Михаил Нестеров:
Михаил Нестеров: «…и я принялся за этюд. Он удался, а главное, я, смотря на этот пейзаж, им любуясь и работая свой этюд, проникся каким-то особым чувством «подлинности», историчности его… Я уверовал так крепко в то, что увидел, что иного и не хотел уже искать…»
Михаил Нестеров. Молчание.
Соловки Михаила Нестерова
Творчество Михаила Нестерова связано с традициями русского православия: первой значительной работой художника стала картина «Пустынник» (1888), написанная в Троице-Сергиевой лавре. На картине два равных образа — монах, старик с просветленной и чистой душой и среднерусская осенняя природа. Говорят, что нестеровский монах был навеян образом старца Зосимы из романа Ф.И.
Достоевского «Братья Карамазовы». Нестеров написал своего пустынника с отца Гордея, монаха Троице-Сергиевой лавры, пораженный его бесконечно доброй душой и светлым образом. Пейзаж картины очень красив своей сдержанностью и удивительно поэтичен.
Между природой и человеком чувствуется великая божественная связь, элементы которой будут всегда видны в последующих образах нестеровской Святой Руси.
Картина Михаила Нестерова «Пустынник».
Работы Михаила Нестерова приобрёл П.М.Третьяков. Третьяковскую галерею украсили «Пустынник» и «Видение отроку Варфоломею». С этого момента М.
Нестеров полностью поглощен темой монашества, в его творчестве становится доминирующей тема православного начала русской духовности. В 1903 году Михаил Нестеров едет в Соловки. А в 1914 пишет картину «Лисичка» (Холст, масло. 101 x 127 см.
Государственная Третьяковская галерея. Инв. номер: 22449. Поступление: В 1934 от «Всекохудожника»).
«…обитавшие у скитов лисы перестали бояться людей и заходили в кельи к знакомым монахам. Это приводило в изумление писателя и страстного охотника Пришвина, как, впрочем, и художника Нестерова (картина «Лисичка»)» (Асеф Джафарли. Особенность Соловецкой охоты. Журнал «Культура». Москва. 16.04.1998)
Лучшая картина Соловецкого архипелага
Самыми сильными, полными северного лиризма произведениями о Соловках стали картины «Тихая жизнь», «Мечтатели» и «Молчание», написанные в Соловецкий монастырь в 1903 году. Удивительная северная природа и благородные, полные внутреннего достоинства соловецкие люди покорили Нестерова. Природа Соловков стала для него святым храмом.
Под впечатлением Соловков была написана одна из лучших нестеровских картин «Молчание». Берег острова Анзер. Гора Голгофа. Таинственный свет раннего утр, все еще ночные тени, падающие на неподвижную морскую воду. Фигуры монахов в лодках — старца и юноши. Умиротворенное состояние природы и духовный человеческий покой соединены художником в лаконичной, сдержанной композиции.
Картина Михаила Нестерова «Лисичка» навеяна Соловками.
Здесь, на Соловках, Нестеров задумал удивительную картину. «Явление Христа народу» Нестеров решил перевести на русскую землю.
Изобразить явление Христа русскому народу была второй попыткой художника, а первой стала картина «Святая Русь», главным смыслом которой были слова: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Аз успокою Вы».
Зимний пейзаж навеянн природой Соловецких островов. Именно там художник писал этюды для картины. Любимые нестеровские герои, богомольцы, странники, монахи, девушки, дети, все они написаны по этюдам с реальных лиц, сделанным Нестеровым на Соловках.
Две женщины, помогающие больной девушке, портреты сестры и матери художника. К глухому лесному скиту приходят верующие, каждый со своей бедой. Навстречу им выходит Иисус с наиболее почитаемыми на Руси святыми — Николаем, Сергием и Георгием.
Пейзаж Соловков, так удавшийся художнику, стал своего рода дополнительным образом, олицетворением русского характера картины.
Эта картина оказалась последней, в которой художник использовал соловецкие этюды.
Более к теме Соловков Нестеров не обращался, и лишь однажды написал портрет человека, которому Господь предрешил стать одним из величайших людей, погибших в Соловках.
История портрета мистическая: ни художник, ни тем более его герой, отец Павел Флоренский, не знали и да и не могли знать о соловецкой судьбе, предопределенной свыше выдающемуся философу-богослову.
Нестеров пишет портрет соловецкого узника
Мало кто знает, что Соловки мистическим образом вернулись к Михаилу Нестерову и еще раз напомнили о себе. На сей раз с трагической стороны.
Картина Михаила Нестерова «Соловки».
Вторая серия портретов написана Нестеровым в самый разгар большевистского мятежа и последующей гражданской войны в россии. В цикл вошли портреты Л. Толстого (1907), архиепископа Антония (1917), философов-богословов П. Флоренского и С. Булгакова (1917), И. Ильина (1922).
В них художник отразил его современников в момент наивысших нравственных исканий и раздумий. Подчеркивание отрешенности человека от внешнего мира, сдержанные композиции, строгость красок подтверждает, что в творчестве Нестерова этого периода преобладали интонации, связанные с разрушительным действием «революционного» хаоса.
Художник предчувствует приближающуюся трагедию, подчеркивает озабоченность, серьезнейшие размышления и переживания современников.
В портрете Сергея Булгакова и Павла Флоренского, названном «Философы», Нестеров написал двух выдающихся российских религиозных философов. Нестеров был знаком с идеями отца Павла Флоренского, знал основы его учения. Он избрал жанр парного портрета, чтобы показать два разных подхода к поиску истины, два разных пути, две разные судьбы.
Сергей Булгаков (1871-1944) — философ и теолог, видел и хорошо понимал причины катастрофы общества, отравленного марксистской идеей. С.Булгаков оставляет должность профессора Московского университета и покидает страну в 1922 году. Он уезжает во Францию, организует общество Святой Софии, и становится профессором богословского института в Париже (1925-1944).
Михаил Нестеров. Философы. Портреты П.Флоренского и С.Булгакова. 1917.
Отец Павел Флоренский остался в России.
Как и тысячи других честных русских ученых, он оказывается в соловецком узилище — Соловецком лагере особого назначения.
Священник Павел Флоренский, ученый-энциклопедист, «русский Леонардо да Винчи» провел на Соловках 4 года и был расстрелян коммунистами 8 декабря 1937 года.
Работа Михаила Нестерова является, по-видимому, единственным портретом великого ученого, ставшего соловецким заключенным и погибшего в Соловках.
Михаил Нестеров и советская власть
Михаил Нестеров: «Пережитое за время войны, революции и последние недели так сложно, громадно болезненно, что ни словом, ни пером я не в силах всего передать. Вся жизнь, думы, чувства, надежды, мечты как бы зачеркнуты, попраны, осквернены.
Не стало великой, дорогой нам, родной и понятной России. От ее умного, даровитого, гордого народа осталось что-то фантастическое, варварское, грязное, низкое.
Одна черная дыра, и из нее валят смрадные испарения «товарищей» — солдат, рабочих, всяческих душегубов и грабителей…»
…1937-й: в присутствии Нестерова арестовывают его дочь Ольгу с мужем. Муж его другой дочери Натальи, пушкинист и основатель музея-квартиры Пушкина на Мойке, расстрелян. Нестеров хлопочет о родных через Екатерину Пешкову, просит поговорить об их судьбе с Алексеем Толстым художника Корина, работавшего над портретом «красного графа», пишет письма Сталину.
В 1941 году — очередной зигзаг судьбы: Нестерову за портрет физиолога Павлова присуждают Сталинскую премию I степени, а на следующий год в связи с восьмидесятилетием — звание заслуженного деятеля искусств РСФСР, награждают орденом Трудового Красного Знамени.
По разным мемуарам гуляет история, пересказанная Даниилом Граниным, о том, как Нестеров отказался писать сталинский портрет: будто бы Сталин сам позвонил художнику с этим заманчивым предложением, на что тот ответил: «Я не могу. Мне уже давно не нравится ваше лицо». (Шаталов Александр. Другая Россия Михаила Нестерова. The New Times, № 14-15 (283). Москва. 22.04.2013)
Источник: http://www.solovki.ca/art/nesterov.php
«Видение отроку Варфоломею» Нестерова: история создания картины
Незатейливые срединнорусские пейзажи, с пожухлыми травами и тонкоствольными березками, трогательные и в то же время необъятные просторы стали называть «нестеровскими».
Меланхоличных хрупких девушек, чьи лица озарены внутренним светом, также завеличали «нестеровскими».
Особое, опять же «нестеровское», настроение было и в полотнах на религиозные сюжеты — за это художника ценили и приглашали расписывать соборы.
В «Видении отроку Варфоломею» живописец собрал все свои «фирменные» наработки. Что из этого получилось?
Сюжет
Сюжетным прототипом для картины стало жизнеописание Сергия Радонежского, который, будучи ребенком (звали его тогда Варфоломей), встретил святого старца.
Последний спросил отрока о его заветном желании и услышал: «Ныне прискорбна душа моя, так как учуся грамоте и не умею, ты же, отче святой, помолись за меня богу, чтобы я выучил грамоту».
Услышав это, старец дал Варфоломею кусочек просфоры со словами: «О грамоте, чадо, не скорби, от сего дня дарует тебе господь грамоте умение зело добре».
Варфоломей — кроткий мальчик, покорно сложивший руки на груди, принимающий то, что дано свыше. Святой старец кажется неотделимым от природы: его фигура в темных одеждах словно сливается с деревом. Нимб его, едва заметный, вот-вот рассеется в воздухе.
Образ Сергия Радонежского был для Нестерова воплощением нравственного идеала чистой и подвижнической жизни. С ним связана тема одиночества, ухода от мирской суеты. Идеальным, по Нестерову, было состояния единения человека и природы, только в этом, по мнению художника, человек мог найти успокоение, очистить душу, обрести стойкость и смысл жизни.
Контекст
Первые наброски Нестеров сделал во время поездки в Италию. Позднее в окрестностях Троице-Сергиевой лавры он писал пейзажные зарисовки. Изначально художник продумывал вертикальную композицию — убрав часть пейзажа, живописец акцентировал внимание на фигурах.
То, что в итоге картина написана горизонтальной, говорит о том, что Нестеров, по-видимому, понял, что не венчик над головой святого, а именно пейзаж должен воплощать чудесное.
Одухотворённая природа сливается с лирическим настроением героев и раскрывает их образы.
Закончив пейзажные зарисовки, Нестеров уехал в Уфу, где, несмотря на грипп, продолжил работать. «Я был полон своей картиной. В ней, в ее атмосфере, в атмосфере видения, чуда, которое должно было совершиться, жил я тогда», — вспоминал Михаил Нестеров.
Состояние его было опасным. В один из дней у Нестерова закружилась голова, он оступился, упал и повредил холст. Понадобился новый. Именно на нем было создано лучшее, по мнению самого Нестерова, полотно. Незаконченный вариант картины остался в Уфе.
Судьба художника
Михаил Нестеров родился в Уфе. Семья его было глубоко религиозной. С детства Мишу влекла природа, он был чуток к ее красоте и восприимчив к ее языку. Отец поддержал тягу сына к искусству и отправил в Москву учиться.
Первой значительной картиной был «Пустынник». После экспонирования ее на выставке передвижников о Нестерове заговорили как об одном из выдающихся живописцев того времени. Современники отмечали, как поразительно глубока внутренняя гармония, связывающая человека и природу в его картинах.
После «Видения отроку Варфоломею» (1889−1890) Нестерову впервые предложили расписывать храмы. Неуверенность, принять ли это предложение, в итоге была преодолена, и 22 года своей жизни художник отдал церковным росписям и иконам.
Религиозная тема, которая так прочно вошла в творчество Нестерова, сподвигла его на путешествие на Соловки. Монастырь, окруженный суровой природой, жизнь монахов, сильных духом, впечатлили художника. Долгое время в его картинах звучала тема блаженного общения верующего человека с природой.
Свои коррективы в творчество Нестерова, что ожидаемо, внесла революция 1917 года. 55-летнему художнику пришлось отказаться от тем, которые интересовали его в течение всей жизни, и переключиться на новый для себя жанр портрета.
Как правило, он не писал на заказ, работая только с близкими и хорошо знакомыми людьми. Его интересовали творческие люди в активном действии. За свои портреты он даже получил несколько наград и почестей от советского правительства, в том числе Сталинскую премию.
В 1938 году (Нестерову на тот момент было уже 76 лет) его арестовали и две недели продержали в Бутырской тюрьме.
Связано это было с тем, что его зять, юрист Виктор Шретер, был арестован по ложному доносу, обвинен в шпионаже и приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни.
Дочь художника Ольга Михайловна была отправлена в лагерь в Джамбул, откуда вернулась с инвалидностью.
До последнего дня Нестеров работал. Скончался от инсульта на 81-м году жизни с палитрой и кистью в руках.
Источник: https://weekend.rambler.ru/read/38912854-videnie-otroku-varfolomeyu-nesterova-istoriya-sozdaniya-kartiny/
7 «бесстрастных» полотен Михаила Нестерова
31 мая (19 мая по старому стилю) 1862 года родился Михаил Нестеров. Предлагаем вспомнить 7 полотен, на которых выдающийся русский живописец «избегал изображать сильные страсти», отдавая предпочтение тихому пейзажу и человеку, «живущему внутренней жизнью».
Отражением идеи жизни человека в гармонии с природой стала картина «Пустынник», написанная художником во время его жизни в Сергиевом Посаде. Там он знакомится с монахом Троице-Сергиевой лавры Гордеем, который становится прототипом героя.
Впоследствии, однако, художник намеренно уйдет от портретности, наделяя монаха обобщенными чертами. Вдоль озера по тропке бредет, опираясь на посох, старец в монашеских одеждах. Он задумчив и сосредоточен, но в то же время его лицо наполнено внутренней улыбкой.
Осенний пейзаж пронизывает картину спокойствием и умиротворением.
Художнику удалось в полной мере передать свою убежденность в том, что только жизнь вдали мирской суеты способна напитать человеческую душу покоем, искренностью и стойкостью.
Намеченные художником принципы и идеи будут реализованы в его дальнейшем творчестве.
Картина была куплена Третьяковым за 500 рублей, что позволило получить Нестерову не только материальную независимость (он, в том числе, смог поехать в Италию), но и стала подтверждением: «Он – настоящий художник!»
Замысел цикла картин, посвященных жизни Сергия Радонежского, появился у Михаила Васильевича во время пребывания в Сергиевом Посаде.
«Видение отроку Варфоломею» — стала первой картиной, идея которой возникла во время посещения имения Абрамцево, куда он был приглашен женой Мамонтова Елизаветой Григорьевной.
Но приступить к работе Нестеров смог только после итальянского путешествия – с большим воодушевлением он выполнил большое количество подготовительных этюдов и рисунков, в том числе и пейзаж, который позже ляжет в основу картины.
Смысловым центром композиции стала фигура мальчика, который уповает на черноризца и просит чуда – освоить грамоту. Согласно преданию, юному Варфоломею (мирское имя преподобного Сергия) никак не давалась грамота. После встречи с монахом, мальчик начал бегло читать.
Осенний пейзаж наполняет картину чистотой и словно дарит способность раскрыть тайные помыслы и желания чистой души мальчика.
Тесно переплетая реальность и видение, Нестеров создает необычную для русской живописи картину – в станковой живописи появляется элемент иконописи.
Золотое сияние вокруг голову схимника рождает массу споров не только среди зрителей и критиков, увидевших картину на очередной выставке передвижников, но и среди коллег-художников, некоторые из которых назовут картину «вредной».
Еще одной картиной, которую художник написал в окрестностях Сергиева Посада, станет «Под Благовест». На первом плане зритель видит двух монахов, читающих Часослов и бредущих вдоль поросли молоденьких березок. В лучах заходящего солнца горят кресты храма.
Монахи настолько углубились в чтение, что не обращают внимания на красоту природы, которая просыпается от зимнего сна. Художник вкладывает в руки молодого инока веточку вербы, сообщая тем самым, что великий праздник Воскрешения Христова совсем скоро.
Кажется, что и в природе, и в людях, изображенных на картине, не осталось ничего земного, а все происходящее проникнуто тишиной спасительной молитвы.
Одной из лучших картин, рассказывающей о монашеской жизни, стало «Молчание», написанное Нестеровым параллельно с работой над «Святой Русью». Взору зрителя предстают две скользящие по заливу у подножия Рапирной горы на Соловках лодки.
Внутренние связи – доминанты полотна – образуют четкий треугольник: две лодки и церковь на вершине горы. На берегу художник располагает еще один храм, тем самым символично иллюстрируя Церковь земную и Церковь небесную. К последней и держат свой путь седовласый старец и юноша. Однако в самой картине нет движения и динамики.
Герои становятся частью природы, умиротворенной и затаившей дыхание перед чем-то великим.
Связь человека с Богом через общение с природой, созерцательная молитва и уход от мирской суеты подчеркивается и общим колоритом: легкое звучание сиреневого, желтовато-розового и серо-фиолетового оттеняют доминанту темного зеленого и черного. Идеи «Молчания» впоследствии будет отражены в «Лисичках» (1914), «Старец. Раб Божий Авраамий» (1914-1916), «В скиту» (1915) и «Соловки» (1917).
Эта картина становится первой работой в новом для мастера жанре портрета. Образ любимой жены был создан Нестеровым в их киевской квартире. Ольга Петровна сидит в кресле рядом со столиком, на котором стоит ваза с азалиями и разбросаны разные безделушки.
На стене – картина Бенуа «Сентиментальная прогулка». Художник не делал набросков к портрету, он писал его прямо с натуры, стараясь поймать секунды жизни любимой женщины, словно предчувствуя разлуку с ней.
В этом же году он напишет и портрет дочери Ольги, которая незадолго до этого перенесет сложную операцию по возвращению слуха. Дочери предстоит еще одно хирургическое вмешательство – трепанация черепа.
Опасаясь за ее жизнь, Михаил Васильевич старался запечатлеть любимую дочь на холсте – в 1906 году он напишет еще «Портрет О.М. Нестеровой», который в 1907 году имел огромный успех у публики и был приобретен для коллекции Государственного Русского музея.
В 1912 году Нестеров заканчивает работу над росписью Покровского храма Марфо-Мариинской обители и приступает к завершению трилогии – картине «Душа народа». Уже написаны «Святая Русь» (1901-1905) и «Путь ко Христу» (1908-1912).
Каждое из полотен появилось в сложное для страны время, и через них Михаил Васильевич символично предлагает выход из сложных ситуаций, который заключается не в бунтах, пропитанных кровью, а в свете истины христианской, веры в Бога и народном единстве.
Вдоль берега Волги в поисках правды и утраченной веры бредут люди, впереди которых – крестьянский мальчик, с надеждой вглядывающийся вперед. Образ мальчика был написан художником со своего сына Алексея. Если на двух предыдущих картинах трилогии присутствует Христос, то здесь его уже нет.
Однако складывается ощущение, что Он только что прошел, а разные люди – царь в шапке Мономаха, священник, схимник, юродивый, слепой солдат с сестрой милосердия — стремятся догнать его. На картине можно также увидеть Достоевского, Толстого и Соловьева.
Эта людская лавина движется за ребенком, который единственный с открытым и чистым сердцем может «догнать» Бога.
В поздних работах Нестерова реже появляются образы русских святых. На первое место выходит полотна, написанные в жанре портрета.
После 1920 года мастер создает портреты своих современников: художников, скульпторов, философов, ученых, литераторов, врачей и актеров. Одной из таких работ становится портрет Васнецова.
Идея написать своего друга родилась у художника еще в 1908 году, но из-за большого количества заказов воплощение замысла было отложено на долгие годы.
Картина была написана в год 70-летнего юбилея Виктора Михайловича. Выдающийся художник-сказочник изображен сидящим в своей мастерской на фоне икон.
Кресло с высокими подлокотниками развернуто таким образом, чтобы зритель отгораживал портретируемого от всего остального мира, а святитель в светлых одеждах с иконы словно призывает Васнецова к беседе.
Седовласый старец смотрит на зрителя сверху вниз, но в его взоре нет высокомерие, скорее подчеркивается значительность его личности. Портрет понравился многим, а сам мастер считал его одной из лучших своих работ.
Фаина Шатрова
Источник: http://russian7.ru/post/7-besstrastnyx-poloten-mixaila-nesterova/
«На земле мир и человецех – благоволение» · Правда Севера
Соловецкие мотивы в картинах Михаила Нестерова
Соловецкие мотивы в картинах Михаила Нестерова
В этом году Россия отмечает 700 лет со дня рождения преподобного Сергия Радонежского, одного из самых почитаемых русских святых. Ему посвятил большой цикл своих живописных работ замечательный художник Михаил Нестеров. В этот цикл вошла и самая известная его картина «Видение отроку Варфоломею» (1889–1890).
Нам же, северянам, художник Михаил Нестеров интересен прежде всего своими «соловецкими мотивами», долго звучавшими в его творчестве после поездки на Соловки. Они для Нестерова стали воистину «землей обетованной», где художник нашел отклик на самые глубинные искания души.
Михаил Васильевич Нестеров был наделен страстным темпераментом и сильными чувствами.
Но в его душе всегда жила неутолимая тоска по внутреннему спокойствию и светлой тишине, которую он всегда искал и находил в соединении с природой, в ее отрадном безмолвии.
Поиски дивной тишины в русской природе и мудрой кротости в людях были заветным устремлением в творчестве художника. Несомненно, эти устремления и привели Нестерова на Север, в Соловецкую обитель.
Замыслив фундаментальную картину «Святая Русь», Нестеров предпринимает в 1901 году поездку на Белое море – в Соловецкий монастырь. Своими первыми впечатлениями он делился с А. А. Турыгиным, с которым вел переписку сорок лет: «Тут много интересного, много своеобразного. Но все это я как бы видел когда-то во сне и передал в своих первых картинах и некоторых этюдах».
Нестерову, забиравшемуся с красками в самые пустынные места Соловков, приходилось не раз слышать от монахов, работавших в лесу: «Что греха таить, частенько с топором да пилою в лесу Богу молился».
«…Это был народ крепкий, умный, деловой. Они молились Богу в труде и работе. Из этого народа, – замечал Нестеров, – попали ко мне на картину «Святая Русь» несколько, более или менее примечательных. Двое из них стоят в «Мечтателях» («Белая ночь на Соловках»). Кое-кто попал в большую картину «Душа народа». Соловецкие пейзажи вошли во многие картины Нестерова.
Создавая свое монументальное полотно «Святая Русь», художник написал произведение, ставшее одной из самых замечательных его картин, повествующих о монашеской жизни на Соловках. Это «Молчание» (1903 г., ГТГ, Москва).
Светлое озеро у подножия высокой лесистой Секирной горы, с маленькой церквушкой на ней. Два монаха, молодой и старый, в лодках удят рыбу. Они чутко внимают светлому молчанию природы. Нестеров изображает два Храма, стоящих друг над другом, не случайно.
Это – художественный образ церкви земной и Церкви Небесной. Именно к ней стремятся седобородый старец и юноша. Здесь, как и во многих произведениях мастера, звучит тема органичной связи верующего человека с Богом через общение с природой.
Где в тишине и покое человек может познать самого себя. И приблизиться к Господу.
Позже эта же идея будет отражена в картине «Лисичка» (1914 г.), замысел которой родился на Соловках. Вот как пишет об этом сам художник: «Ездили мы и на Рапирную, и в Анзерский скит. На Рапирной, сопровождаемые монашком, помню, вышли на луговину.
На ней сидело дватри древних старичка. Они всматривались в далекий горизонт, уходящий в Белое море. Слева была рощица.
Наш проводник внезапно обратился ко мне со словами: „Господи, смотрите, лиска-то, лиска-то!“ Не поняв что за „лиска“ и куда мне смотреть, переспросил монашка.
Он пояснил, что смотреть надо вон туда, на опушку рощи, из которой выбежала лиса и так доверчиво близко подбежала к старцам. Монашек сказал, что у них звери – будь то медведи или зайцы – человека не боятся. И человек к ним привык, не прогоняет их без особой нужды».
Тема общения человека с природой, неотлучная от Нестерова, звучит в его картине «Лисичка». «На земле мир и в человецех благоволение», – так поясняет художник смысл своего произведения.
Поездкой в Соловецкий монастырь в июле 1901 года Михаил Нестеров остался доволен: «Все, что было можно оттуда взять, взято.
Для картины моей „Святая Русь“ имеются несколько этюдов, которые мне помогут сказать то, что надо».
Среди зимнего северного пейзажа притаился монастырь. К нему идут-бредут и стар и млад со всей земли. Навстречу толпе, стоящей у врат монастыря, выходят Христос в сопровождении святителей Николая, Сергия и Георгия.
Художник собрал героев своей картины из глубины народной жизни. «Как-то забрел я далеко от монастыря, на кирпичный завод, – пишет Нестеров про свою соловецкую поездку. – Там попался мне типичный монах-помор.
Он был старшим на заводе, где кирпич выделывали исключительно для нужд монастыря. Монах был в подряснике из синей крашенины, на голове самоедская шапка-ушанка. Этюд, написанный с него, вошел потом в «Святую Русь».
«…Однажды встретил днем в стенах обители мальчика-монашка лет 16–17, похожего на хищную птицу, на кобчика что ли… Он был пришлый богомолец, такой неразговорчивый. Недуг одолевал его… Мальчика я тоже написал, и он попал в «Святую Русь».
Вводя этих соловецких знакомцев в картину, Нестеров ничем их не «облагородил». Монах-кирпичник изображен в той же шапке, в которой работал на заводе.
Картина «Святая Русь» принесла художнику большой успех. На международной выставке в Мюнхене за нее Михаилу Васильевичу Нестерову была присуждена в 1909 году золотая медаль первой степени.
Проходят годы. В 1914- 1916 годах Михаил Нестеров создает новый вариант «Святой Руси» и дает ему другое название – «Душа народа» (Христиане). От многого художник отказался, что было в старом варианте. Изменил пейзаж – от зимы к ранней весне.
Вдоль берега реки движется толпа «на пути ко Христу», которого в картине нет. Но он словно только что прошел. И все устремились следом за ним. Здесь люди современного города и деревни, всех сословий.
На переднем плане, как напоминание о Первой мировой войне, которая началась в ту пору, молодой солдат, ослепленный ядовитыми газами. Его сопровождает сестра милосердия. За ними видны фигуры Достоевского, Толстого и Соловьева. Вся эта лавина людей движется вперед, следуя за мальчиком.
По замыслу художника именно образ ребенка должен стать воплощением души народа: «Не войдете в Царствие Небесное, пока не будете как дети». И в этой своей итоговой картине художник находит место персонажам, увиденным на Соловках.
Так, в облике шествующего рядом с патриархом царя Ивана Грозного сквозят черты рыжеволосого, рыжебородого соловецкого монаха. Этюд, написанный с него, представлен в Архангельском музее изобразительных искусств. Полное название работы: «Голова монаха» (портрет протодиакона М. К. Холмогорова).
Свою итоговую картину «Душа народа» Нестеров назвал «лебединой песней», в которой снова прозвучал не утихающий в душе «соловецкий мотив».
Ирина СИДОРОВА.
Фото с сайта art-nesterov.ru.
Источник: http://PravdaSevera.ru/culture/-41odeekw
памяти художника Михаила Васильевича НЕСТЕРОВА..
31 мая исполнилось 150 лет со дня рождения русского художника Михаила Нестерова
Нестеров прожил долгую, восьмидесятидвухлетнюю жизнь, большую часть которой он посвятил искусству.
За это время им было создано несколько сотен произведений
Видение отроку Варфоломею, 1889-1890
(будущего св. Сергия Радонежского)
— одна из самых таинственно-поэтичных и прелестных картин последнего десятилетия XIX века.
Здесь, что редко бывает у Нестерова удался ему и тип юного святого, его застывшая в священном трепете фигура, его поглощенное сосредоточенным восторгом лицо с широко открытыми, уставившимися глазами. Чарующий ужас сверхъестественного был редко передан в живописи с такой простотой средств и с такой убедительностью.
Есть что-то очень тонко угаданное, очень верно найденное в стройной фигуре чернеца, точно в усталости прислонившегося дереву и совершенно закрывшегося своей мрачной схимой. Но самое чудное в этой картине — пейзаж, донельзя простои, серый, даже тусклый и все же торжественно-праздничный.
Кажется, точно воздух заволочен густым воскресным благовестом, точно над этой долиной струится дивное пасхальное пение…
.Н.Бенуа: «Тема «Воскресения» — не моя тема. Для нее недоставало у меня ни мистического воодушевления, ни подлинной фантазии, могущей иногда заменить недостающие художнику духовные свойства.
Картина, выдержанная в реальных тонах, была, быть может, и красива, но холодна и неубедительна, как чудо, как нечто необычайное.
В ней не было ни того, что иногда встречается у примитивистов — у Джотто в Падуе, ни того, что дала в эскизах на тему «Воскресения» болезненно прекрасная фантазия Врубеля…»
Автопортрет, 1915
Фоном портрета он делает высокий обрыв над излучиной реки Белой и бескрайними далями Предуралья. В облике его нет ничего от художника, это не поэт-лирик, а гражданин, задумавшийся о судьбах России.
«На горах.»
1896
«Молчание,»
1903
В 1903 году Нестеров посетил Соловецкий монастырь на Белом море в поисках персонажей для своей картины «Святая Русь». Братия монастыря — крестьяне северных губерний и Сибири поразили его умом, крепостью, деловитостью. «С топором да пилой в лесу Богу молимся», — говорили они о себе.
Вся природа была для них святым храмом. Под впечатлением увиденного в Соловках была написана одна из лучших нестеровских картин «Молчание». Залив у подножия Рапирной горы. Таинственный свет белой ночи. В неподвижных водах отражается темная, поросшая лесом гора.
Словно эхо, повторяют друг друга фигурки монахов в лодках, седобородого старца и юноши. Состояние природы чутко уловлено художником, но он не следует за натурой пассивно. Нестеровское мастерство композиции здесь проявляется в ее лаконизме, выборе крупных планов, скупости обобщающих линий.
Почти буквальное повторение силуэтов монахов использовано Нестеровым как ритм в музыке.
Портрет Ольги Михайловны Нестеровой (Амазонка). 1906
В портрете дочери Ольги ярко проявился нестеровский дар поэтического обобщения и острое чувство стиля. Замысел портрета возник случайно.
Однажды Нестеров увидел дочь в момент возвращения с прогулки верхом и попросил ее остановиться и попозировать так, как она была, — в амазонке и с гибким хлыстом в руке. Художник работал над фигурой и лицом девушки во дворе дома в Уфе.
Но для фона портрета он выбрал другой пейзаж, написав для него этюд на реке Белой в окрестностях Уфы.
Она стала собирательным образом женщины «конца века».
Хрупкая, утонченная, элегантная, сродни блоковской незнакомке, «дыша духами и туманами», она вошла в историю русского искусства как излюбленная героиня символизма.
Она дополнила собой галерею замечательных образов русских женщин от «смольнянок» Левицкого, героинь Рокотова и Боровиковского до «Девочки с персиками» Серова и девушек Борисова-Мусатова.
Трудно поверить, но так это и было — в советскую эпоху поэтическая амазонка Ольга Нестерова оказалась узницей «архипелага ГУЛАГ
«Соловки»
2017
Природа в картинах Нестерова не просто пейзажный фон. Это полноправный, а зачастую и главный «герой» произведения. Она живет своей жизнью, тесно сплетаясь с мыслями, чувствами и переживаниями художника и персонажей, определяет эмоциональную тональность картин, их музыкальность и весь образный лад.
Тоненькие березки белеют в мягкой рыжеве сентября, молодые елочки распахнули свои редкие лапы, рдеет яркая рябина — примета осеннего увядания, в безмятежное зеркало озер опрокинулись берега, и в глубине вод едва дрожит листва осин. Дали дальние открываются с крутых высоких берегов, а под ними спокойно и величаво плывут реки.
То здесь, то там застенчиво ютятся избы или сараи, деревянные часовни или главки старинных церковок. Это пейзаж М. Нестерова, и только его!»
Михаил Васильевич Нестеров, молодой художник из далекой Уфы, ворвался в художественную жизнь России смело и стремительно. Его картина «Видение отроку Варфоломею» стала сенсацией 18-ой Передвижной выставки в Москве.
Юношеские мечты провинциала о признании, о славе начинали сбываться.
Его отец полушутя говаривал, что лишь тогда он поверит в успех сына, когда его работы будут приобретены Павлом Михайловичем Третьяковым, знаменитым московским коллекционером. Попасть в Третьяковскую галерею значило больше, чем иметь академические звания и награды.
И вот уже две картины Нестерова куплены Третьяковым — «Пустынник» и «Видение отроку Варфоломею».
Пустынник [1888-1889]
Пустынник означает скитальца, странника, путника, отшельника. Главный персонаж картины – седовласый мужчина. У него длинные волосы и борода. Он одет достаточно легко, несмотря на то, что на улице еще кое-где лежит снег. Середина весны, лед на речке уже растаял. Гладчайшая гладь воды словно зеркало, в котором отражается пасмурное небо.
Мужчина идет по берегу. На небе – плотный покров из туч. Зима никак не решится покинуть свои владения, вот и небо, увы, до сих пор затянуто. И редкий луч может пробиться сквозь их завесу.
Голая сырая земля. Тишь, гладь, но совершенно неуютно. Можно почувствовать на себе прохладу того дня.
Подул холодный ветер с реки, пролился легкий дождь – превратности погоды в это период воспринимаются как данность.
Но старцу все нипочем. Ему хорошо и приятно даже в этой обстановке. Он идет и улыбается- ему нипочем эта стужа. Его лапти промокли, и одет он не так тепло, как подобает. Однако, он идет и улыбается тому, что видит. Он счастлив, потому что все законы природы, смена времен года – она незыблема и постоянна.
И вслед за стужей обязательно придет тепло. Он ценит каждый момент этой жизни.
Его мудрость позволяет ему находить нечто особо прекрасное в любой погоде, не ворчать на холод и дождь, а наслаждаться необычностью момента, его особенностью, ведь он – один такой удивительный и уникальный, и этот момент никогда больше уже не повторится.
Тень монаха-старца прямо перед ним – значит, солнце светит за его спиной. Он – такой же как все, обычный человек из плоти и крови. Но в то же время он совершенно иной, духовно инакомыслящий.
Годы поклонения Господу, его крест покаяния и послушания дали ему мудрость и терпимость, с которой у него появился особенный, лишь ему известный и понятный путь. Путь, ведущий к счастью.
Передвижники были идейными вождями русского общества 1870-х — 1880-х годов.
Их выставки посещали люди всех сословий, студенты и курсистки, молодые рабочие, разночинцы-интеллигенты, представители ученой и художественной элиты, высшая знать и члены царской семьи.
Экспонировать свои работы на передвижной было великой честью для начинающего живописца. И вот картины Нестерова приняты
Но не всё так просто. Много пришлось пережить художнику от критиков и передвижников за нарушениеих их творческих принципов
Творчество Нестерова выросло на почве христианской духовной традиции. Оно вдохновлялось идеей о православии как движущей силе отечественной истории. Христианское мироощущение Нестерова, его любовь к России определяются во многом атмосферой семьи, в которой он вырос.
Нестеров родился в глубоко патриархальной, традиционно религиозной купеческой семье, в Уфе, в предгорьях Урала. Он принадлежал к старинному купеческому роду. Дед его — Иван Андреевич Нестеров, был выходцем из новгородских крепостных крестьян, переселившихся при Екатерине II на Урал.
Он получил вольную, учился в семинарии, затем записался в купеческую гильдию и 20 лет служил уфимским городским головой.Отец Нестерова славился в городе щепетильной честностью и был уважаем до такой степени, что все новые губернаторы и архиереи считали своим долгом делать ему визиты, чтобы представиться.
А он принимал не всех. В доме царила мать, Мария Михайловна, умная, волевая. Близость с родителями сохранилась у Нестерова до конца их дней.
В каждый свой приезд в Уфу он вел с ними, особенно с матерью, долгие задушевные разговоры, а разлучаясь, писал подробные письма о своих творческих успехах и неудачах, неизменно находя понимание и сочувствие. наибольшее влияние на Нестерова оказал Василий Перов.
Его искусство не отличалось высоким качеством рисунка или колорита, — оно волновало начинающего художника умением проникнуть в человеческую душу.
Свыше двадцати двух лет своей жизни Нестеров отдал церковным росписям и иконам.
«Портрет художника В.М. Васнецова» (1925)
После Октябрьской революции Нестеров стал преимущественно портретистом
Павлов Иван Петрович,
1930-е, ГТГ
В 1890 году Михаила Нестерова пригласили принять участие в росписи Владимирского собора в Киеве вместе с Виктором Васнецовым. Художник принял приглашение и в 1893-1894 годах создал запрестольный образ «Рождество Христово».
В 1894-1896 годах работал над мозаиками храма Спаса-на-Крови в Санкт-Петербурге.
В 1899-1904 годах принимал участие в росписи церкви Александра Невского в Абастумани (Грузия).
В 1901 году Михаил Нестеров посетил Соловецкие острова, где познакомился с жизнью русского Севера и северных монастырей. Под впечатлением от путешествия художником были написаны картины «Молчание», «Лисичка», «Тихая жизнь», «Обитель Соловецкая», «Мечтатели», «Соловки».
В 1901-1905 годах Нестеров работал над полотном «Святая Русь». Тему явления Христа народу художник попытался перевести на русскую почву и показать явление Христа русскому народу.
В 1907 году Нестеров согласился на предложение великой княгини Елизаветы Федоровны и взялся расписывать храм Покрова Богородицы при Марфо-Мариинской обители в Москве. Над росписью он работал четыре года вместе с архитектором Алексеем Щусевым.
В 1909-1914 годах в творчестве Михаила Нестерова зазвучала тема тихой человеческой жизни, ничем не замутненной радости бытия. Именно этой теме посвящены работы «Вечерний звон», «Схимник», «Тихие воды», «Старец».
В 1913-1914 годах Нестеров написал шесть великих образов для иконостаса Свято-Троицкого собора в Сумах (Украина) — Христоса, Богоматери, Троицы, Николы, архангелов Гавриила и Михаила.
В 1917 году художником была написана картина «Философы» — двойной портрет Павла Флоренского и Сергея Булгакова.
После революции 1917 года Михаил Нестеров не сразу оставил тему «Святой Руси», он написал такие картины, как «Молитва», «Мать Евпраксия», «У монастырской стены».
В начале 1920-х годов художник вплотную обратился к портретной живописи. В 1923 году Нестеров написал одно из лучших своих полотен — «Девушка у пруда», где изобразил свою дочь Наталью.
Нестеров много писал своих родных и друзей – жену и детей, художников Павла и Александра Кориных и Виктора Васнецова. В каждой модели художник отыскивал и акцентировал только самые главные, определяющие черты, создавая яркие, выразительные характеры.
К 1928 году относятся два автопортрета Нестерова — «Автопортрет в черном» и «Автопортрет в белой блузе». В 1935 году художник написал портреты издателя Владимира Черткова, хирурга Сергея Юдина и физиолога Ивана Павлова. За портрет академика Павлова живописец получил Сталинскую премию.
В 1940 году Нестеров написал необыкновенно динамичный, глубокий портрет скульптора Веры Мухиной, которая лепила летящую фигуру Борея.
Скончался художник в Москве 18 октября 1942 года и был погребен на Новодевичьем кладбище.
Последним его произведением стал пейзаж «Осень в деревне» — уголок русской природы.
«Вот русская речка, вот церковь. Все свое, родное, милое. Ах, как всегда я любил нашу убогую, бестолковую и великую страну родину нашу!..» — этим чувством проникнуто все его искусство.
Осень в деревне. 1942
Михаил Нестеров — обладатель Сталинской премии (1941), Заслуженный деятель искусств РСФСР (1942).
Художник был награжден орденом Трудового Красного Знамени (1942).
историко-религиозный и портретный жанр «стиль Нестерова»,.
элементы импрессионизма и модерна
сайт
Источник: https://li-ga2014.livejournal.com/418714.html
Заветный Нестеров
Святая Русь. 1901-1905
18 октября 1942 года, 70 лет назад, ушёл в вечность великий русский художник Михаил Васильевич Нестеров… Нынешний год для Русской цивилизации, наряду с другими знаменательными датами, это и год Нестерова – двойной юбилей. Он родился в 1862-м; весной мы отметили его 150-летие.
Из истории одной картины
Нестеров – совершенно особый художник… На изломе ХIХ-го и ХХ-го веков, как бы в предощущении края, за которым случится кровавая операция над душой русского народа, сокровенная Святая Русь явила нам себя в его полотнах. Он её вестник…
Видение отроку Варфоломею. 1889-1890
Картина «Видение отроку Варфоломею» в 1890 году вызвала среди части передового общества удивительную реакцию. И реакция эта была – ненависть.
Небывалое дело! Идеологи Передвижных выставок, люди образованные, умные, тонкие, люди известные в России – критик Владимир Стасов, писатель Дмитрий Григорович, крупнейший издатель Алексей Суворин, художник Григорий Мясоедов объявили картину вредной.
«Все четверо, – писал Нестеров, – судили картину страшным судом; они согласно все четверо признали ее вредной…» Более того, утверждали: «Зло нужно вырвать с корнем». Имелось в виду, чтоб другим не повадно было…
Основа сюжета – из «Жития преподобного Сергия». Семилетний Варфоломей, будущий преподобный Сергий Радонежский, игумен Земли Русской, очень переживал: грамота не даётся.
Однажды, отыскивая коней, он встретил таинственного старца-монаха и поведал ему о своей печали.
Старец благословил его частицей просфоры из своего ковчежца: «Возьми, чадо, съешь: сия даётся тебе в знамение благодати Божией и разумение Святого Писания».
Биограф Нестерова Сергей Дурылин (о. Сергий) пишет: «Центральным пунктом обвинений было то, что молодой художник привёз на выставку картин икону, которой место в церкви и которая может быть интересна лишь для верующих.
Утверждали, что порочна самая тема картины – «Видение отроку Варфоломею». Видения – область психиатра, а не художника».
К делу подключился художник Владимир Маковский, он с горячностью убеждал Нестерова убрать нимб с головы старца…
Весь этот вздор вполне мог иметь последствия: корифеи надумали обратиться к Павлу Третьякову, высшему авторитету, с тем, чтобы тот отказался от приобретения этого абсолютного шедевра.
Покупка картины Третьяковым была бы легализацией «криминальной картины», признанием правоты художника, ушедшего с колеи «реализма». И обратились.
«Поздоровались честь честью, и самый речистый и смелый, Стасов, заговорил первым: правда ли, что Павел Михайлович купил картину экспонента Нестерова, что эта картина попала на выставку по недоразумению, что ей на выставке Товарищества не место.
Задачи Товарищества известны, картина же Нестерова им не отвечает: вредный мистицизм, отсутствие реального, этот нелепый круг вокруг головы старика… Ошибки возможны всегда, но их следует исправлять.
И они, его старые друзья, решили его просить отказаться от картины… Много было сказано умного, убедительного, — пишет Нестеров. – Все нашли слово, чтобы заклеймить бедного «Варфоломея». Когда доказательства вредоносности картины были исчерпаны, Павел Михайлович ответил: «Благодарю вас за сказанное. Картину Нестерова я купил еще в Москве, и если бы не купил её там, то купил бы сейчас здесь, выслушав все ваши обвинения». Затем поклонился и тихо отошел к следующей картине…»
Но волна ненависти – и скрытой и явной – из выставочных залов перекатилась на журнальные и газетные страницы.
Не удивительно: у Нестерова от всей это фантасмагории осталось впечатление, что он побывал в аду. 28-летний художник писал родным в Уфу: «…лишь позавчера я выбрался из Питера и, проехав верст сто, уже почувствовал некоторое облегчение, а чем ближе подъезжал к Москве, тем мне было лучше, и лишь здесь, в Москве, я во всей силе представил себе тот ад, в котором прожил целый месяц».
Укрепляло то, что о картине были и восторженнее отзывы, в том числе великих – прямодушного Исаака Левитана и Василия Сурикова.
Цена картины
Светоносная, изумительная картина «Видение отроку Варфоломею», написанная в 1889 году, далась очень дорогой ценой. За три года перед тем, как в «Пустыннике» и «Варфоломее» обрести свой неповторимый почерк, у Нестерова умерла любимая жена. Умерла в тот момент, когда счастье казалось безмерным – после рождения дочери.
«Любовь к Маше и потеря её сделали меня художником, — писал Нестеров, — вложили в моё художество недостающее содержание, и чувство, и живую душу, словом, все то, что позднее ценили и ценят люди в моем искусстве».
Говоря о цене, нужно сказать, что на «Варфоломея» ополчались не одни лишь передовые люди. Его подкашивала болезнь. Он ни о чём не мог думать, кроме как о картине. Работал в полутёмной избе, голодал, дни летели за днями. «И вот когда была уже написана верхняя часть пейзажа, — пишет Нестеров, — я, стоя на подставке, покачнулся и упал, упал прямо на картину.
На шум прибежала сестра, а за нею мать, я поднялся, и мы увидели, что картина прорвана: большая дыра зияла на небе. Мать и сестра не знали, как меня утешить, как подступиться ко мне. «Ахать» было бесполезно, надо было действовать.
Я в тот же день послал письмо в Москву в магазин Дациаро, прося спешно выслать мне лучшего заграничного холста известной ширины столько-то. И стал нетерпеливо ждать присылки». И ещё о работе, после того как холст, лучше прежнего, был получен: «Как бы в воздаяние за пережитое волнение, на новом холсте писалось приятнее, и дело быстро двигалось вперед.
В те дни я жил исключительно картиной, в ней были все мои помыслы: я как бы перевоплотился в ее действующих лиц. В те часы, когда я не рисовал, я не существовал; кончая писать в сумерках, я не знал, что с собой делать до сна и завтрашнего дня…» И вот: «Голова удалась, есть и картина, «Видение отроку Варфоломею» кончено».
Тогда ему приснился сон: он поднимается по лестнице, уходящей в небо, к облакам. И другой сон: его картина висит в галерее Третьякова вблизи картины Иванова «Явление Христа народу». Свершилось.
Об обаянии зла
Идеологи передвижничества действительно были уверены, что творят благо, что «Варфоломей» – зло. Это было знаком времени – видеть зло там, где святость.
О том, что действительное зло умеет маскироваться в высокие мысли и иметь неотразимую прелесть, отчего-то забыли. Впрочем, позитивистский, атеистический взгляд на мир иного в своей сути и не предполагал.
Мысль об обаянии зла Нестеровым была выражена не в красках, но в слове.
В чудовищном 1918 году он, желая оставить нам память о людях своего времени, написал и о дивном человеке, хозяйке Абрамцево, Елизавете Григорьевне Мамонтовой: «Если зло имеет неотразимую прелесть, то его, конечно, может победить чудная красота добра, и такая красота была дана Елизавете Григорьевне, и жизнь её была непрерывной борьбой с обаянием зла. И пришел час, — тихо угасла эта жизнь, но свет её светит и поныне, то там, то здесь мерцает, ведет людей к вере в лучшие дни, в лучших людей…»
Но вот обаяние зла, его неотразимая прелесть пришли в своём действии к очередной логической точке. И тогда, в небывало тяжёлые для Росси времена, Нестеров писал: «Пережитое за время войны, революции и последние недели так сложно, громадно болезненно, что ни словом, ни пером я не в силах всего передать. Вся жизнь, думы, чувства, надежды, мечты как бы зачёркнуты, попраны, осквернены.
Не стало великой, дорогой нам, родной и понятной России. Она подменена в несколько месяцев. От её умного, даровитого, гордого народа – осталось что-то фантастическое, варварское, грязное и низкое… Все провалилось в тартарары.
Не стало Пушкиных, нет больше Достоевских и Толстых — одна черная дыра, и из нее валят смрадные испарения «товарищей» — солдат, рабочих и всяческих душегубов и грабителей…»
А кто же виноват? Нестеров и с себя вины не снимал: «Все мы вольные или невольные пособники этой гибели великой Родины», — писал он. И видел путь ко спасению в молитве и жертве.
Соловки
В начале 1920-х Нестеров ненадолго попал в бутырскую тюрьму. С ним в камере оказался бывший белый офицер будущий писатель Борис Николаевич Ширяев. После Бутырок Ширяев семь лет (1922-1929) провёл в Соловецком концлагере.
Его замечательный документальный роман «Неугасимая лампада» (книга вышла в эмиграции в 1954) предваряется посвящением: «Посвящаю светлой памяти художника Михаила Васильевича Нестерова, сказавшего мне в день получения приговора: «Не бойтесь Соловков.
Там Христос близко»».
В главе «Мужицкий Христос» Ширяев описывает один из разговоров с последним лицеистом, актёром Кондратьевым. Разговор о Христе и судьбе России. Толчком к беседе был образ Христа на одном из соловецких распятий.
Ширяев спрашивает Кондратьева:
«… — И мы, мы тоже сюда к Нему пришли?
— Нет. Мы не пришли, а нас пригнали. Против нашей воли метелью сюда занесло, и в этом непознанное нами Откровение. В грозе и буре… Пригнали, чтобы показать: вот Он, о Котором вы позабыли…
— Знаете, кому вы созвучны сейчас?
— Кому?
— Нестерову, художнику, Михаилу Васильевичу. Мне пришлось посидеть с ним в Бутырках дней пять. Его скоро выпустили. Луначарский вызволил, да и делу была грош цена: продал пару картин в чье-то полпредство. Я как раз в это время получил приговор. Конечно, испугался. Соловки… Кровь… Холод, смерть…
Все в камере мне сочувствовали, охали… Только Нестеров шепнул: «Не печальтесь! Это к лучшему. Там Христос близко», — а вечером и потом еще две ночи мне рассказывал, как он приезжал сюда летом почти каждый год и здесь задумал и скомпоновал свое огромное полотно «Святая Русь».
Помните его? На фоне вот этих, по нездешнему нежных березок, на полянке стоит Христос, а к Нему из лесной чащи, из темной дебри, на Светлую полянку идут калеки и сермяжники, девушки, старики, отроки — все…
» Кондратьев знал картину, вспомнил и второе название: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обременении, и Аз упокою вы».
Об этой картине, завершённой в Киеве в 1902-м, в свой час тоже шли споры. Если в «Варфоломее» Маковский желал убрать венчик с головы святого, то здесь Василий Розанов хотел левую часть, где Христос и святые, вообще «закрыть руками».
А Лев Толстой назвал нестеровского Христа «итальянским певцом». Ни Толстому, ни Розанову не дано было видеть того, что станет явным на Соловках.
Поэтому и не поняли нестеровского Христа, который, слушая покаянную речь, уже светло-радостен и вот-вот раскинет свои объятия: «Приидите ко Мне…»
На палитре истории
Впрочем, и Толстой, и Розанов любили Нестерова. Его нельзя было не любить. Василий Васильевич оставил славный его портрет: «Михаил Васильевич Нестеров. Один из самых прекрасных, строго-прекрасных русских людей, встреченных мною за всю жизнь.
Вот его портрет как-то не попал на палитру ни Толстого, ни Достоевского. Между тем не зная, особенно не видав и не слушав Нестерова, нельзя понять, откуда же вышла русская земля…»То, что Нестеров «не попал на палитру» Достоевскому, не диво. По времени не выпало.
Да и личностью он не был «типовой», в отличие от «людей передовых взглядов», поэтому и не был предугадан. А к Толстому «не попал» — жаль. Они были знакомы. Сам Толстой к Нестерову «попал».
Но к моменту начала работы над «Святой Русью» у Толстого, отлучённого от Церкви, были уже совсем удалённые от Православия переживания.
После Достоевского в России многие десятки лет не было большого писателя, прямо исповедовавшего Истину. Он не мог уцелеть в огне времени. И место писателя-художника занял художник-живописец.
Нестеров был необыкновенно деятелен.
Розанов пишет: «Говорят: «русские люди недеятельны», «пассивны», но вот Нестеров: в нем огня и энергии было побольше, чем в Штольце, и побольше даже, чем в Герцене…»
Было? Уже после смерти Розанова (умер от голода в 1919-м) Нестеров, предчувствуя, что его картины могут быть уничтожены, по памяти создавал авторские копии, прятал за диван… Он перенёс их через огненные реки, которые Русь вброд перешла, отдал нам.
Нестеров умер, когда был один из самых драматических моментов Сталинградской битвы. Сводка за 18 октября 1942 года: «18 октября армия продолжала вести тяжёлые оборонительные бои на центральном участке фронта, где наши части, понеся большие потери, израсходовали все свои резервы. Плотность боевых порядков резко уменьшилась, образовались промежутки внутри полковых боевых порядков…»
Без слёз и читать нельзя.
Но из катастрофы выросла Победа.
У каждого поколения свой Сталинград.
Вот и ныне… Как с резервами?
Из косвенных признаков небывалой катастрофы: Владимирский собор Киева, расписанный великими Васнецовым и Нестеровым, давно уже захвачен раскольниками; в нём «на службах» православным нельзя бывать. Но есть и признаки, внушающие надежду. Московская Марфо-Мариинская обитель, в которой сто лет назад трудился светоносный Нестеров, восстановила молитвенную жизнь.
Всадники
Есть у Нестерова картина 1932 года, называется «Всадники». Вдоль монастырских стен сквозь мглу и снежную бурю несутся на выручку Святой Руси три всадника в монашеском облачении, один из которых, верно, Сергий Радонежский. Так было в 1612-м, когда молитва всенародно была произнесена и услышана.
Олег БИБИКОВ, ФСК
Источник: http://xn--b1adccaencl0bewna2a.xn--p1ai/index.php/orthodox-page/59-orthodox-page/11928-2012-10-20-03-44-31
Загрузка...
