое человеческая память хранит потом всю жизнь.

Забыть про него мальчику помогала невесть как к нему попавшая и ставшая любимой книга «История Гражданской войны в СССР». Множество фотографий, рисунков и широкие поля, на которых можно было рисовать.

Художник вспоминал: «Окна в нашей барачной комнате завешаны чёрным – светомаскировка, холодно, а я сижу и рисую свои собственные баталии». В первом классе школы у Юры украли карандаш. Карандаш был простым, копеечным, но другого не было, а взять ещё неоткуда.

Горе мальчика оставалось безутешным – целую неделю он даже не ходил на школьные занятия.

Случайно узнав о существовании в Доме культуры имени Калинина изостудии, Юрий стал исправно посещать её занятия. В те годы издаваемый миллионными тиражами «Огонёк» публиковал в каждом номере репродукции картин выдающихся русских живописцев-классиков.

Они аккуратно вырезались юным художником, постепенно собираясь в коллекцию, «домашнюю Третьяковку». В 1954 году после окончания восьми классов Ракша едет в Москву. Однако на экзамены в художественной школе он опоздал. Спас счастливый случай. В Москве жил брат отца, работавший полотёром.

Как-то раз, натирая паркет в одной из квартир, он показал её владельцу работы своего племянника. Это был действительный член Академии художеств, дважды лауреат Сталинской премии Дмитрий Налбандян. Он сам отвёз рисунки Юрия директору средней художественной школы при Институте имени В.И. Сурикова.

Талантливый юноша без колебаний был зачислен сразу в пятый класс.

С серебряной медалью выпускника художественной школы Ракша поступил на факультет художников кино ВГИКа, который с отличием окончил в 1963-м.

На протяжении пятнадцати лет он являлся художником-постановщиком киностудии «Мосфильм». Участвовал в создании многих отечественных фильмов, до сих пор нам памятных: «Время, вперёд!», «Дерсу Узала», «Восхождение»…

Воскресение. 1968

Моя мама. 1969

Тыл. 1970

Настроение. 1968

Ожидание. 1965

Двое. 1967

Подснежники. 1969

Моя Ирина. 1969

Обнаженная на меху. 1968-1978

Современники. 1970

Женский портрет. 1973

И поет мне в землянке гармонь… 1973

Уральские горы. 1972

Донбасс. 1974

Васильки. Лето.1974

По белу снегу. 1975

Весна в Приморье. 1975

У ручья. 1975

Земляничная поляна. 1977

Маленькие купальщики. 1979

Продолжение. 1979

Жужа и Янош из Будапешта. 1979

Арсений Тарковский. 1978

Писатель Савва Дангулов. 1978

Графика

Писатель Василий Шукшин. 1973

Портрет с шоколадницей. 1974

Анюте 13 лет. 1978

Сон. 1969

Август. 1969

Работа в кино

Мне дважды посчастливилось узнать, какое это счастье – чувствовать себя одним из авторов фильма.

Никакими словами этого не выразишь, это надо пережить, познать в работе… Каким-то чудом все сходится вместе: драматургия, для которой, оказывается, ты и был рожден, полное взаимопонимание с режиссером, который становится как бы твоим двойником, единовидение с оператором. Так было у меня на «Восхождении» и на «Дерсу Узала». Ю. Ракша

Первая встреча с Дерсу. Эскиз к кинофильму «Дерсу Узала». 1974

Плакат к кинофильму «Летят журавли». 1977

Работа над фильмом «ВОСХОЖДЕНИЕ»

Значительной оказалась для меня работа над фильмом «Восхождение» по повести Василя Быкова «Сотников». Я был так захвачен этим материалом, что в одночасье написал портрет-эскиз Сотникова, еще не дав режиссеру Л. Шепитько согласия работать.

Этот и другие эскизы стали ключевыми для картины, определившими всю ее графическую стилистику. Даже актера искали потом по этому портретному эскизу, и Л. Шепитько часто просила меня гримировать, «расписывать» актера под мой эскиз. Ю.

Ракша

Сотников перед казнью. Эскиз к кинофильму «Восхождение». 1975

Сотников. Кадр из фильма.

Кадры из фильма «Восхождение»

Плакат к кинофильму «Восхождение». 1977

Сегодня, когда Ларисы Шепитько нет в живых, я благодарен своему решению писать о ней картину. О ней и о нас. Меня интересовал в замысле картины сам творческий процесс создания фильма.

Наша работа шла на такой высокой ноте, что мне захотелось и в живописи как бы повторить это. В триптихе «Кино» — и застольная работа и съемочная площадка – операторы, актеры. Но главное – лицо Ларисы, каким оно запомнилось мне на одной из премьер.

Она всегда волновалась, была открыта и беззащитна. Она несла в себе и сообщала духовность.

Триптих «Кино». Поиск. Левая часть. 1977 (Кликабельно)

Премьера. Центральная часть. (Кликабельно)

Работа. Правая часть (Кликабельно)

Поле Куликово

Писатель Ирина Ракша. 1978-1980

…В ноябре 1979 года (уже после гибели в автокатастрофе В.Чухнова и Ларисы Шепитько, с которыми он снимал как художник-постановщик «Восхождение»), когда он, немного оправившись от похорон друзей, вдохновенно приступил к работе над эскизами к «Полю», в мастерской раздался телефонный звонок. Я взяла трубку.

Участковый врач нашей поликлиники, находящейся рядом с домом, узнав меня, сказала: «Вы можете зайти ко мне сейчас на минутку? Только не говорите об этом мужу». Я несколько удивилась: «Хорошо. Зайду». В кухне на плите варился ужин.

Юра в глубине зала (я видела его в открытую дверь) на белых ватманских полотнах, прикрепленных на стену, разрабатывал эскизы. Уже вырисовывался образ князя Дмитрия и Бренка, что стоял с ним рядом и должен был, надев княжий наряд, умереть за Донского на поле Куликовом. Уже были привезены с «Мосфильма» кое-какие костюмы, материалы.

Уже были разложены на полу и прибиты по стенам портреты Васи, Василия Шукшина, которого Юра рисовал еще в семидесятые с натуры. (На триптихе Василий Макарович уже после своей смерти, под кистью художника, сыграет еще одну, свою последнюю роль — образ Дмитрия Бренка).

Уже прорисовались и были готовы взглянуть на мир мудрые глаза Преподобного Сергия Радонежского, монаха Пересвета, Андрея Рублева… А тут раздался этот звонок… Как с того света… Прихватив сумку, якобы для свежего хлеба, я быстро спустилась во двор и вскоре вошла в кабинет заведующей отделением.

За окном был серый осенний вечер, на столе врача горела лампа. В кругу света в руках женщины в белом голубел маленький листок. «Это анализ крови, — услышала я знакомый, почти бесстрастный голос. — К сожалению, я абсолютно уверена, что это белокровие, острая форма лейкоза». Я села.

Машинально спросила: «А что это значит?» Услышала медицински-беспощадное: «Это значит, что у него рак крови. И при этой форме жить ему осталось месяц, от силы — полтора… Вы жена, и я не могу не сказать вам этого. Так что мужайтесь…

» Выйдя от врача на крыльцо, я подняла взгляд на наш дом, где на последнем «чердачном» этаже работал мой родной человек, писал задуманное им полотно. Перевела взгляд на небо, на голые ветви деревьев, на прохожих. И увидела все это черно-белым. Вернее, серым. В сером, как гризаль, тоне. Цвет, краски исчезли. Наверное, это объяснимо.

При сильном шоке что-то в глазах меняется, и цвет исчезает. Много позже вспомнила Шолохова, смерть Аксиньи, черное солнце… Но это потом, а тогда моя прошлая прочная и, как показалось, прекрасная жизнь вдруг откололась и стала отплывать от меня, как льдина, а я была в черной полынье настоящего. С каждым биением сердца помимо всех иных лихорадочно билась одна, как колокол, мысль: «Остался месяц! Месяц! От силы — полтора…» И дальше: «А ведь он только начал «Поле»… А нужен год, как минимум, год… Что делать? Куда кидаться?.. К кому?..»

А пока надо было найти в себе силы и вернуться домой, где варился ужин, и, как прежде, спокойно глядя ему в глаза, начинать действовать сию же минуту. Надо начать готовить его к мысли, что он болен. Но какой-то нейтральной болезнью крови, и нужно срочно лечиться…

И делать все это осторожно, без испуга, словно бы между прочим… Надо срочно искать врачей… клинику… лекарства… Врач сказала: «Профессор Воробьев недоступен. Лекарства — дефицит». Надо искать все, все возможные пути к невозможной победе…

Надо вырвать у смерти этот год, во что бы то ни стало…

И этот год ему был дарован судьбой и врачами. Он боролся со смертью стоически, мужественно, стараясь скрыть муки. Работал до изнеможения. Он торопился, он держался за кисть, как за спасательный круг. Однажды сказал: «У КАЖДОГО ИЗ НАС ДОЛЖНО БЫТЬ В ЖИЗНИ СВОЕ ПОЛЕ КУЛИКОВО». Потом записал эти слова в дневнике.

В этот последний год жизни (о котором мне следует, хотя очень больно, еще писать и писать) успел очень многое. Он дописал ряд ранее начатых картин. Написал ряд статей. (Юра был одарен и литературно.

) Стал делать многочисленные дневниковые записи, правда, нехотя, из-за природной скромности, даже застенчивости. Мы много и обо всем говорили, я стала просить его записывать, как бы для меня, ту или иную высказанную им мысль, подсовывала блокноты.

Он писал своим красивым ясным почерком. В середине лета, когда он понял, что болезнь роковая, понял неизбежность конца, — стал писать сам…

Стал даже наговаривать кое-что на магнитофонную пленку, собрал в отдельный ящик всю нашу сохранившуюся за многие годы переписку, в которой рассыпано так много его потаенных размышлений о бытии и искусстве.

В августе триптих день ото дня шел к завершению… А жизнь художника таяла с каждым часом. Мы — врачи и родные — «держали» его, как могли. В эти месяцы хотелось его как-то радовать. Были собраны документы для представления его к званию заслуженного художника РСФСР. Другие его сверстники давно получили.

А он не рвался. Но министерство тянуло с подписью бумаг. Он был представлен за фильм «Восхождение», вместе с оператором и режиссером, на Государственную премию, но тоже не получил ее. Премию дали только двум мертвым, погибшим ранее… Вот этот факт почему-то ранил его.

Ведь он столько сил отдал «Восхождению», буквально прорисовал этот фильм покадрово, еще до съемок, сделал экспликацию, эскизы, истово работал с Ларисой весь тот год… Но все же, все же… Его держало «Поле»… «Как жаль, что бессмертный дух наш, — говорил он, — привязан к бренному телу.

Но даже в пределах тела можно успеть очень многое». И он успел. Дописал полотно.

В день его смерти, 1 сентября 1980 года, его последняя, главная картина «Поле Куликово», с еще не просохшими свежими красками поплыла над городом, как гордый символ победы Жизни.

На веревках полотно бережно передавали из рук в руки все ниже с этажа на этаж (она не могла уместиться в лифте, а мокрую снять с подрамников мы ее не могли). А внизу картину уже ждали, чтобы отвезти на выставку «600 лет победы на Куликовом Поле» в Третьяковскую галерею.

Но Юра этого уже не узнал, его не стало. И он не мог знать, что спустя годы на небе у него будет своя звезда.

Хоронили мы Юру 4 сентября, отпев, отслужив по православному обряду, на Ваганькове, в первой аллее, «аллее художников», напротив любимого им Саврасова. Неподалеку от Сурикова, Есенина… Вернувшись домой, я неожиданно нашла его записку: «Ирок! Не горюй! Мы еще встретимся. Вспоминай нашy комнатку в Останкино. Я любил тебя и кое-что умел. Ты была молода. Твой Ю.Р.»

Ирина РАКША

Триптих «Поле Куликово». Благословение на битву. Левая часть. 1980 (Кликабельно)

Предстояние. Центральная часть. (Кликабельно)

Проводы ополчения. Правая часть (Кликабельно)

Из дневника Юрия Ракши:

Буду еще делать «Крест за картошку». Активный колорит. Он будет частью драматургии, как у Караваджо. Высвечено будет то, что надо: руки, лица детей, вдовы.

Но современный ключ… Нужно на «Мосфильме» посмотреть точный фасон и цвет немецкой шинели. Чтобы все – точно… Вот не закончил еще «Поле Куликово», а уже думаю о другой картине – «Крест за картошку», о себе, о матери, о всех нас.

Это всегда так: мне уже кажется, что новая картина будет лучше. 12 августа 1980г.

1 сентября 1980 года Юрия Ракши не стало.

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!

Источник: https://art.mirtesen.ru/blog/43791782221/prev

Мое поле Куликово – памяти Юрия Ракши | Художники России

Опубликовано 06.08.2014 13:38 Автор: AlexMix

Работы Юрия Ракши — яркое явление российского изобразительного искусства второй половины XX века. Его произведения содержат глубокие философские раздумья о времени и о себе. В них представлена жизнь целого поколения.

Юрий Ракша создал более 150 живописных полотен, множество графических работ, сотни эскизов к фильмам, проиллюстрировал около 20 книг. Его картины многократно экспонировались на всесоюзных и международных выставках.

Кинофильмы, в которых он участвовал как художник — постановщик, вошли в золотой фонд советской кинематографии («Время, вперед!», «Остаются живыми», «Дерсу Узала», «Восхождение»).

Биография художника была типична для послевоенного поколения представителей творческой интеллигенции: голодное военное детство на окраине Уфы, затем блестящее окончание учебы в московской средней художественной школе при институте имени В. И. Сурикова и на художественном факультете ВГИКа, а потом — работа художником — постановщиком на киностудии «Мосфильм». Но главным для художника всегда была живопись.

Юрий Ракша. Солнышко.

Первым значительным произведением Юрия Ракши стала картина «Воскресение» — воплощение идеи непреходящей красоты земли и гармонии мира. Эмоциональное восприятие и философское осмысление жизни — вот основная программа, к которой пришел художник и которую он решал до конца жизни.

Известность Юрию Ракше принесла картина «Моя мама», изображающая молодых строительниц Магнитогорска 30-х годов.

Тема героизма, духовной и физической красоты человека, созидательной молодости раскрывается во многих полотнах художника: «Современники», «Наша буровая», «Разговор о будущем», «Моя Ирина», «Продолжение» и другие.

Юрий Ракша. Моя мама. 1969 год.

«Мои сорок два года, — незадолго до смерти писал Юрий Ракша, — кажутся мне необычайно длинными. В них — все эпохи нашей страны». Действительно, в творчестве он обращался к самым важным моментам истории России.

Это и начало XX века, и Великая Отечественная война, и стройки современности. Последним крупным произведением мастера стал живописный триптих «Поле Куликово» (1980).

Над ним он работал, будучи уже смертельно больным.

Юрий Ракша. Предстояние. Центральная часть триптиха. Поле Куликово. 1980 год.

«Для меня это не просто очередное произведение. Это разговор о главном. Мой долг по отношению к прошлому во славу будущего, — говорил художник. — У каждого из нас должно быть свое поле Куликово».

Создание этого монументального полотна, наполненного глубокой драматургией и патриотизмом, стало для мастера не только художественным, но и человеческим подвигом. В последние часы жизни он уже не мог стоять у мольберта, но продолжал писать. Он умер с кистью в руке, успев нанести на холст последний мазок.

В день смерти, когда краски на холсте еще были влажны, его «Поле Куликово» было отправлено в Третьяковскую галерею.

Юрий Ракша. Благославление Дмитрия Сергием Радонежским.

Учеными Российской Академии наук в 1984 году вновь открытой планете солнечной системы №3032 было присвоено имя «Ракша» в честь выдающегося художника современности.

Источник: http://artageless.com/field-kulikovo-memory-yuri-raksha

Куликово поле: 12 картин

Воинский подвиг стал ещё и подвигом духовным, подвигом священным. Как катализатор он запустил мощные процессы, способствовавшие объединению разрозненных земель в единое государство.

Нет, Куликовская битва не была окончательной победой над татаро-монголами. Иго было сброшено только сто лет спустя.

Однако именно Куликовская битва развеяла миф о непобедимости Золотой Орды, дала надежду и породила героев.

Куликовская битва на многие столетия остается в поле внимания художников. И если в XVI-XVII веках речь идет о редких и каноничных изображениях в рамках летописных списков и житийных клейм на иконах, то тремя веками позже, с развитием интереса к истории и исторической картине, – сюжет Куликовской битвы становится одной из центральных тем исторического жанра.

Исторический жанр в живописи во все времена был идеологическим. Но это никогда не мешало художникам делать свои работы концептуальным высказыванием и личным переживанием.

Преподобный Сергий Радонежский. Житийная икона

В 1959 году реставраторами была раскрыта одна из икон ярославской школы. Под темным слоем олифы и верхними записями было открыта так называемая наделка (то есть дополнение к иконе) с сюжетом о «Мамаевом побоище». По всей видимости, наделка была сделана в восьмидесятые годы XVII века.

В центре композиции изображен легендарный поединок Пересвета с Челубеем, справа – воинство Дмитрия Донского, готовое к бою, слева – лагерь Мамая. В самой нижней части композиции изображены встреча победителей и погребение воинов, погибших за други своя. Икона находится в собрании Ярославского художественного музея.

Развитие искусства, вектор его движения напрямую зависит от среды и общества, времени и его моды. Военные потрясения начала XIX века, победное шествие Наполеона по Европе, война 1812 года, – эти события так или иначе коснулись практически всех сфер русской жизни и определили всплеск интереса не только к настоящему, но и к героическому прошлому страны.

Изданная в 1918 году «История государства Российского» Карамзина буквально взорвала общественное мнение и надолго стала предметом бурных салонных дискуссий. Перу Карамзина также принадлежала и статья «О случаях и характерах в Русской истории, которые могут быть предметом художеств». Этой статьей историк задал планку и определил тему актуальную в искусстве:

Но еще задолго до карамзинской статьи профессура Академии художеств в качестве экзаменационных испытаний предлагала выпускникам тему «Дмитрий Донской на Куликовом поле», причем программа четко оговаривала, как должен быть изображен князь: «Представить Великого Князя Дмитрия Донского, когда по содержании победы над Мамаем, оставшиеся Князья Русские и прочие воины находят его в роще при последнем почти издыхании, кровь струилась еще из ран его: но радостная весть о совершенном поражении татар оживляет умирающего великого князя».

Одной из таких академических работ является картина Ореста Кипренского, написанная им в 1805 году и названная «Дмитрий Донской на Куликовом поле». Такое же название имеет и созданная двадцатью годами позже, в 1824 году, работа Василия Сазонова.

Орест Кипренский. Дмитрий Донской на Куликовом поле

Лучшие произведения итальянской и фламандской школы живописи были ориентирами для молодого Ореста Кипренского, взявшегося за разработку сюжета выпускного экзамена в Академии художеств.

Наверное, поэтому на его картине героический защитник отечества, князь Дмитрий Донской, меньше всего похож на русского князя, каким мы привыкли его себе представлять.

Отсутствие национального колорита ничуть не смущало автора, как не удивило оно и экзаменаторов.

«Голова великого князя исполнена выражения. И радость об одержанной победе, его одушевляются, купно с благодарностью ко Всевышнему, живо изображены в томных взорах его, устремленных к небесам.

Сие произведение есть первый опыт трудов сего молодого художника, подающего о себе большую надежду», – говорилось в отзыве на работу будущего первого русского портретиста. 1 сентября 1805 года Кипренский был удостоен за картину большой золотой медали.

Сейчас работа находится в собрании Русского музея (Санкт-Петербург).

Василий Сазонов. «Дмитрий Донской на Куликовом поле»

Крепостной графа Николая Румянцева Василий Сазонов был определен своим патроном в 1804 году на учебу в Академию художеств. Успехи молодого живописца в области рисования были настолько выдающимися, что граф дал крепостному вольную. Блестящий выпускник Академии, Сазонов при поддержке графа продолжил обучение в Италии, где делал копии работ Караваджо и Тициана.

Вернувшись в Россию, художник обратился к учебной теме Академии художеств и написал картину «Дмитрий Донской на Куликовом поле». Сазонов изобразил раненого князя в окружении воинов. Перед ним коленопреклоненные казаки и человек в латах и царской мантии.

По всей видимости, это боярин Михаил Бренок, с которым князь поменялся одеждой и конем в самом начале сражения. За эту картину, а также выполненные в Италии копии, Сазонов в 1830 году был удостоен звания академика.

Картина находится в собрании Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге.

К середине XIX века история Куликовского сражения исчезает из поля зрения художников, уступая место сюжетам современности. И даже попытки Николая I превратить Зимний дворец, переживши в декабре 1837 года страшный пожар, в «Новый Ватикан», остались нереализованными.

В том пожаре погибли уникальные интерьеры, выполненные Растрелли, Монферраном, Кваренги, и были утрачены росписи, описывающие ключевые события отечественной истории.

Новый цикл картин из русской истории не получился, однако официальный запрос не остался без внимания академическим сообществом.

Ивон Адольф. «Битва на Куликовом поле»

В 1850 году по заказу Николая I французский баталист Ивон Адольф в Париже пишет монументальное полотно «Битва на Куликовом поле».

Первоначально планировалось, что картина украсит интерьеры нижнего коридора Храма Христа Спасителя, задуманного как храм-памятник героям войны 1812 года. Однако планы изменились.

Сегодня работа украшает пролет лестницы (аванзал), ведущий в Георгиевский зал Большого Кремлевского дворца.

В 1870-е годы «Куликовская битва» как тема включалась в программу оформления интерьеров Исторического музея. Одно из панно было заказано Валентину Серову, историческим консультантом которого стал Иван Забелин.

Забелин был не только руководителем Исторического музея, но и одним из авторитетнейших специалистов по истории Древней Руси.

На стенах музея он желал видеть народный эпос, который не оставит зрителя равнодушным и даст почувствовать связь времен.

Но ни Серов, ни Сергей Малютин, которому после Серова было поручено сделать панно, ни Сергей Коровин, так и не завершили работу. Слишком много противоречий возникало между заказчиками и исполнителями.

Всех требований ученых так и не удалось удовлетворить ни одному живописцу.

Рама, в которой планировалось разметить панно, пустовала вплоть до 1950 года, пока в ней не был помещен нейтральный пейзаж с видами Москвы.

Валентин Серов. После Куликовской битвы, эскиз

Серов напряженно работал над эскизом к панно. В 1894 году, побывал на Куликовом поле, детально прорабатывал композицию. Сохранились сотни набросков и восемь эскизов, часть из которых была выполнена в масле. Работа регулярно обсуждалась на заседаниях Ученого совета Исторического музея, менялась композиционно и даже художественно по настойчивому требованию Забелина.

Первое время Серов послушно следовал указаниям, но в 1898 году после очередного заседания отказался от продолжения работы над эскизом и вернул деньги, выданные ему Историческим музеем в счет оплаты картины. Многочисленные эскизы сегодня хранятся в собраниях Третьяковской галереи и Исторического музея.

Чуть раньше к теме событий Куликовской битвы обратился выходец из уфимского купечества Михаил Нестеров. Впрочем, выпускника Московского училища живописи, ваяния и зодчества интересовала не только батальная сторона событий 1380 года.

Нестеров был тем художником, который одним из первых обратился к теме религиозной самобытности страны и сделал героем живописного полотна – святого отшельника. Троице Сергиева лавра, рядом с которой поселился художник (он гостил в имении Мамонтовых в Абрамцево), прочно вошла в его жизнь. Здесь он черпал вдохновение и силы.

Первой работой над образом святого стала картина «Видение отроку Варфоломею» (1889-90). Работа была куплена Третьяковым, имела успех, но публикой была оценена неоднозначно.

Зато сам Нестеров утвердился в своем желании написать «житие» великого подвижника земли русской, тем более что в 1892 году в России должно было отмечаться 500-летия со дня Успения преподобного Сергия, игумена Радонежского.

Так появляется «Юность преподобного Сергия» (1892), триптих «Труды преподобного Сергия» (1896-97) и «Преподобный Сергий Радонежский» (1899).

С каждой новой работой образ святого становился все выразительнее, монументальнее и глубже. Не мог Нестеров обойти вниманием и встречу князя Дмитрия с преподобным Сергием.

Благословение Сергием Радонежским Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Эскиз Нестерова

Всю русскую землю, а не только свой личный удел шел защищать молодой князь Дмитрий. Он твердо верил в помощь Божию: и когда перед Донской иконой Божией Матери читал «Бог нам прибежище и сила», и когда пришел взять благословение у старца вступить в бой с безбожниками.

Для Нестерова ключевой темой стало напряжение той минуту, когда преподобный благословляет коленопреклоненного князя. Впрочем, эскиз «Благословение Сергием Радонежским Дмитрия Донского на Куликовскую битву» так и не был завершен Нестеровым.

Он был не удовлетворен своими набросками и писал о них Елизавете Мамонтовой: «…тема давно была намечена мной для серии картин к истории Радонежского чудотворца, но все наброски, что я делал, не были интереснее любой программы…» В 1897 году «Юность преподобного», «Труды преподобного» и акварель «Преподобный Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского на битву с татарами» были переданы художником в дар городской галерее братьев Третьяковых.

В самые сложные и тяжелые годы Второй мировой войны заработала идеологическая машина.

Мобилизованы были все силы, в том числе изобразительное искусство, перед которым стояла цель через воскрешение народной памяти, через примеры доблестных побед над агрессором поддержать дух народа.

Александр Бубнов пишет свое знаменитое «Утро на Куликовом поле» (1943-47), а баталист Михаил Авилов создает «Поединок на Куликовом поле» (1943).

Александр Бубнов. «Утро на Куликовом поле»

Александр Бубнов окончил Высший художественно-технический институт. Увлекаясь творчеством художников-передвижников и русским реализмом, он сосредоточился на историческом жанре.

Молодой романтик, Бубнов в начале своей творческой карьеры грешил чрезмерной идеализацией советской действительности.

Но именно в годы Великой Отечественной войны, работая над агитационными плакатами и листовками, он серьезно обращается к историческому жанру.

В 1943 году Бубнов работает над своим программным произведением «Утро на Куликовом поле». Замысел «Утра» возник у художника еще в 1938 году. Первоначально темой его картины была история битвы на Чудском озере, однако обращение к документам и серьезное погружение в историческую литературу убедило Бубнова писать именно Куликовское сражение.

Полтора года работы над эскизами, поиск образов и пластических решений, долгая и тщательная проработка деталей, исключающая даже намека на бутафорность персонажей, позволили художнику создать характерное полотно. В картине есть не только историческая правда, в ней читается эпический размах и посыл: главный герой любого сражения – народ.

За картину «Утро на Куликовом поле» в 1948 году Бубнов был удостоен Государственной премии СССР. Его картина, репродукции которой вошли в учебники по истории, находится в собрании Третьяковской галереи, в Москве.

Михаил Авилов. Поединок Пересвета с Челубеем

Выпускник батальной мастерской Академии художеств, участник Первой мировой и гражданской войн, Михаил Авилов в своих работах демонстрирует не только мастерство живописца, он поражает убедительностью изображения батальных сцен.

К теме поединка богатыря-монаха Александра Пересвета и татарского мурзы Челубея Авилов обратился еще в 1917 году. Но тогда картина не получилась и даже была уничтожена автором.

В 1942 году, приехав в Москву из эвакуации, художник получил большую мастерскую, что позволило ему вернулся к теме Куликовского сражения.

«Дмитрий Донской у Сергия Радонежского», «Дмитрий Донской решает переправляться за Дон», «Куликовская битва», «Бегство Мамая» – четыре больших эскиза были созданы Авиловым, но лишь один из них – противостояние русского витязя и татарского богатыря – стал законченным произведением, вошедшим в анналы мирового изобразительного искусства.

В 1946 году за картину «Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле» Авилов был награжден Сталинской премией первой степени. В настоящее время картина находится в собрании Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге.

80-е годы XX века стали следующим периодом и новой волной интереса к теме Куликовского сражения: в 1980 году страна отмечала 600-летие со дня Куликовской битвы. К этому юбилею были приурочен цикл «Поле Куликово» Ильи Глазунова, триптих «Поле Куликово» Юрия Ракши, а на киностудии Мосфильм режиссером Романом Давыдовым снят мультипликационный фильм «Лебеди Непрядвы».

Илья Глазунов. Цикл «Поле Куликово». Дмитрий Донской. 1980
Илья Глазунов. Цикл «Поле Куликово». Канун. 1978

Ленинградец, блокадник, Илья Глазунов, как и многие, потерял в той страшной войне родителей. После эвакуации вернулся в Ленинград, окончил Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина.

Изучая историческую литературу, летописи, жития, Глазунов двадцать лет своей жизни посвятил работе над циклом «Поле Куликово», в который вошло тридцать картин.

В шестидесятые годы появились первые полотна: «Гонец», «Штурм города», «Хан Мамай», а знакомство публики с циклом было приурочено к грандиозному юбилею, 600-летию Куликовской битвы.

В 1980 году Глазунов был удостоен звания народного художника СССР. Говоря о своем цикле, Глазунов поясняет, что стремился «передать только жизненную достоверность, истинность происходящего, чтобы еще раз наш современник прикоснулся к великому прошлому Родины, с новой силой почувствовал бы неразрывную связь времен, связь поколений, свою сопричастность к событиям давно минувших эпох».

Юрий Ракша. Триптих “Поле Куликово”. 1980. Левая часть – “Благословение на битву”

Юрий Ракша с детства увлекался не только рисованием, но и историей.

Он с серебряной медалью окончил Суриковскую художественную школу, ВГИК, работал на Мосфильме, участвовал в съемках десятка фильмов и никогда не оставлял живопись. Каждый новый фильм рождал в нем замысел для будущего полотна.

Так было и с картиной «Восхождение» по роману В. Быкова. «Без сцены казни главного героя Сотникова, – вспоминал Ракша, – я не решился бы на громаду “Куликова поля”».

Работать над картиной он начал в 1879 году и уже тогда понял, что она станет его главным и последним творением. В ноябре врачи поставили страшный диагноз – лейкоз, пообещали «максимум месяц».

Жена художника вспоминает, как Юрий работал до изнеможения, мужественно боролся со смертью и старался скрыть физические муки.

«Он торопился, – вспоминала Ирина Ракша, – держался за кисть, как за спасательный круг, и тогда же сказал, что у каждого должно быть свое поле Куликово».

Юрий Ракша. Триптих “Поле Куликово”. Центральная часть – “Предстояние”

Ракша любил работы Нестерова и ориентировался на них в своем замысле, но его композиционное решение было все-таки иным, кинематографичным. Три места действия, разбросанные по времени, даны одновременно. Эта авторская находка, имеющая иконописные истоки, позволяет зрителю последовательно воспринять события.

«Благословение на битву», «Проводы ополчения» и ключевой центр «Предстояние» – рождают состояние народного духа.

Духовный подвиг совершается именно здесь и сейчас, когда стоят бок о бок святой отшельник и молитвенник, матери, сестры и жены, среди которых смиренная и мужественная Евдокия и воины, вглядывающиеся вдаль, туда, где лагерем стоит враг.

Юрий Ракша. Триптих “Поле Куликово”. Правая часть – “Проводы ополчения”

Ракша писал о своей картине: «Почему же Куликово поле осталось в веках? Да потому, что здесь утверждалась идея и вера в русскую государственность. Русь поверила в себя.

Русь стала Русью… по-прежнему главное должно быть в лицах, в глазах, и я высвечиваю их, а потому меньше костюмности, антуража. Очень важен пейзаж. Единый для всех частей горизонт объединяет и Москву, и Троицкий монастырь, и поле Куликово.

Объединяет в одно целое, и все это – Родина. Благословенная наша Родина, которую надо отстоять».

Дарья Рощеня

Источник: http://www.stsl.ru/news/all/kulikovo-pole-12-kartin

Культура — «Куликово поле» Юрия Ракши

…От ранних воспоминаний об отце у Юрия сохранятся в памяти лишь запах ремня, шинели и скрип портупеи. Останется от военного детства и вкус картофельных очисток. Сестра, приходя из детсада, непосредственно делилась с мамой: что делали, чем кормили.

Юра, забившись в угол, тихонько всхлипывал: «Ну что она рассказывает, и так есть хочется». Лишь однажды он мог бы наесться как следует: на Новый год ему подарили пакет пряников! Счастливого Юру остановили мальчишки, стали отнимать пакет. Каким-то чудом он вырвался, побежал.

Но, чтобы оторваться от преследователей, стал кидать по одному прянику. Дорога оказалась слишком длинной — пряники кончились…

Оренбургская казачка и закупщик из Торгсина

В военные годы появилось у мальчика фантастическое пристрастие к рисованию. Кирпичом выводил узоры на асфальте, раздобытым по случаю кусочком мела черкал на досках сарая, который чисто по-уфимски важно называли каретником. Вся крышка бабушкиного сундука изнутри была украшена художествами внука.

Когда мать отвела его в первый класс, приключилась беда: украли карандаш. Другого у Юры не было. Горе юного рисовальщика было безмерным. Плакал неделю, мать даже в школу не пускала. А потом по совету врача и вообще решила: пусть еще год посидит дома, окрепнет.

…Поселились Теребиловы (настоящая фамилия будущего художника) на Цэсовской горе (ныне улица Руставели) в разгар строительства новой промзоны.

Родившийся на Украине Мефодий Артемьевич, познав «прелести» коллективизации (его семья попала под раскулачивание и оказалась под Белебеем), устроился закупщиком в Торгсин.

Мотался по деревням, меняя закордонные «шмотки» и продукты на золото и драгоценности. В оренбургских краях нашел свою ненаглядную.

Едва ли не сразу после свадьбы увез Мефодий свою жену-казачку под Уфу — на новую стройку. Устроился на фанерный комбинат, только что появившийся у станции Черниковка. Для рабочих были выстроены двухэтажные дома, вполне современные для тех лет, хотя и деревянные. А в 1937 году в семье появился первенец.

В 39-м, когда Юре не было и двух, отца забрали на финскую. Перед второй войной — Отечественной — у мальчика появилась сестренка Валя. На этот раз, уходя воевать, Мефодий Артемьевич вынужден был оставить семью на долгие десять лет.

С фанерным чемоданчиком — к славе

О голоде Юра забывал, лишь доставая свою любимую «Историю гражданской войны в СССР» — большущий том красного цвета. Книга была богато иллюстрирована. «Окна в нашей барачной комнате завешены черным — светомаскировка, холодно, а я сижу и рисую свои собственные баталии», — вспоминал художник.

Приятели подсказали Юре, что в поселке Моторном в Доме культуры имени Калинина работает изостудия. Он чуть ли не каждый день стал туда бегать. К тому времени фанерный чемоданчик юного художника уже был полон вырезок из «Огонька»: Саврасов, Левитан, Серов. Репродукции Нестерова трогали душу мальчика больше всего: вокруг он видел те же нестеровские холмы, те же реки.

Если он не рисовал, то работал с матерью и бабушкой на картофельном поле, помогал взрослым обшивать строящиеся дома дранкой под штукатурку. Сестра Валя была излишне, по его мнению, вертлява — а ведь она в ту пору была главной его моделью. Искусствовед Нестеровского музея Валентина Сорокина сейчас с улыбкой вспоминает, как получала от любимого братца тумаки за неусидчивость.

В 1950-м отец увез семью на Украину. Вернулись лишь через три года. Юра окончил семилетку, подумывал идти на отцовскую «фанерку».

Но случился поезд в Москву: под головой — облезлый фанерный чемоданчик. Начиналась дорога к славе Юры Теребилова, получившего позднее широкую известность как Юрий Ракша.

Мать, собравшая на билет последние деньги, верила в талант своего Юрочки. В свои семнад-

цать и сама она со стареньким баулом приехала из родной оренбургской деревни на Магнитку.

«А тебе обязательно надо писать»

Столица встретила неприветливо: экзамены давно закончились, надо было возвращаться.

Но неведомая звезда Юрия продолжала светить ему: отцовский брат — дядя Федя, работавший полотером, показал работы племянника владельцу одной из шикарных квартир, действительному члену Академии художеств, дважды лауреату Сталинской премии Дмитрию Налбандяну. Тот талант юноши оценил и отвез его работы директору художественной школы при Суриковском институте. Тот без колебаний Юру принял, причем сразу в пятый класс.

Художественную школу Юрий окончил с серебряной медалью и вслед за несколькими товарищами решил поступать в знаменитый ВГИК. По молодости он не смог бы даже внятно объяснить, почему пошел именно туда.

Но, похоже, его жизненный путь давно уже был предопределен: не учись художник во ВГИКе, не было бы и фильма «Восхождение».

Не было бы, возможно, именно такой сцены казни Сотникова, в конце которой, по воспоминаниям художника, оцепенела вся площадь — даже массовка, даже пришедшие потехи ради муромские зеваки.

Во время учебы Юрию пришлось много потрудиться над историческими фильмами. И хотя в 62-м он уже выставил ряд картин как художник кино, тем не менее в качестве дипломной работы предложил 16 работ, созданных по впечатлениям от поездок в Сибирь и на родину — в Башкирию. И нашел понимание у преподавателей. «А тебе обязательно надо писать», — сказал ему на защите знаменитый Юрий Пименов.

В феврале 62-го Юрий женился на студентке сценарного факультета Ирине Ракше. Этот союз дал художнику самого близкого друга и единомышленника, зрителя и критика. После окончания ВГИКа Юрий Ракша уже работал на «Мосфильме».

Как «сочинить» картину

Профессии художника кино было отдано пятнадцать лет, он участвовал в постановке более десяти фильмов. И не прекращал заниматься живописью. В 1968 году на молодежной выставке московских художников показал свое «Воскресение». Ракша назвал картину сочинением.

Позднее он распространит этот принцип на все свои работы: «Я никогда никуда не ездил «за картиной». Сначала она создавалась внутри меня, а уж потом, нащупав, сочинив, я ехал за тем, чего недоставало…». «Воскресение» было не просто воспоминанием об одном дне детства.

Это было «немой остановкой мгновения», давно ушедшего, оставшегося лишь в воспоминаниях да снах.

Ту же память детства он использовал при работе над фильмом «Путешествие», не ставшего, к сожалению, событием, а ведь, глядя на эскиз Ракши к нему, сразу вспоминаешь пронзительность «Подранков» Николая Губенко.

Когда в 1965 году Юрий Михайлович начинал работать с Михаилом Швейцером над картиной «Время, вперед!» о стройке времен первой советской пятилетки, он еще не предполагал, что делает фильм и о своей матери.

Тогда он не знал, что она тоже работала на Магнитострое. Параллельно с фильмом Ракша стал обдумывать замысел живописного полотна о людях той эпохи.

Картина, названная «Моя мама» и имевшая огромный успех, появилась в год смерти матери — в 69-м.

А через несколько лет Ракшу, как одного из ведущих художников «Мосфильма», включили в творческую группу советско-японского фильма «Дерсу Узала», режиссером которого был оскароносный Акиро Куросава. Тогда и встретились два Юрия Мефодиевича — Ракша и «адъютант его превосходительства» Соломин.

С тех самых пор дом Соломина украшает эскиз Ракши к фильму с надписью на обороте — «Соратнику по борьбе»: художник к тому времени настолько вырос профессионально, что осмеливался отстаивать свою позицию в споре с самим Куросавой (окончившим, кстати, Токийскую академию художеств). Несколько других эскизов к фильму Ракша подарил родному уфимскому ДК имени Калинина.

А «Дерсу Узала», как и некоторые другие фильмы великого японца, в 1976 году получил Оскара.

«У каждого из нас должно быть своё поле Куликово»

И тем не менее Ракша решил оставить кино, чтобы заняться исключительно живописью. Зная об этом, режиссер Лариса Шепитько все же дала ему сценарий фильма по повести Василя Быкова «Сотников». Прочтя его, художник был настолько потрясен, что «в одночасье написал эскиз-портрет Сотникова». Рисунок этот во многом предопределил всю стилистику фильма.

Даже актера подбирали по эскизу Ракши. Уже после выхода «Восхождения» много было сказано о параллелях его сюжета с Евангелием, в сцене казни героя порой находили аналогии с распятием Христа.

Ракша смог влезть в шкуру своего героя: военное детство, в котором, по его словам, «голод, холод и горе вокруг» считались «всегдашней принадлежностью жизни», давало ему право на это.

В 79-м он вплотную занялся эскизами к «Полю Куликову». Ракша уже знал, что «Поле» станет главным его творением, чувствовал, что та неведомая звезда, что вела его всю жизнь, начинает тускнеть. В автокатастрофе погибли друзья — Лариса Шепитько и Владимир Чухнов, а в ноябре приговор был вынесен и ему: рак крови.

Врачи говорили, что жить осталось буквально месяц. А для завершения «Поля Куликова» нужно было гораздо больше. «Он боролся со смертью стоически, мужественно, старался скрыть муки. Работал до изнеможения. Он торопился, держался за кисть, как за спасательный круг», — вспоминала Ирина Ракша.

Вот тогда-то он и сказал: «У каждого из нас должно быть свое поле Куликово».

Девятнадцатого июля Юрий признается в дневнике, что важнейший персонаж триптиха Преподобный Сергий Радонежский, благословивший Дмитрия на битву, ему привиделся, он ни с кого его не писал.

Двенадцатого августа записывает: «Вот, не закончил еще «Поле Куликово», а уже думаю о другой картине — «Крест на картошку», о себе, о маме, о всех нас».

Тринадцатого августа: «Искусство — это память времени».

Он так и не получил звания заслуженного художника РСФСР, даже Государственную премию за «Восхождение» присудили только его погибшим товарищам. Это ранило художника, понимавшего, какой вклад внес он в этот фильм. Но преодолел и это: «День за днем оживает мое полотно. Заселяется. Дышит. Искрится. Живет по своим законам»…

В последний свой год Ракша успел написать несколько статей — его литературные способности отмечали многие.

Первого сентября 1980 года, в день смерти Юрия Ракши, последнюю его картину с еще непросохшими красками, прямо на подрамниках, на веревках спускали из мастерской, чтобы отвезти в Третьяковку, на выставку, посвященную 600-летию Куликовской битвы.

Источник: https://ResBash.ru/stat_m/2/9501