Иллюстрация к «сказке о золотом петушке» работы ивана билибина

Сказки Пушкина. Сказка о золотом петушке. Рисунки И.Я. Билибина

Издание Экспедиции заготовления государственных бумаг. СПб., 1907. 12 с. с ил. В издательской хромолитографированной обложке. Oblong. 25х32 см.

Негде, в тридевятом царстве, В тридесятом государстве, Жил-был славный царь Дадон. С молоду был грозен он И соседям то и дело Наносил обиды смело; Но под старость захотел Отдохнуть от ратных дел И покой себе устроить.

Тут соседи беспокоить Стали старого царя, Страшный вред ему творя. Чтоб концы своих владений Охранять от нападений, Должен был он содержать Многочисленную рать.

Воеводы не дремали, Но никак не успевали: Ждут, бывало, с юга, глядь, — Ан с востока лезет рать.

Справят здесь, — лихие гости

Идут от моря. Со злости Инда плакал царь Дадон,

Инда забывал и сон.

В 1899 г. молодой ученик И. Репина И. Билибин, недавно вернувшийся из Мюнхена, был приглашен провести лето в усадьбе Егны Весьегонкого уезда Тверской губернии. И это, казалось бы, совершенно незначительное событие сыграло огромную роль и в судьбе самого художника, и в истории графики.

Впервые попав в совершенно непривычную обстановку, открыв для себя мир патриархальной деревни, петербуржец и эстет Билибин сразу осознал, что перед ним—неисчерпаемый кладезь форм народного творчества. Вся последующая деятельность мастера была своего рода героической попыткой спасти этот интереснейший пласт культуры от несправедливого забвения.

Первый цикл его иллюстраций к русским сказкам получил признание и широчайшую известность благодаря серии изданий, осуществленных Экспедицией заготовления государственных бумаг. Однако эти работы графика отнюдь не являются самыми удачными и значительными в его творчестве.

Художник признавал, что в те годы он еще не был должным образом подготовлен к работе с фольклорными образами: «Что же было у меня, когда я начинал свои сказки, какой багаж? Да ничего. Рисунки с деревенской натуры людей, построек и предметов, таковые же этюды и книжка „Родная старина»… И вот с этим-то багажом я и пустился в дальнее плавание.

Была молодость, пыл и любовь к своей стране. Ни русского лубка, ни иконографии я тогда не знал». Ранние билибинские сказки существенно отличаются от последующих работ мастера.

Здесь еще не всегда достигается цельность книжного ансамбля, часто на одном листе соединяются слишком разнохарактерные элементы: композиции, предполагающие пространственную глубину и чисто плоскостные орнаментальные вкрапления.

Если в лапидарных заставках и концовках Билибину удавалось отказаться от лишних подробностей, добиться чистоты стиля, четко структурировать пространства рисунка, то этого нельзя сказать о большинстве полосных иллюстраций. Оформителя резонно упрекали в эклектизме.

Помимо собственных натурных зарисовок он использовал мотивы древнерусской архитектуры, современного прикладного искусства, картин В. Васнецова, шрифты и орнаментику старопечатных книг. Вполне очевидны и подражания таким европейским графикам, как О. Бердслей, Г. Фогелер, Ш. Дудле.

Конечно, приведение этих компонентов к единому стилистическому знаменателю было для начинающего художника задачей почти невыполнимой, но он последовательно стремился к синтезу разнородных влияний. Например, откровенно цитируя В. Васнецова, он тщательно переводил образы реалистической живописи на язык графики модерна.

Правда, в своих теоретических выступлениях Билибин открещивался от этого стиля и даже упрекал своих коллег в поверхностном следовании европейской моде.

Тем не менее эстетика модерна оказалась очень восприимчивой к национальному колориту, она не только не мешала, но и способствовала возрождению традиций народного искусства, придавала историческим аллюзиям острую, отточенную форму.

Несмотря на все недостатки первых иллюстративных опытов мастера, уже в них заявлены основополагающие принципы будущего «билибинского стиля»: стремление к целостному решению книжного ансамбля, к органичному соединению изобразительного и декоративного начал, изобретательное использование национальных орнаментов.

Страница четко делится контурными линиями на отдельные плоскости, окрашенные сдержанными локальными цветами. Система декорирования еще несовершенна, но четко соотнесена с жанровым характером оформляемых произведений.

Художника отличает умение блистательно передать атмосферу сказки даже в изображении бытовых сцен, интерес к «страшным» и юмористическим сюжетам, которые часто обходили своим вниманием другие иллюстраторы.

Героям удачно «подыгрывают» и нарядные костюмы, и стилизованные, но вполне узнаваемые мотивы русского пейзажа, постоянно сопровождающие и по-своему комментирующие действие и присутствующие даже в окружающих текст рамках. Отдельные детали пейзажа становятся элементами орнамента, соединяясь с изображениями волшебных птиц из славянской мифологии. Чувствуется, что с каждым новым выпуском оттачивалось мастерство оформителя, четче определялось его эстетическое кредо, корректировался набор графических приемов. Последняя сказка серии—«Белая уточка»—справедливо считается самым совершенным созданием художника этого периода, итогом его стилистических поисков. В последующие годы Билибин принял самое активное участие не только в художественном, но и в научном освоении наследия древнерусской культуры. Особенно пленяла его воображение эстетика XVII в., «этого очаровательного сказочного времени в отношении народного творчества». После внимательного знакомства с подлинными традициями искусства допетровской Руси художник стал гораздо взыскательнее относиться к собственным оформительским работам, стремился к точности цитирования исторических источников. Но, «обладая характерной для мирискусника способностью из этнографически точных деталей создавать волшебный мир, Билибин остается художником-сказочником». Он надеялся, что «…под влиянием увлечения минувшей красотою… создастся, наконец, новый русский стиль, вполне индивидуальный и не мишурный; человек нынешнего времени… явится прямым продолжателем русского национального творчества, но более интересным, культурным и широким, чем его отдаленные предшественники».

В 1902—1904 гг. Билибин оформлял былину «Вольга». В этой работе нашли отражение и впечатления от поездок по Русскому Северу, и обретенное мастером новое понимание задач графики, его стремление к «строгой декоративно-линейной дисциплине». Иллюстратор находит для былинных образов новые краски и пластические приемы. Весь облик книги настраивает на строгий эпический лад.

Здесь гораздо жестче ритмика линий, меньше декоративных элементов, для обрамления иллюстраций и текстовых полос чаще всего используются лапидарные мотивы вышивок, незатейливая орнаментика деревянной резьбы. Билибин не проявляет интереса к батальным сценам, его больше увлекают метаморфозы главного героя.

Особенно изысканна по ритмическому рисунку иллюстрация, где Вольга в образе огромной щуки погружается на дно реки. Повторяющиеся прихотливые изгибы водорослей, стилизованные «семжинки, белужинки, плотвиченьки», волны, челны рыбаков сплетаются в единый орнамент.

В некоторых композициях художник явно стремится увидеть изображаемый эпизод глазами древних сказителей, свято веривших в чудеса и имевших смутные представления о культуре других народов.

Именно поэтому, например, дворец индийского царя почти неотличим от нарядно прибранной избы русского крестьянина, а восточная царица одета в сарафан; заморская экзотика угадывается лишь в сказочных цветах и птицах за окном, в головных уборах, украшенных змеями. В то же время и в выборе сюжетов, и в их трактовке проявляются вкусы и взгляды человека XX столетия.

Кульминационная, самая жестокая сцена проникновения дружины на вражескую территорию под кистью Билибина полностью утрачивает свою брутальность, превращается в красочный пейзаж—внимание художника сосредоточено на огромных фантастических цветах, а фигурки воинов становятся всего лишь малозаметными компонентами причудливого орнамента.

После «Вольги» Билибин обратился к миру пушкинских сказок. Он продолжил сотрудничество с Экспедицией заготовления государственных бумаг. Для пушкинских изданий был выбран непривычный горизонтальный формат, придававший странице сходство со сценой или с архитектурным фризом, дававший простор для панорамного изображения торжественных придворных процессий и величественных пейзажей.

Столбцы текста, разбитого натри колонки, создавали своеобразную опору для населенных многочисленными персонажами, насыщенных цветом композиций. Между оформлением «Сказки о царе Салтане» и «Сказки о золотом петушке» прошло совсем немного времени, они мыслились оформителем как части единого цикла. Однако эти работы очень неравноценны: «…

если в первой книжке каждая иллюстрация смотрится отдельно, нередко мешая соседней, орнаментальные полосы не сливаются с иллюстрациями в цельный зрительный образ, то во второй Билибин добился стройности и соразмерности». Эклектизм оформления «Сказки о царе Салтане» вызван разнородностью использованных источников.

Здесь угадываются и явные подражания Хокусаю, и следы увлечения прикладным искусством северных губерний, и пейзажные зарисовки с натуры. Эффектные детали часто отвлекают внимание зрителя от главного, изощренное декоративное мастерство не всегда способствует раскрытию смысла пушкинских образов. Иллюстрации к «Сказке о золотом петушке» заслуженно признаны «…

самым ярким проявлением билибинского стиля и лучшим книжным ансамблем художника» прежде всего потому, что доведенная до совершенства и последовательно выдержанная стилистика «облагороженного лубка» оказалась удивительно созвучной образному строю литературного первоисточника.

Безупречная строгость и точность линии (недаром друзья называли художника Иван Железная Рука) была особенно уместна в оформлении этой одновременно простой и загадочной сказки, для характеристики которой пушкинисты использовали такие эпитеты, как «холодный блеск», «сухая графика». Еще одно интересное обращение графика к сказочному жанру—рисунки к книге поэта А. Рославлева.

В них сказывается и знание традиций изобразительного фольклора, и опыт работы в сатирических журналах. Можно спорить о литературных достоинствах текста, стилизованного под народную поэзию, но, несомненно, Билибин нашел в нем богатую пищу для своей фантазии. Особенно увлекла его сказка «Деревянный царевич», давшая повод для эффектного сопоставления людей и кукол.

Немудреный зачин вдохновил оформителя на создание изящнейшего шмуцтитула, напоминающего не столько русский лубок, сколько средневековую европейскую гравюру, иллюстрацию к астрологическому трактату. Наиболее существенные черты билибинской стилистики легко узнаются и в работах эмигрантского периода, и в произведениях, созданных после возвращения на родину.

И все же некоторые нюансы графической манеры мастера со временем менялись, художнику не были чужды искания и сомнения. Даже в конце жизни он продолжал задаваться вопросом, «как, в сущности, надо иллюстрировать произведения фольклора да и вообще делать иллюстрации». Детские книги, оформленные художником, оказали огромное влияние на оформительскую культуру своего времени.

«На долгие годы восприятие русской сказочности стало во многом билибинским. Даже те художники, которые… сознательно отталкивались от популярного иллюстратора, были вынуждены считаться с ним». Открытия мастера очень быстро брались на вооружение его коллегами. Среди подражаний мэтру можно найти немало талантливых, творчески состоятельных произведений.

Самым непосредственным образом эстетика Билибина проявилась в работах его учеников по школе Общества поощрения художеств, в том числе и в книгах, не имевших отношения к теме русского фольклора. Например, в гротескных композициях Р. О’Коннель к «Синей бороде» Ш. Перро заметна перекличка не столько с иллюстрациями Билибина, сколько с его эскизами театральных костюмов. А.

Вестфален оформляет «Сказку о Царевиче Лягушке» совсем не так, как это делал ее учитель,— она работает в русле традиций европейского модерна, использует не древнерусскую, а западную барочную орнаментику. Откровенные цитаты из билибинских книг гораздо чаще встречаются в творчестве Б. Зворыкина.

Иногда он заимствовал у своего предшественника и отдельные образы, и композиционные схемы, и принципы орнаментации страниц («Марья Моревна»). Более удачны и самостоятельны рисунки Зворыкина к пушкинской «Сказке о медведице», в которых раскрываются анималистические способности иллюстратора; образцы старинной орнаментики и каллиграфии используются четко, осмысленно и достаточно экономно.

Наверное, самым последовательным и одним из наиболее одаренных учеников Билибина можно признать Г. Нарбута. Еще в гимназические годы детские книги, оформленные мэтром, потрясли его воображение, «зародили в нем мысль… уехать в Петербург, разыскать художника Билибина и добиться… согласия учиться у него рисованию». Вскоре начинающему графику удалось подружиться со своим кумиром, а позднее — сблизиться и с другими мастерами «Мира искусства». Общение с ними было для Нарбута своеобразной школой, хотя до систематических занятий дело так и не дошло. Первые оформительские опыты художника—рисунки к сказкам «Снегурочка» и «Горшеня» — были еще несовершенны и подражательны. В письме к Н. Рериху 1906 г. Билибин так охарактеризовал своего подопечного: «По-моему, он очень способный малый, но пока еще (по юности) совершенно без индивидуальности. Он подражает моим первым сказкам, от которых я сам давно отказался, и не может еще, кажется, понять, насколько они не то, чем они должны были бы быть. Я все время твержу ему, чтобы он искал себя…».

Источник: http://www.raruss.ru/russe-moderne/2785-bilibin-golden-cockerel.html

Волшебный мир Ивана Билибина

Портрет И.Я.БилибинаБорис Кустодиев

Иван Яковлевич Билибин – русский художник, график, театральный художник, автор иллюстраций к русским сказкам и былинам.

Родился 16 (4 по ст.ст.) августа 1876 в имении Тарховка недалеко от Петербурга в в семье военного врача, с серебряной медалью окончил 1-ю Санкт-Петербургскую классическую гимназию, затем – полный курс юридического факультета Петербургского университета.

Одновременно занимался в Рисовальной школе Общества поощрения художеств, в мастерской художника А. Ашбэ в Мюнхене, в школе-мастерской княгини М. К. Тенишевой и в Высшем художественном училище Академии художеств под руководством самого Ильи Ефимовича Репина.

Большую часть своей жизни прожил в Санкт-Петребурге, был членом объединения «Мир искусств».

По заданию этнографического отдела Русского музея Иван Билибин ездил по российским губерниям, изучал памятники зодчества и декоративного искусства. Впечатления, полученные в поездках, он обобщил потом в книжных иллюстрациях. Сформировался «билибинский» стиль, в котором традиции древнерусского народного искусства поданы по-современному, по всем правилам книжной графики.

«Билибинский» стиль книжного дизайна – это графический стиль, в основе которого тщательно прорисованный и подробный узорчатый контурный рисунок, расцвеченный акварелью, стилизация мотивов русского народного искусства, лубка, народной вышивки, резьбы по дереву, древнерусской миниатюры.

Иллюстрации к первой книге «Сказка о Иван-царевиче, Жар-птице и о Сером волке» (1899),

а затем и к другим русским народным сказкам, издававшимся для детей –

«Царевна-лягушка» (1901),

«Сестрица Аленушка и братец Иванушка» (1901),

«Василиса Прекрасная» (1902),

«Белая уточка» (1902),

«Марья Моревна» (1903),

к сказкам А. С. Пушкина – «Сказка о царе Салтане» (1904-1905)

и «Сказка о золотом петушке» (1906-1907)

принесли Билибину известность.

Одной из значимых работ Билибина были иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» А. С. Пушкина.

Эта сказка с ее красочными картинами русского быта дала богатую пищу билибинской фантазии.

Вот открыл царевич очи;

Отрясая грезы ночи

И дивясь, перед собой

Видит город он большой,

Стены с частыми зубцами,

И за белыми стенами

Блещут маковки церквей

И святых монастырей.

Он скорей царицу будит;

Та как ахнет!.. «То ли будет?»

С поразительным мастерством и большим знанием изображал художник старинные костюмы и утварь. Сцены приема гостей, пира очень декоративны и насыщены мотивами русского орнамента.

Он отразил основные эпизоды пушкинской сказки.

Иллюстративный цикл «по Пушкину» «Сказка о царе Салтане» был приобретен Русским музеем Александра III, а иллюстрации к «Сказке о золотом петушке» – Третьяковской галереей.

Благодаря реалистичности и точно подмеченными деталями, Иван Яковлевич, являясь, по сути, иллюстратором сказок, привлёк своим искусством внимание гораздо большей аудитороии зрителей, критиков и ценителей прекрасного.

Свой, «билибинский» стиль использовал Иван Яковлевич и в театре. Он сотрудничал со вновь организованным в Санкт-Петербурге Старинным театром, участвовал в антерпризе С.Дягилева, создав эскизы русских костюмов к опере М.

Мусоргского «Борис Годунов» (1908), испанских костюмов к комедии Лопе де Вега «Овечий источник» и к драме Кальдерона «Чистилище Святого Патрика» (1911) и пр. Искусство высокоодаренного театрального художника, знатока старинных костюмов разных народов, но прежде всего русского, Билибин продемонстрировал в знаменитой постановке оперы Н.

Римского-Корсакова «Золотой петушок» (1909), «Садко» (1914) Н. А. Римского-Корсакова, «Руслан и Людмила» М. И. Глинки (1913) и стал признанным театральным художником.

После Февральской революции 1917 г. Билибин нарисовал изображение двуглавого орла, который стал гербом Временного правительства, а с 1992 г. и по наши дни этого орла мы видим на монетах Банка России.

После октябрьской революции 1917 года уехал в Крым, затем в Каир, Александрию — оформлял балетные спектакли для труппы Анны Павловой, делал эскизы росписей для православного храма.

В 1925 г. переехал в Париж, где оформил 10 спектаклей, среди которых наибольшую известность приобрели оперы «Сказка о царе Салтане» и «Сказание о граде Китеже и деве Февронии» Н. А. Римского-Корсакова, «Князь Игорь» А. П. Бородина, «Борис Годунов» М. П. Мусоргского, балет «Жар-птица» И.Ф.Стравинского

и проиллюстрировал народные сказки, русские – «Иван-царевич и лягушка-квакушка», «Морозко», «Соль», былину «Вольга», французские, сказки братьев Гримм, сказки Тысячи и одной ночи.

Оформил также ряд православных храмов в Египте и Чехословакии. Украсив советское посольство в Париже монументально-патриотическим панно «Микула Селянинович», он вернулся в Ленинград.

Билибин преподавал во Всероссийской академии художеств, в 1939 г. стал доктором искусствоведения. Вновь оформил оперу Н. А. Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане» в Государственном театре оперы и балета им. С. М.

Кирова и пьесу «Полководец Суворов» в Ленинградском театре драмы имени Пушкина, выполнил иллюстрации к роману А. Н. Толстого «Петр I» (1937),

к «Песне про купца Калашникова» М. Ю. Лермонтова (1939),

к сказкам А. С.

Пушкина «Сказка о царе Салтане» (1936-1937) и «Сказка о рыбаке и рыбке» (1939),
былинам «Илья Муромец и Святогор» (1940), «Вольга и Микула» (1940), «Добрыня Никитич» (1941).

Сергей Эйзенштейн собирался привлечь Ивана Яковлевича как художника к работе над фильмом «Иван Грозный», но Иван Яковлевич Билибин умер 7 февраля 1942 года в блокадном Ленинграде.

Волшебные иллюстрации Ивана Билибина завораживают, переносят в мир сказки. Если родители заинтересованы в художественном воспитании детей, то читая книгу и рассматривая иллюстрации Ивана Билибина вместе с ребенком, пробуждают в ребенке любовь к прекрасному, к нашей истории.

Полюбуйтесь иллюстрациями И.Я.Билибина на сайтах

http://aloban75.livejournal.com/1777922.html

Иван Билибин художник. Иллюстрации к сказкам

http://graphic.org.ru/bilibin.html

http://www.izuminki.com/2013/06/08/skazochnyj-mir-a-s-pushkina-v-illyustraciyax-i-ya-bilibina/

http://geofotoput.ru/knizhnyie-illyustratsii/illyustratsii-hudozhnika-ivana-bilibina

http://geofotoput.ru/knizhnyie-illyustratsii/illyustratsii-hudozhnika-ivana-bilibina-chast-2

А вы любите иллюстрации Билибина?

Источник: http://vokrugknig.blogspot.com/2016/08/blog-post_16.html

И.Я. Билибин

Иван Яковлевич Билибин (1876- 1942)

bibliotekar.ru

Билибин Иван Яковлевич (1876- 1942)

Иван Яковлевич Билибин закончил юридический факультет Петербургского университета. Но одновременно учился и в Рисовальной школе, был учеником русского художника Ильи Ефимовича Репина. Любовь к рисованию стала всем смыслом его жизни.
Однажды Иван Билибин посещает выставку картин художника Виктора Васнецова. Картины были написаны на сюжеты русских сказок и былин.
Вот как сказал после просмотра выставки Билибин: «Сам не свой, ошеломлённый ходил я после этой выставки, я увидел у Васнецова то, к чему рвалась и почём тосковала моя душа».
Сказки и былины стали основной темой творчества И.Я. Билибина.
Первой книгой, проиллюстрированной Билибиным, стала «Сказка об Иване-царевиче, Жар-птице и о Сером волке».
Свои рисунки художник сначала обводил тушью и только потом их раскрашивал. Какого труда, внимания и усидчивости требовала эта работа. Каждый рисунок – настоящий шедевр.
Хотите узнать больше о художнике И.Я. Билибине? Прочитайте книгу Олега Семёнова «Иван Билибин», вышедшей в Москве, в изд-ве «Дет. лит.» в 1996 г.

Голынец Г.В. И.Я.Билибин. М., Изобразительное искусство. 1972..

КУЛЬТУРА РОССИИ

Иллюстрация к «Сказке об Иване-Царевиче, Жар-птице и Сером волке»

Иллюстрация к «Сказке об Иване-Царевиче, Жар-птице и Сером волке»

Белый всадник. Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Красный всадник. Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Чёрный всадник. Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Баба-Яга. Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Иллюстрация к сказке «Пёрышко Финиста Ясного Сокола»

Иллюстрация

к сказке «Пёрышко Финиста Ясного Сокола»

Обложка книги

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

оформление

страницы книги

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

Иллюстрация к сказке «Марья Моревна»

Кащей Бессмертный. Иллюстрация к сказке «Марья Моревна»

Иллюстрация к сказке «Сестрица Аленушка и братец Иванушка»

Заставка к сказке «Белая уточка»

Иллюстрация к сказке «Белая уточка»

Иллюстрация к былине «Вольга»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

Царь Горох. Обложка журнала

Иллюстрация к «Сказке о Золотом петушке»

Иллюстрация к сказке «Поди туда, не знаю куда»

Иллюстрация к сказке «Садко»

Виньетка

Иван Яковлевич Билибин – замечательный русский художник, профессор Академии Художеств.

В селе Тарховка рядом с Санкт-Петербургом 4 августа 1876 родился Иван Билибин. С 14 лет учился в гимназии и одновременно посещал Рисовальную Императорскую школу. Родители хотели видеть в своем сыне юриста. Но он очень любил рисовать. Сказки вдохновляли будущего художника.

Он учился в Петербургском университете на юриста, а всё лето проводил в глухих местах Тверской губернии, чтобы самому увидеть дремучие леса, прозрачные речки, старинные церкви , деревянные избушки, утварь в доме, старинные наряды, вышивки , услышать сказки и песни.

Там он работал над будущими сказочными иллюстрациями.

И вот впервые Иван Билибин решился показать свои первые листы уже известному художнику Баксту … Тот посмотрел, подхватил юношу под локоток и куда-то, ничего не говоря, повёл оробевшего Ивана.

-Вот что, молодой человек, — произнес редактор журнала «Мир искусства», — у вас свой, ни на кого не похожий стиль и характер. Сделайте что-нибудь в этом народном духе и для нашего журнала. Так молодой Билибин стал иллюстратором журнала «Мир искусств».

Известность Билибину принесли иллюстрации для детей к русским народным сказкам: «Царевна-лягушка», «Василиса Прекрасная», «Марья Моревна». За ними последовали иллюстрации к другим сказкам, былинам, а также к сказкам А.С.

Пушкина, среди которых выделялись иллюстрации к «Вольге», к «Сказке о золотом петушке», «О царе Салтане». Художник создавал декорации и костюмы к операм Римского-Корсакова «Сказка о золотом петушке» и «Сказка о царе Салтане» А.С.

Пушкина.

Русской сказочной теме художник посвятил всё своё творчество, серьезно для этого готовился: много ездил по России, особенно по Северу, с интересом изучал русское народное и декоративное искусство.

Билибин рано выработал свой графический стиль: тщательно и подробно прорисовывал контуры в рисунке, узорчатые детали одежды, предметов быта, природы, потом рисунок расцвечивал акварелью. Стиль этот получил название «билибинский», многие художники стали ему подражать.

Сейчас иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» можно увидеть в Русском музее, а весь иллюстрированный цикл «Сказки о золотом петушке» приобрела Третьяковская галерея.

Много детских книг иллюстрировал художник. Книги И.Я. Билибина отличались узорностью рисунка, яркой декоративностью. Художник создавал не отдельные иллюстрации, он стремился к ансамблю: рисовал обложку, иллюстрации, орнаментальные украшения, шрифт – всё стилизовал под старинную рукопись.

Художник Иван Яковлевич Билибин (1876 – 1942)

Сочинение по иллюстрации И.Я. Билибина к сказке А.С. Пушкина «О царе Салтане»

Какую цветовую гамму использует художник?

Какие чувства вызывает картина?

Карточка для работы в парах

Создание плана

рассказа-описания иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» И.Я. Билибина

Вступление

Как иллюстрации влияют на зрителя.

III

Основная часть. Описание картины.

Замечательный русский художник.

Заключение.

Заморские купцы – корабельщики.

Какое желание вызывает художник у зрителя.

Убранство роскошных царских палат.

Какая картина по красочности, настроению.

Приближённые самого царя.

Что помогает картина представить зрителю.

И ллюстрация к сказке А.С. Пушкина «О царе Салтане».

Царь Салтан.

Тщательная передача художником деталей одежды, обстановки.

План

рассказа-описания иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» И.Я. Билибина

Вступление

1. Замечательный русский художник.

Основная часть. Описание картины.

III

2. Как его иллюстрации влияют на зрителя.

Заключение.

Иллюстрация к сказке А.С. Пушкина «О царе Салтане».
Убранство роскошных царских палат.
Царь Салтан.
Приближённые самого царя.
Заморские купцы – корабельщики.
Тщательная передача художником деталей одежды, обстановки.
Что помогает картина представить зрителю.

Какая картина по красочности, настроению.
Какое желание вызывает художник у зрителя.

Словарь

Шкатулка вспомогательных слов и словосочетаний

Архаизмы

Царские палаты, бояре, дворяне, корабельщики, кафтан, кокошник, речи царя, платье царя

Эпитеты

Замечательный (художник), роскошные (царские палаты), узорчатые (колонны, ковры, стены), резной (трон), золотая (корона), дорогие расшитые (кафтаны), расписные (женские наряды), яркая, красочная, праздничная (иллюстрация)

Сравнения

Как страж (собачка), как жаба (Бабариха)

Синонимы

Художник – иллюстратор – автор картины.

Антонимы

Слова для запоминания

Сидят – восседают – находятся – изображены — показаны.

По правую руку – по левую руку от царя, слева – справа.

Узоры, роспись, резьба, украшения, орнамент, детали одежды, детали убранства царских палат.

Корабельщики – купцы – гости.

На переднем плане картины – на заднем плане (позади).

Корабельщики – купцы – гости.

Тщательно – подробно – искусно -хорошо — умело.

Приближённые царя.

Прибыли (корабельщики), склонились в поклоне.

Опорные слова

1. Иван Яковлевич Билибин — …
Он прославился, благодаря …

Картины радуют …, знакомят …, помогают …

2 . Перед нами иллюстрация к …
Мы видим …..
На резном троне …
По правую руку царя …, по левую — …..
К царю прибыли …
Гости с почтением …
Царь с интересом …
Можно долго разглядывать …
Художник тщательно передал детали …

3. Создаётся впечатление …
Возникает желание …

Задание

Выберите иллюстрацию И.Я. Билибина и расскажите о ней, используя план:

План

1. Вступление (автор и название картины).

2. Основная часть

— Тема картины.

— Главный персонаж картины (композиционный центр).

— Фон картины (всё, что окружает главный персонаж).

— Сюжет картины.

3. Заключение (чувства, которые вызывает картина).

Источник: https://kopilkaurokov.ru/nachalniyeKlassi/presentacii/i-ia-bilibin

М.Фёдоров — иллюстрации к «Сказке о золотом петушке»

Болдинской осенью 1834 года было написано последнее произведение Александра Сергеевича Пушкина «в народном стиле» — «Сказка о золотом петушке». Небольшая (всего 224 стиха) стихотворная сказка, которую Алексей Максимович Горький считал одной из «чарующих красотой и умом сказок», завершила своеобразный цикл, создаваемый поэтом на протяжении пяти лет.

Народная стихия всегда притягивала и манила поэта, ибо фольклор был для него не просто собранием высокохудожественных эстетических ценностей, но народной философией, этикой, нравственностью и моралью.

Для раннего Пушкина фольклор — это, в первую очередь, красочный волшебный мир, где живут сказочные герои, где «лес и дол видений полны», откуда, как из бездонного волшебного колодца, можно черпать необыкновенные сюжеты и образы.

Именно на таком отношении к фольклору была основана поэма «Руслан и Людмила» (1817— 1820), которая стала этапным произведением отечественной литературы, так как «заговорила» ясным русским языком, лишенным стилистических трафаретов и псевдонародного пафоса.

Первый фольклорный опыт не удовлетворил поэта, и Пушкин ищет новые пути освоения народного поэтического творчества, стремится постичь не только его яркую образность, но и глубинную суть, то, что называют правдой народною. В ноябре 1824 года Пушкин пишет брату Льву Сергеевичу из Михайловского: «…

вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания», и далее следуют известные всем крылатые строки: «Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!».

Стоит задуматься над тем фактом, что великий русский поэт, обладавший энциклопедическими знаниями, выпускник лучшего учебного заведения России — Царскосельского лицея, так серьезно ставил вопрос о простонародных сказках, без знания которых, оказывается, даже самое блестящее воспитание и образование теряют всякий смысл.

Тот год был нелегким в жизни Пушкина — только что кончилась южная ссылка и уже началась ссылка в Михайловском; Пушкин полон замыслов самых серьезных — начинается работа над «Борисом Годуновым». Грандиозность творческой задачи прямо соотносится с напряженной работой пушкинской мысли.

Желание осмыслить историю своего народа, понять народную психологию, наконец, стремление вывести литературу на новые художественные рубежи приводят поэта к той творческой сфере, которая обычно игнорируется господствующей культурой,— к народному поэтическому творчеству.

Вот почему его так занимают простонародные сказки, песни, пословицы — словом, все то, что образует жанровый мир фольклора.

Как бы подытоживая свои раздумья над проблемами поиска правды народной, поэт напишет в 1828 году: «В зрелой словесности приходит время, когда умы, наскуча однообразными произведениями искусства, ограниченным кругом языка условленного, избранного, обращаются к свежим вымыслам народным и к странному просторечию, сначала презренному».

Таковы были эстетические мотивы обращения Пушкина к жанру литературной сказки. В 30-е годы он создает сказки-поэмы, каждая из них — обработка того или иного фольклорного сюжета, причем не только русского. Так, основами «Сказки о попе и о работнике его Балде» (1830), «Сказки о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтано-виче и о прекрасной царевне Лебеди» (1831) и «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях» (1833) послужили русские народные сказки, записанные Пушкиным в Михайловском. Сюжет «Сказки о рыбаке и рыбке» (1833) был взят поэтом из сборника произведений братьев Гримм, но в пушкинском переложении западноевропейский колорит не ощущается вовсе. Самую большую загадку для исследователей представляла «Сказка о золотом петушке». В течение почти ста лет этот небольшой поэтический шедевр более рождал вопросы, чем давал на них ответы. Во-первых, не был ясен источник, из которого Пушкин почерпнул сюжет «восточной» по своему колориту сказки. Во-вторых, не поддавался логической расшифровке смысл этого произведения, хотя его политический подтекст ощущался явственно. Недаром цензура вычеркнула из сказки известную концовку:

«Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок», а также стих: «Царствуй, лежа на боку!». В 1933 году Анна Андреевна Ахматова в статье «Последняя сказка Пушкина» увлекательно рассказала о перипетиях своего поиска первоисточника «восточной легенды».

Источником послужила «Легенда об арабском звездочете» из сборника новелл американского писателя Вашингтона Ирвинга «Альгамбра». Однако сюжет новеллы послужил Пушкину лишь схемой, которую он наполнил конкретным автобиографическим материалом. «Сказка о золотом петушке» несет в себе много мотивов, связанных с личной судьбой поэта.

Ссора с царем, нарушение государем данного им слова — вот, что владело умом и сердцем Пушкина в пору ее создания. «Теперь они смотрят на меня как на холопа, с которым можно им поступать как им угодно… — писал Пушкин, — но я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду и у царя небесного».

Именно поэтому в сказке зазвучала тема возмездия, и за нарушенное царское слово Дадону воздается в полной мере —

«Петушок спорхнул со спицы, К колеснице полетел И царю на темя сел, Встрепенулся, клюнул в темя И взвился… и в то же время С колесницы пал Дадон — Охнул раз, — и умер он».

Суровый реализм и осознание горькой правды скрыты под «восточными одеждами» последней пушкинской сказки. Эти ее свойства хорошо почувствовал художник Михаил Федоров, в иллюстрациях которого присутствуют художественный гротеск и пушкинская ирония.

А. Л. НАЛЕПИННегде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон.
С молоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело;
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел
И покой себе устроить.
Тут соседи беспокоить
Стали старого царя,
Страшный вред ему творя.

Чтоб концы своих владений
Охранять от нападений,
Должен был он содержать
Многочисленную рать.
Воеводы не дремали,
Но никак не успевали:
Ждут, бывало, с юга, глядь, —
Ан с востока лезет рать.
Справят здесь, — лихие гости
Идут от моря. Со злости
Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон.

Что и жизнь в такой тревоге!
Вот он с просьбой о помоге
Обратился к мудрецу,
Звездочету и скопцу.
Шлет за ним гонца с поклоном.

Вот мудрец перед Дадоном
Стал и вынул из мешка
Золотого петушка.

«Посади ты эту птицу, —
Молвил он царю, — на спицу;
Петушок мой золотой
Будет верный сторож твой:
Коль кругом всё будет мирно,
Так сидеть он будет смирно;
Но лишь чуть со стороны
Ожидать тебе войны,
Иль набега силы бранной,
Иль другой беды незваной,
Вмиг тогда мой петушок
Приподымет гребешок,
Закричит и встрепенется
И в то место обернется».
Царь скопца благодарит,
Горы золота сулит.
«За такое одолженье, —
Говорит он в восхищенье, —
Волю первую твою
Я исполню, как мою».

Петушок с высокой спицы
Стал стеречь его границы.
Чуть опасность где видна,
Верный сторож как со сна
Шевельнется, встрепенется,
К той сторонке обернется
И кричит: «Кири-ку-ку.
Царствуй, лежа на боку!»
И соседи присмирели,
Воевать уже не смели:
Таковой им царь Дадон
Дал отпор со всех сторон!

Год, другой проходит мирно;
Петушок сидит всё смирно.
Вот однажды царь Дадон
Страшным шумом пробужден:
«Царь ты наш! отец народа! —
Возглашает воевода, —
Государь! проснись! беда!»
— Что такое, господа? —
Говорит Дадон, зевая: —
А?.. Кто там?..

беда какая? —
Воевода говорит:
«Петушок опять кричит;
Страх и шум во всей столице».
Царь к окошку, — ан на спице,
Видит, бьется петушок,
Обратившись на восток.
Медлить нечего: «Скорее!
Люди, на конь! Эй, живее!»
Царь к востоку войско шлет,
Старший сын его ведет.
Петушок угомонился,
Шум утих, и царь забылся.

Вот проходит восемь дней,
А от войска нет вестей;
Было ль, не было ль сраженья, —
Нет Дадону донесенья.
Петушок кричит опять.
Кличет царь другую рать;
Сына он теперь меньшого
Шлет на выручку большого;
Петушок опять утих.

Снова вести нет от них!
Снова восемь дней проходят;
Люди в страхе дни проводят;
Петушок кричит опять,
Царь скликает третью рать
И ведет ее к востоку, —
Сам не зная, быть ли проку.

Войска идут день и ночь;
Им становится невмочь.
Ни побоища, ни стана,
Ни надгробного кургана
Не встречает царь Дадон.
«Что за чудо?» — мыслит он.
Вот осьмой уж день проходит,
Войско в горы царь приводит
И промеж высоких гор
Видит шелковый шатёр.
Всё в безмолвии чудесном
Вкруг шатра; в ущелье тесном
Рать побитая лежит.

Царь Дадон к шатру спешит…
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мертвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга,
По притоптанной траве,
По кровавой мураве…
Царь завыл: «Ох дети, дети!
Горе мне! попались в сети
Оба наши сокола!
Горе! смерть моя пришла».

Все завыли за Дадоном,
Застонала тяжким стоном
Глубь долин, и сердце гор
Потряслося.
Вдруг шатёр
Распахнулся… и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.

И она перед Дадоном
Улыбнулась — и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатер свой увела.
Там за стол его сажала,
Всяким яством угощала;
Уложила отдыхать
На парчовую кровать.

И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищён,
Пировал у ней Дадон
Наконец и в путь обратный
Со своею силой ратной
И с девицей молодой
Царь отправился домой.
Перед ним молва бежала,
Быль и небыль разглашала.

Под столицей, близ ворот,
С шумом встретил их народ, —
Все бегут за колесницей,
За Дадоном и царицей;
Всех приветствует Дадон…
Вдруг в толпе увидел он,
В сарачинской шапке белой,
Весь как лебедь поседелый,
Старый друг его, скопец.

«А, здорово, мой отец, —
Молвил царь ему, — что скажешь?
Подь поближе! Что прикажешь?»
— Царь! — ответствует мудрец, —
Разочтемся наконец.
Помнишь? за мою услугу
Обещался мне, как другу,
Волю первую мою
Ты исполнить, как свою.
Подари ж ты мне девицу,
Шамаханскую царицу. —
Крайне царь был изумлён.

«Что ты? — старцу молвил он, —
Или бес в тебя ввернулся,
Или ты с ума рехнулся?
Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница.
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли кто я?
Попроси ты от меня
Хоть казну, хоть чин боярской,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть пол-царства моего».

— Не хочу я ничего!
Подари ты мне девицу,
Шамаханскую царицу, —
Говорит мудрец в ответ.
Плюнул царь: «Так лих же: нет!
Ничего ты не получишь.
Сам себя ты, грешник, мучишь;
Убирайся, цел пока;
Оттащите старика!»
Старичок хотел заспорить,
Но с иным накладно вздорить;
Царь хватил его жезлом
По лбу; тот упал ничком,
Да и дух вон.

— Вся столица
Содрогнулась, а девица —
Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
Царь, хоть был встревожен сильно,
Усмехнулся ей умильно.
Вот — въезжает в город он…
Вдруг раздался легкой звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился… и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок.

Федоров Михаил Николаевич

Плакатист. Член Союза художников СССР. Родился 23 января 1941 в Москве. Плакатист, книжный график, график-станковист, дизайнер. Окончил факультет прикладного искусства Московского текстильного университета в 1964 году. В 1969 году вступил в Московский Союз Художников.

Участник всесоюзных, российских и международных выставок и конкурсов: персональные выставки в Голландии и Германии. Работать в плакате начал в 1964 году: плакаты для кино, цирка, москонцерта, госконцерта, театра, плакаты санпросвета. Позже, как результат личного побуждения, плакаты, инспирированные размышлениями о событиях современности, человеке.

Иллюстрировал Библию, мифы народов мира, русские сказки, сказки народов мира, Эзопа, Ш. Перро, У. Шекспира, Х. К. Андерсена, Э. Т. А. Гофмана, А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, Английскую поэзию для детей, английскую поэзию абсурда (Книга нонсенса), Льюиса Кэрролла, эпиграммы Англии, Франции, Германии, Испании, России, тексты российских и зарубежных современных авторов.

Работал с Российскими и зарубежными издательствами. Выставки последних лет: 20-я Выставка московских художников книги, 2003 Suggerimenti di Tonino Guerra, Comune di Cervia, 2003, иллюстрация.

Книжная иллюстрация в России, Франкфурт, 2003 Авторский социально-политический плакат, Москва, 2003 10-я Всероссийская художественная выставка, Москва, 2004 Выставка иллюстрации на «Book fair», Варшава, 2004 Книжный салон, Париж, 2005 Книжная ярмарка, Пекин, 2006 Книжный салон, Женева, 2007 «75 лет МОСХ», Москва, 2007-2008 Государственный музей изобразительных искусств им. Пушкина, выставка иллюстрации, 2007 Награждения:Выставка промышленной эстетики ВДНХ, 1965 – бронзовая медаль. II Московская выставка циркового плаката 1969 – первая премия. Лучший плакат года секции плаката, 1969, 1987 IV Biennale Internationale de L’Affiche, Varsovie, 1972 – почетный диплом. IV Всесоюзная выставка плаката 1972 – диплом. Диплом МОСХ за лучшую работу года, 1973 I Всесоюзный конкурс санитарно-просветительского плаката «Здоровье в твоих руках», 1976 – первая премия. European Creative Advertising Awards, 1990 – диплом финалиста. Международный конкурс «Реклама 90» — третья премия Всероссийский конкурс «Искусство книги», 1980, 1996 – диплом. Конкурс «Искусство книги Казахстана», 1987 – первая премия Почетный диплом на IV всероссийском конкурсе книги «Алые паруса», Москва, 2007 Золотая плакета на 21 Bienale illustracii, Братислава, 2007

Работы публиковались в специальных и периодических изданиях (в частности – «20 век русского книжного искусства», Вагриус, 2005), находятся в государственных и частных коллекциях.

Источник: https://otkritka-reprodukzija.blogspot.com/2010/10/blog-post_16.html