Василий Поленов: биография, фото, личная жизнь
Василий Поленов увлекался живописью с детства. Он окончил Академию художеств с Большой золотой медалью, путешествовал по Европе, изучая разные школы и стили живописи и посещая множество музеев и картинных галерей.
Художник долго искал свое направление — и уже в зрелом возрасте обрел известность как пейзажист и мастер жанровой живописи.
Благодаря картине «Московский дворик» Поленов стал родоначальником «интимной живописи», а его картину «Христос и грешница» приобрел для своей коллекции император Александр III.
Медалист Академии художеств
Василий Поленов родился в Петербурге в многодетной дворянской семье. Его отец Дмитрий Поленов — секретарь Русского археологического общества — изучал летописи и историю, увлекался искусством. Мать Мария Поленова (урожденная Воейкова) брала уроки живописи у художника Карла Брюллова. Благодаря портретам ее кисти известно, как выглядел Василий Поленов в детстве.
Родители поддерживали в своих детях интерес к искусству и нанимали им педагогов из Академии художеств. Павел Чистяков, в то время еще студент Академии, обучал рисунку и основам живописи Василия и его младшую сестру Елену. Чистякову удалось заложить в юноше осмысленное отношение к творчеству: «Не подумавши, ничего не начинать, а начавши, не торопиться», — советовал он.
Василий Поленов с удовольствием учился живописи и хотел поступить в Академию художеств. Однако его родители настояли на получении классического университетского образования.
В 1863 году, после окончания гимназии, Василий Поленов поступил вместе с братом Алексеем на физико-математический факультет Петербургского университета. Однако вскоре оставил университет и стал заниматься только живописью.
Он посещал вечерние классы при Академии художеств, учился рисованию, анатомии, строительному искусству, геометрии и истории изящных искусств. В 1867 году Василий Поленов закончил ученический курс и получил серебряные медали за рисунки и этюд.
Позже художник все-таки решил окончить университет: он поступил на юридический факультет и в 1871 году успешно защитил диссертацию по теме «О значении искусства в его применении к ремеслам».
В этом же году Поленов получил высшую награду — Большую золотую медаль — за картину «Воскрешение дочери Иаира». Эту же тему готовил его сокурсник Илья Репин, он тоже стал медалистом.
Также художники получили право на заграничную пенсионерскую поездку на шесть лет.
Европейское пенсионерство — Германия, Италия, Франция
В это время Василию Поленову было уже 27 лет, однако с художественной «специализацией» он пока не определился. Поэтому во время заграничной стажировки он часто бывал в музеях.
В Германии Поленов изучал искусство немецких художников — Карла Пилоти, Габриэля Макса, Арнольда Беклина, Ганса Макарта. Как вспоминал живописец, их работы действовали на него как «опьянение опиумом».
Поленов посещал рыцарские замки и делал там эскизы — по ним он позже написал картину «Право господина», которую купил Павел Третьяков за большие деньги и даже не торгуясь.
После Германии Поленов отправился в Неаполь, Венецию и Флоренцию.
Это впечатление художника отразилось в его картине «Итальянский пейзаж с крестьянином». В Италии зародилась дружба Поленова с меценатом Саввой Мамонтовым и членами Абрамцевского кружка.
Художник участвовал в их спектаклях и концертах, дискуссиях и карнавалах. Занятия живописью отступили на второй план: «Я попал в такую круговоротную струю, что совершенно завертелся в суете мирской, а об своем собственном аскетическом подвиге и забыл».
Позже Поленов не раз бывал в Абрамцево — в подмосковной усадьбе Мамонтова.
Большое влияние на творчество Поленова оказала поездка по Франции. Парижские художественные школы и стили живописи восхищали и вдохновляли живописца.
Здесь он ближе познакомился с представителями барбизонской школы, увидел картины пейзажиста Камиля Каро. Под влиянием барбизонцев Поленов создал картину «Ливень» в серой гамме, как вспоминал художник — он написал ее «для себя, для отдыха».
Однако полотно очень понравилось Ивану Тургеневу, с которым художник познакомился там же, в столице Франции.
По совету художника Алексея Боголюбова, вокруг которого в Париже образовался своеобразный кружок, Василий Поленов вслед за Ильей Репиным отправился на север Франции — в Нормандию, в небольшой город у моря Вёль. Здесь Поленов прожил несколько месяцев и написал множество пейзажей: «Белая лошадь», «Нормандия», «Старые ворота. Вёль», «Этрета. Нормандия» и многие другие.
Фронтовые зарисовки и пейзажи старой Москвы
За два года до официального окончания заграничной поездки, художник стал хлопотать о досрочном возвращении на родину. В Академию художеств он представил две картины — «Право господина» и «Арест гугенотки» — и 50 парижских этюдов. За свои работы Поленов получил звание академика.
Сразу по возвращении в Россию Василий Поленов отправился добровольцем на сербско-турецкий фронт. Свои военные впечатления художник отразил в этнографических типах, архитектурных зарисовках, сценах из бивуачной жизни — эти иллюстрации с поля боя публиковал журнал «Пчела». Живописец не создавал батальных полотен.
В письме к русской певице Марье Климентовой-Муромцевой он писал: «Сюжеты человеческого изуродования и смерти слишком сильны в натуре, чтобы быть передаваемы на полотне, по крайней мере, я чувствую еще в себе какой-то недочет, не выходит у меня того, что есть в действительности, там оно так ужасно и так просто».
В 1877 году Василий Поленов, как и хотел, поселился в Москве. Вдохновленный видами старой столицы, он начал работать над полотном «Пострижение негодной царевны». Картина так и не была написана, но Поленов создал зарисовки кремлевских соборов и старинных теремов, научился писать древнерусские интерьеры.
Этюд со Спаса на Песках лег в основу пейзажного образа старой Москвы — картины «Московский дворик». С ней Василий Поленов дебютировал на выставке Товарищества передвижников 1878 года.
Однако самому художнику полотно не нравилось, и он сетовал на то, что не уделил картине больше внимания: «К сожалению, я не имел времени сделать более значительной вещи, а мне хотелось выступить на передвижную выставку с чем-нибудь порядочным, надеюсь в будущем заработать потерянное для искусства время».
Однако «Московский дворик» имел огромный успех у критиков: работа выделялась на фоне подвижнической эстетики особой поэтичностью и элегическим тургеневским настроением. В выставках также участвовали картины Поленова «Бабушкин сад» и «Заросший пруд».
Просветительский центр Василия Поленова
В 1881 году Василий Поленов начал работу над картиной «Христос и грешница» — первой из будущего цикла о жизни Христа. Художник хотел «создать Христа не только грядущего, но уже пришедшего в мир и совершающего свой путь среди народа».
Вместе с искусствоведом Адрианом Праховым и промышленником Семеном Лазаревым он отправился на Ближний Восток. Путешественники побывали в Турции, Египте, Палестине, Сирии и Греции. Поленов вдохновлялся яркими восточными пейзажами и пестрыми одеждами местных жителей.
Этюды, привезенные из поездки, Павел Третьяков купил прямо с выставки передвижников в 1885 году.
Однако первая поездка по Ближнему Востоку отвлекла художника от первоначального замысла, и его зарисовки к задуманной серии о жизни Христа отношения не имели. Поэтому Поленов отправился на поиски натуры в Италию. Там он создал эскизы к полотну «Христос и грешница».
Художник делал наброски карандашом, маслом, углем. Саму картину Поленов писал в 1886–1887 годах в кабинете Саввы Мамонтова. Впервые эта работа увидела свет на XV Передвижной выставке. Там картину купил Александр III.
Император опередил Павла Третьякова, который уже вел переговоры с Поленовым о покупке полотна.
Давно мечтая о «домике на берегу Оки… где будет музей, галерея и библиотека», Василий Поленов в начале 1890 года приобрел старую усадьбу. На ее месте по чертежам самого художника построили дом. Он, как и задумывал автор, стал важным просветительским центром.
Здесь поселилась семья Поленова, разместились музей и картинная галерея, в которой висели картины самого художника и его многочисленных учеников: Константина Коровина, Исаака Левитана, Ильи Остроухова и других.
В окрестностях села Бёхово Поленов построил две школы, а также диораму для крестьянских детей — кругосветное путешествие в картинках в виде маленького светового театра.
В 1905 году Поленов завершил работу над картинами евангельского цикла. Полотна выставляли по всей России, и они имели большой успех.
После Октябрьской революции Василий Поленов продолжил свою просветительскую деятельность: самостоятельно водил экскурсии по усадьбе, работал с крестьянской молодежью, организовывал театральные кружки, преподавал детям основы живописи.
Не забросил художник и творчество — в 1919 году он написал картину «Разлив на Оке». Критики признавали ее одной из лучших в позднем творчестве Поленова. В 1924 году в Третьяковской галерее была организована персональная выставка художника — в честь его 80-летия.
А через два года Поленову одному из первых присвоили звание народного художника РСФСР.
В 1927 году живописец скончался в своей усадьбе.
Источник: https://www.culture.ru/persons/9349/vasilii-polenov
Что ж ты, милая, смотришь искоса? Василий Поленов «Право господина»: российский и зарубежный опыт и сопутствующие истории, 1874, РИ
Всем влюблённым посвящаетсяГоворят, порочные европейские феодалы, любители интима и кровавой дефлорации, придумали себе хитрый досуг, пользуя жён крепостных работников.
Право первой ночи (или, дословно, «право возложения ляжки») легло позорным пятном на всё Средневековье, закрепив в сознании комплекс феодальных бесчинств и помещичьего произвола. Однако двусмысленность некоторых исторических свидетельств позволяет усомниться в реальности происходившего. Ну или, как минимум, опровергнуть законность данной практики.
Знаток социальной несправедливости Фридрих Энгельс написал целый трактат о семье и браке, согласно которому уши господского беспредела торчат из времён племенной вседозволенности. Именно тогда мускулистый охотник выбирал любую понравившуюся даму из стойбища, заделывал ей маленького маугли и, не думая о последствиях, переходил к следующей.
Со временем яд моногамности разрушил основы группового проживания, но вожди ещё долго пользовались полюбившейся опцией. Находчивые жители Ливии и Балеарских островов пытались решить проблему по–своему: к спальням их невест после свадьбы выстраивалась очередь из друзей и родственников, и счастливый молодожён становился в неё последним.
Во многих других южных странах дефлорацией заведовали должностные лица, и фраза «да падёт твоя кровь на мою голову» звучала на редкость актуально. А ещё кое–где можно было попутно оприходовать тёщу, но это уже совсем другая история.
И только в тех местах, где очередей и жрецов не было, а тёщи вели себя прилично, муж попросту выбивал любимой два передних зуба, чтобы вопрос по статусу больше не возникал. А вот у европейцев ничего такого не сложилось, более того, даже легенду о праве первой ночи они распространяли исключительно в пропагандистских целях.
Что говорят в анналах
Собственно, а что мы имеем? В 1526 году шотландский историк Гектор Бойс (Боеций) рассказал о некоем британском короле Эвене, даровавшем своей знати право лишать девственности всех девиц, проживающих на их землях. Далее следовало небольшое уточнение: Эвен был королём варваров–язычников ещё до нашей эры.
В противовес ему приводился правильный христианский король Малькольм III, пресёкший богомерзкую практику в XI веке.
В «Книге бургундских обычаев» не менее древнего XIV столетия бросалось в глаза любопытное утверждение: «всякий раз, когда подданный мужчина женится на женщине из другой юрисдикции и берет жену к себе, если он заставит ее лежать под его господином, то он ничего не теряет, поскольку он приобретает женщину для господина и включает ее в его состояние». При этом юридическая формулировка «лечь под господина» едва ли могла иметь в виду физический контакт, но да кто ж её разберёт? Далее следует остроумное заявление бургундского феодала Ла Ривьер–Бурде, образца 1419 года, требовавшего за отказ от права первой ночи филейную часть свиньи, галлон напитка и 10 су. Так сказать, чтобы не класть яйца в одну корзину. И таких свидетельств хватало. В «Песне Версонских вилланов» благочестивые монахи обители Мон–Сан–Мишель обвиняли в подобном грехе окрестных феодалов, попутно сводя с ними территориальные счёты. Но и с самими служителями культа было не всё чисто: в превышении духовных полномочий их не обвинял только ленивый. И самая забавная история о монахах–францисканцах, взимавших с женщин сексуальную «десятину», в зависимости от интенсивности их половой жизни с мужьями. Бог запретил францисканцам брать в руки деньги, и бедняги вынужденно довольствовались «натурой»!
Ударим групповщиной по аморальщине
И вот здесь мы вплотную подходим к эпохе Просвещения, когда на варварские пережитки прошлого повелась массированная атака. Сочинения Вольтера и Бомарше пригвоздили «право сеньора» к позорному столбу, а подоспевшая Французская революция вознесла на знамя борьбы со старым порядком.
Из разрозненных фактов слепили общую социальную закономерность, объединившего грехи и клира, и мира, и попирание человеческих свобод, коренившееся в самой сути феодальных отношений.
Вот только было ли это право действительно юридическим или всего лишь чередой обычного средневекового насилия? По крайней мере, для дипломированного юриста и выпускника художественной Академии Василия Поленова такой вопрос не стоял.
Талантливый 30–летний пенсионер–стипендиат, колесивший с Ильёй Репиным по Нормандии, надумал запечатлеть факт морального падения европейской аристократии.
Надо сказать, что пенсионеры российской Академии художеств, выбравшие специализацией «историческую живопись», получали возможность целых 6 лет приобщаться к мировой культуре за казённый счёт, находясь в длительной зарубежной командировке. Оборотной стороной медали они должны были подробно отчитываться об увиденном, написанном и задуманном.
И перед Василием Дмитриевичем вскоре встал вопрос: как представить кураторам свой новый проект, не совсем соответствующий канонам русской живописи XIX столетия.
Хороший сын посоветовался с родителями, и те пришли в ужас: что за двусмысленные намёки? Какое–такое «Право первой ночи», спустя всего 13 лет отмены крепостничества в России? И как на это посмотрит цензура? Почтенный Дмитрий Васильевич предложил сыну сгладить название: «Приезд институток» или, на худой конец, «Выпуск девиц из пансиона» — мило, нейтрально, ну а дальше зритель пусть догадается сам! Однако решительно настроенный художник отверг предложения родителя, с «институтками» пропадал весь глубинный смысл его либеральной работы. Три девицы на переднем плане никакие не студентки, а самые, что ни на есть, угнетенные крепостные невесты, привезённые на выбор похотливому господину!
Скандальное «Право» господина Поленова
Поразмыслив, Василий Дмитриевич, юрист по второму образованию, нашёл–таки компромисс: фривольное «Право первой ночи» преобразилось в более строгое «Право господина». Постельная тема вроде бы отошла на второй план. Но российские власти всё равно остались недовольны, правда уже совсем по другому поводу.
Выставив своё полотно на Парижском салоне, Поленов нарушил новый формуляр Академии для стипендиатов: сдавать все работы в отечественную альма–матер, без участия в иностранных выставках. Невнимательному художнику влепили выговор, дальнейшая карьера повисла в воздухе, однако ситуацию разрядил Павел Васильевич Третьяков.
Отвалив дебютанту тысячу целковых, он украсил скандальным «Правом господина» свою галерею в Лаврушинском переулке. С тех пор Василий Дмитриевич больше никогда не касался нравоучительных тем, посвятив остаток жизни сентиментальному пейзажу и архитектурным красивостям.
Что в его случае оказалось совсем и неплохо: бывший пенсионер Императорской Академии умер народным художником советской Республики. Одним из трёх, удостоенных подобного звания.
Здесь вам не тут
Конечно же остаётся некоторая недосказанность: почему Василий Дмитриевич не коснулся темы отечественного крепостничества? И как вообще обстояли дела с правом господ в родных пенатах? И здесь с гордостью хотелось бы отметить: никакой законодательной базы первой ночи в Русском царстве, и тем более в Российской империи, не существовало.
По одной простой причине, местное дворянство и так могло делать со своими крепостными всё, что вздумается, не нуждаясь в отдельных правовых актах.
С середины XVIII века российские помещики открыто торговали «белыми рабами»: по мере необходимости, их можно было продать на «плантации» или в рекруты, сослать в Сибирь (в том числе на каторжные работы), а с 1833 женить, разводить и владеть всем их немудрящим имуществом.
Крепостных нельзя было разве что убивать, зато тяжесть наказания провинившимся крестьянам никто не регламентировал. Максимум, что грозило благородным убийцам — временный переход управления хозяйством в государственные руки, при полном сохранении права на собственность и доходы. Перепись 1857 года показала, что в стране из 67 млн российского населения 23 млн — крепостные.
При этом в других частях империи: Польше, Прибалтике, Финляндии и Средней Азии крепостных на тот момент практически не осталось. «Только русские крестьяне находятся в состоянии рабства; все остальные: финны, татары, эсты, латыши, мордва, чуваши и т. д. — свободны», — докладывал шеф жандармов граф Бенкендорф своему патрону ещё за 30 лет до переписи.
И это очень показательно для России: бей своих, чтоб чужие боялись. По–видимому даже после отмены позорного права в 1861 году цензура продолжала работать: практически нет картин того периода, вскрывающих язвы российского рабства. Кроме политкорректного «Чтения» Григория Мясоедова, да скромного «Торга» Николая Неврёва и вспомнить нечего.
P. S. Это сладкое слово свобода
Рассматривая общие проблемы крепостничества через призму права господина, приходишь к неожиданному выводу. Ведь неспроста оно довольно часто упоминается в западноевропейской историографии и крайне редко в восточной. И дело не в том, что наши дворяне, осенённые восьмиконечным православным крестом, куда целомудреннее импортных.
Те ведь тоже были христиане, и дров за веру наломали не меньше. Другой вопрос, что через всю историю западного общества проходит так называемая культура свободы. Воспитанная и основанная на римском праве, она пронизывает Средние века, уходя в Новое время. И это не красивые слова.
Когда средневековый вассал где–нибудь в Англии или во Франции получал от сюзерена феод в управление, он не имел прав на живущих на этой земле людей. Более того, эти люди считали себя свободными, и были готовы за эту самую свободу бороться.
Кант очень правильно подметил: люди свободны, пока подчиняются общему закону, а не другому человеку. Разумеется так было не везде, крепостное право уходило и возвращалось, и в двух словах его не опишешь.
Властьимущие всегда пытались доминировать, придумывая себе привилегии, будь то право первой ночи или что–то ещё, но каждый раз натыкались на ожесточённое сопротивление. К сожалению, этой самой привычки к внутренней свободе порой не хватало российскому населению.
Задавленное затянувшимся средневековьем, затем крепостничеством, богобоязненное и невежественное, оно покорно влачило рабское существование. Романовы, покупая таким образом поддержку правящего класса, фактически уничтожали свой народ. И по другому это назвать не получается. Такая вот ботва, дорогие друзья. Спасибо за внимание.
кдпв
Для желающих углубиться:
Монументальный труд Энгельса
Как придумывали средневековую историю — подборка Академии Арзамас
Европейские права и обязанности — коротко от ПостНауки
А у них тоже негров линчуют — свидетельства «продажных» коммерсантов
Написал September66 на story.d3.ru / комментировать
Читать полностью
Источник: http://bump.ru/page/adaptive/id31258/blog/5932612/
Василий Дмитриевич Поленов Право господина: Описание произведения
В Третьяковской галерее хранится необычная для творчества Василия Поленова картина «Право господина» – работа молодого художника, написанная за границей, куда по окончании Академии художеств Поленов отправился в 6-летнюю пенсионерскую поездку.
О том, что происходит на полотне, лучше всего рассказал сам Поленов в письме еще не видевшему картину профессору Фёдору Чижову, близкому другу своего отца:
«Вышел он, хорошо пообедав, на дворик своего ястребиного гнезда посмотреть на девушек, приведенных к нему для ночлежного развлечения.
Подбоченился и слегка усмехается, увидев, что девочки не совсем дурные и что стоит его баронской чести приложить некий труд для их просвещения. Крайняя девушка понимает, в чем дело, покраснела и потупилась; средняя стоит как бы выше своего положения и смотрит на него с легким презрением, а дальняя, еще глупенькая, не понимает.
Мужья, матери, отцы, приведшие их, остались вдали, у ворот, их не пустили солдаты, а наверху на лестнице молодой приятель и капеллан замка пересмеиваются: не всех же трех он себе возьмет и на нашу долю будет».
Сюжет неожиданный и, скажем прямо, для русской живописи XIX века, не тронутой французской фривольностью, еще и не вполне пристойный. Действительно, «Право господина» – неожиданная картина для тех, кто знает Поленова знаменитого, более позднего – певца лирических русских пейзажей.
Но, во-первых, Поленов учился в Академии художеств по классу исторической живописи и поначалу пробовал себя в историческом жанре. А во-вторых, параллельно с Академией он получил второе образование – юридическое: на этом настояли родители Поленова, которые хотели, чтобы сын имел «существенную» профессию.
Как дипомированный юрист, Поленов мог быть неплохо знаком по книгам с пережитком феодального уклада – правом первой ночи.
Вместе с другим выпускником Академии Ильёй Репиным Поленов в середине 1870-х приехал в Нормандию. Там написаны его лучшие ранние пейзажи (1, 2, 3), а на самого Поленова неизгладимое впечатление производят средневековые замки – мрачные, таинственные, величественные.
Под влиянием местной архитектуры ему приходит в голову сюжет для жанровой работы, которую сначала Поленов именует без обиняков – «Право первой ночи». Но вот потом с названием начались непредвиденные сложности.
Пенсионер Академии, получающий стипендию для заграничных штудий, разумеется, должен подробно отчитываться своей альма матер о том, что он посетил, каких европейских мастеров посмотрел и что планирует написать сам. Поленов тоже из Франции сочиняет отчеты для секретаря Академии Исеева.
Замысел еще можно подать завуалированно, экивоками да намёками, но название «Право первой ночи»?! Родители Поленова, которым послушный и преданный сын тоже подробно пишет о своих путешествиях и посвящает в творческие замыслы, приходят от такой задумки в ужас.
Отец Дмитрий Васильевич уговаривает сына назвать картину как-то иначе, не столь вызывающе, сам придумывает чудесное, как ему кажется, название и навязывает его Поленову. «Приезд институток» или «Выпуск девиц из пансиона» – недурно ведь, а? Мило, патриархально, и смысл всего действа – совсем другой, благопристойный.
Мать и отец Поленова беспокоятся не зря: всего 13 лет минуло, как в России отменили крепостное право. Бог знает, какие намёки на человеческое бесправие и другие общественные язвы может разглядеть в картине Поленова российская цензура! Поленов на «Приезд институток» категорически не согласен: чушь какая, совсем не соответствует его либеральной задумке.
Но поступает как юрист (хоть и не работавший ни дня по специальности) – находит компромисс, который устроит всех. Он переименовывает свою картину «Право первой ночи» в «Право господина». Нет уже больше однозначной фривольности, связанной с «постельным правом» и «первой ночью»: мало ли какие еще у господина могут существовать права.
Может, просто право распекать свысока нерадивых дворовых девушек за что-нибудь незначительное: мясо передержали на огне или на мессе хихикали. Мало ли…
Репин и Крамской положительно оценивают «Право господина». Вдохновлённый Поленов решает принять участие в отборочном туре для Салона Елисейских Полей. Ему везёт: его картину отбирают для показа среди сотен других.
Повесили её, правда, где-то под самым потолком, так что ни имя начинающего русского художника, ни сама картина публике особо не запомнились.
А в Академии художеств тем временем разгорается скандал, и связан он отнюдь не с содержанием «Права господина».
Оказывается, за то время, пока Поленов путешествует по заграницам, правление Академии успело принять ужесточающий циркуляр, уведомлявший о том, что «1) пенсионеры Академии обязываются все свои работы представлять в Императорскую Академию художеств, от которой будет зависеть поместить таковые на тех или других выставках; 2) пенсионерам Академии безусловно воспрещается участвовать в иностранных выставках».
Поленов получает от Академии выговор. Он расстроен, подавлен, пытается бороться, ссылаясь в письмах секретарю Академии, что художников предыдущего поколения (Гуна, Боголюбова, Верещагина) «не связывало такое суровое правило, которое совершенно парализует цель нашего заграничного пребывания».
Источник: https://artchive.ru/artists/754~Vasilij_Dmitrievich_Polenov/works/399230~Pravo_gospodina
Загрузка...
