Джорджоне ди Кастельфранко
Трудно сказать о Джорджоне больше, чем говорят его картины,в которых искусство Ренессанса, достигшее вершины,нашло свое наиболее совершенное отражение.
Бернард Бернсон. «Живописцы итальянского Возрождения»
Осенью 1510 года маркиза Изабелла д’Эсте, меценатка и собирательница произведений искусства,отправила и з Мантуи в Венецию письмо, в котором просила своего посланника заказать для нее картинуу знаменитого живописца Джорджоне. Ответ пришел неутешительный: герцогиня опоздала со своим заказом,молодой художник недавно умер, заразившись чумой. Узнав об этом, Изабелла д’Эсте попросила приобрестидля нее одну из картин покойного мастера. И опять посланник разочаровал маркизу: владельцы произведений
Джорджоне не пожелали продавать их «ни за какую цену».
Автопортрет Джорджоне. Музей герцога Антона-Ульриха, Брауншвейг
Эта переписка – единственный достоверный документ, связанный с Джорджоне: подробностей егожизни известно очень мало. Джорджо Барбарелли родился в 1477 или в 1478 г. в городке Кастельфранкоблиз Венеции, и в ранней юности стал учеником венецианского художника Джованни Беллини. ДжорджоВазари сообщает в своих «Жизнеописаниях знаменитых живописцев», что Джорджоне, хотя и происходилиз «смиреннейшего рода», был «человеком благородных и добрых нравов», божественно пел и играл на лютне.Прозвание Джорджоне, то есть «большой Джорджо», он получил за свой «внешний облик и величие духа».Одни исследователи, вслед за Вазари, считают, что на Джорджоне оказало влияние знакомство с Леонардода Винчи, когда тот посетил Венецию в 1500 г., другие сомневаются в том, что эта встреча
вообще состоялась; а вот то, что учеником Джорджоне был Тициан, сомнению не подлежит.
Мадонна ди Кастельфранко. Кафедральный собор в КастельфранкоКак ни скудны сведения о жизни художника, еще больше «белых пятен» обнаруживается, когдамы обращаемся к его творчеству. Никаких писем, рукописей, высказываний Джорджоне об искусствене сохранилось, названия некоторых его работ неизвестны. Если бы не описание картин Джорджоне,сделанное в 1525-1543 гг. венецианским коллекционером Маркантонио Микиелем, искусствоведампришлось бы совсем трудно. Но и описания Микиеля рассеивают наши сомнения лишь отчасти.Так, например, автором «Юдифи» в 17-18 вв. считался Рафаэль; до сих пор существует мнение,что «Сельский концерт» и «Спящая Венера» принадлежат кисти Тициана, который заканчивалэти картины после смерти Джорджоне.Несмотря на усилия нескольких поколений историков искусства, мы и сегодня не можем с точностьюсказать, сколько картин Джорджоне сохранилось до наших дней. Диапазон ответов – от шестидесяти до шести,скорее всего около двадцати. Время создания работ тоже можно определить лишь приблизительно. Сквозь«туман неясностей» угадываем мы одухотворенный образ Джорджоне ди Кастельфранко: его жизнь былатрагически короткой, однако его творчество не только открывает эпоху Высокого Возрождения в Венеции,
но и прокладывает путь искусству следующих столетий.
Юдифь. Государственный Эрмитаж, Санкт-ПетербургЧем отличался Джорджоне от своих собратьев по цеху? Прежде всего, он заметно отошел от традиционнойдля эпохи Ренессанса тематики. Разумеется, художник отдал дань религиозной живописи: вспомнимтрогательный алтарный образы Мадонны (ок.1504) в соборе Кастельфранко, родного города художника. Известно, что в 1507-08 гг. Джорджоне создал большую заказную картину для зала заседаний Дворца Дожейи расписал фресками фасад Немецкого подворья в Венеции (оба произведения не сохранились). Но главнымзанятием художника было выполнение частных заказов, причем речь идет не только о портретах, что былопривычно, а о сюжетных картинах светской тематики.Именно такие небольшие по размеру работы знаменуют, по мнению искусствоведов, утверждение станковойкартины в западноевропейской живописи. Заказчиками этих картин были утонченные венецианскиеинтеллектуалы-гуманисты, знатоки и почитатели античности, в кругу которых Джорджоне был признан своим.Картины создавались не для всеобщего обозрения, а для личных коллекций, и ключами к их пониманию владелилишь посвященные – автор и заказчик. Нам же остается только догадываться о скрытом смысле творенийДжорджоне.Джорджоне избегает в своей живописи повествовательности, предпочитая внешнему действию глубокоевнутреннее переживание. Взглянем на его «Юдифь» (ок.1502). Формально – это картина библейской тематики:красавица держит в руке меч, у ее ног лежит голова вражеского военачальника Олоферна, которого Юдифьобольстила, опоила и, спящего, обезглавила. Однако если мы сравним работу Джорджоне с живописнымипроизведениями других ренессансных мастеров на ту же тему — а к истории Юдифи до и после Джорджонеобращались многие, в том числе Боттичелли (1472, 1495), Мантенья (1495), Микеланджело (1509), Тициан (1515), -то, вслед за русским художником Александром Бенуа, воскликнем: «Странная картина! /…/ Юдифь ли это?»Картины на этот сюжет обычно очень динамичны, полны драматизма, их детали порой устрашающи. Не то уДжорджоне. Его Юдифь, величавая, безмятежно спокойная, с кротким ликом мадонны и смиренноопущенными глазами, едва касается рукой меча, а ногой — отрубленной головы Олоферна. Джорджонерассказывает нам не о том, что героическая Юдифь обезглавила врага, а о том, что в душе этой женщины
с потупленным взором живет тайна, которую каждый может толковать на свой лад.
Три философа. Художественно-исторический музей, ВенаМотивы «Юдифи» варьируются в последующих работах Джорджоне: мирный пейзаж с зелеными лугами ипологими холмами, деревья с кружевными кронами, четкий рисунок ветвей на фоне переменчивого неба,похожие на миражи странные постройки вдалеке. И прекрасные собой люди с их сложной духовной жизнью,с их меланхоличностью и серьезностью, мечтательностью и поэтичностью…Картина «Три философа» (ок.1506-08) представляет троих мыслителей у входа в пещеру. Возможно, этоаллегория трех возрастов человека – старости, зрелости и юности, или аллегория трех типов учености вобразах сурового средневекового схоласта, невозмутимого восточного мудреца и пытливого ренессансногогуманиста. Но возможно, перед нами олицетворение трех темпераментов или трех веков в историичеловечества — золотого, серебряного и железного. Наконец, это могут быть трое евангельских волхвов. А что символизируют каменные ступени и пещера? За пять веков накопилось около тридцатитолкований этой картины!В «Сельском концерте» (ок.1508, другое название «Пастораль») сюжет не менее туманный: почему дамыобнажены, а кавалеры одеты, почему музицирующие мужчины словно не замечают женщин? Ясно, что этоотнюдь не бытовая сценка, и женщины — не легкомысленные подруги нарядных мужчин, а, скорее всего,
незримо присутствующие музы, и нагота — знак их божественного происхождения.
Сельский концерт. Лувр, ПарижТе же мотивы – одетый мужчина и обнаженная женщина – мы видим в картине «Гроза» (ок.1505-08,первоначальное название неизвестно). Здесь непонятно почти все. «Это не сюжет, а шарада!» — в сердцахвоскликнул, говоря о «Грозе», один маститый искусствовед. Изображенные среди грозового пейзажа людине обращают внимания на стихию. Мужчина спокойно стоит, опершись на длинный посох, сидящая женщинакормит грудью младенца. Первую интерпретацию картина получила в списке Микиеля: «Пейзаж с грозой,с цыганкой и солдатом». С тех пор мужчина побывал не только солдатом (хотя у него нет оружия), но ипастухом (хотя поблизости не видно стада), и паломником, и Св. Иосифом, ибиблейским Адамом, иаллегорической фигурой (мужество), а женщину в белоснежной накидке (символ чистоты)считали не только цыганкой, но и Марией с младенцем (хотя вряд ли можно представить себе изображениеобнаженной мадонны), и праматерью Евой, и аллегорией милосердия. Семейную сцену увидел на картине геройвенецианской поэмы Джорджа Байрона «Беппо»: «На полотне — художник, сын, жена, и в ней сама любовьвоплощена». Женщина, в отличие от прочих героинь Джорджоне, пристально смотрит на зрителя, ее лицополностью открыто. Возможно, это портрет, и в картине зашифрован некий приватный смысл? А может быть,
это алхимическая аллегория с изображением четырёх стихий — земли, огня, воды и воздуха?
Гроза. Галерея Академии, ВенецияМного домыслов породили детали картины: почему мужчину и женщину разделяет ручей, почему на крышеодного из домов сидит белый аист – в христианстве символ целомудрия и родительской любви? Что означаютсломанные колонны? Рентгеноскопия картины окончательно поставила искусствоведов в тупик: судя попервоначальным наброскам, вместо мужчины Джорджоне намеревался изобразить еще одну обнаженнуюженщину! Значит, «семейная» трактовка несостоятельна? И наконец, какой смысл несет вспышка молнии: знакбожественного присутствия, не замечаемый людьми? Выражение господнего гнева? Символ изменчивой,как природа, фортуны?Пока одни исследователи неустанно ищут ключи к этой загадочной картине, другие резонно отмечают, что«разгадка ее аллегории ничуть не помогает пониманию ее сущности» (М. В. Алпатов). Действительно, желаниенепременно найти объяснение каждой детали картины заводит в тупик, как если бы мы пытались доскональнопонять содержание с тихотворения, построенного на многозначных ассоциациях, или расшифровать музыкальноепроизведение. Часто говорится об особой музыкальности, мелодичности, певучести картин Джорджоне. Идействительно, работы Джорджоне действуют на нас, подобно музыке: пробуждают невыразимые эмоции,
минуя рассудок.
Гроза. Галерея Академии, Венеция. ФрагментЕсли «Гроза» интригует обилием символов, то «Спящая Венера» (ок.1508-10) — шедевр простоты иклассической ясности. Джорджоне отказывается здесь от каких-либо повествовательных деталей: Венеруне окружают крылатые путти, ее не будит шаловливый Амур. Лишь характерная поза женщины, прикрывающейрукой лоно (во времена античности этот жест символизировал плодородие и наслаждение, в эпоху ренессанса –целомудрие), говорит о том, что перед нами богиня любви. Характерно, что импульсивный Тициан, которыйдописывал пейзаж и драпировки, не вынес такой лаконичности и изобразил у ног Венеры Амура, закрашенногопозднее во время реставрации картины.Кажется, что «Гроза» и «Сельский концерт» были ступенями к созданию «Спящей Венеры». Целомудрие ичистота образа настолько уравновешивают в картине из Дрезденской галереи чувственность, что эту полностьюобнаженную женщину иной раз называют «дрезденской мадонной». И так же, как в «Юдифи», мифологическийобраз становится лишь предлогом для любования неземной прелестью женского тела, и так же, как в «Юдифи»,
сомкнутые веки Венеры – словно завеса тайны, которую никому не дано узнать.
Спящая Венера. Картинная галерея, ДрезденЧеловек в творениях Джорджоне неразрывно связан с природой. Живописцы 15-го столетия любили изображатьлюдей на фоне природы, но пейзаж всегда занимал в картине второстепенное место. Джорджоне помещает своихперсонажей внутрь природной среды; природа становится у него не кулисой, а сценой. Едва ли не первым вевропейском искусстве Джорджоне лишил пейзаж статичности и сумел передать мгновенное состояние природы:так в «Грозе» вспышка молнии словно списана с натуры. Шаг к превращению пейзажа в самостоятельный жанрживописи – одно из его великих достижений.Основа той гармонии, которую мы ощущаем, глядя на картины Джорджоне, — пластическое соответствиеформ человеческого тела природным формам. Так «Юдифь», «Три философа», «Сельский концерт», «Гроза»построены на тонких перекличках ритмики фигур с ритмом древесных стволов и ветвей. Особой силы достигаетмотив подобия женской красоты красоте природы в «Спящей Венере»: плавные очертания тела богиниповторяются в округлых очертаниях холмов, и возникает ощущение, что лежащая женщина – порождениесамой земли.Мир Джорджоне словно «лишен углов»: материя естественно взаимодействует с воздушной средой,размывающей и смягчающей контуры предметов. Легчайшая светотень сглаживает формы человеческих тел,органично соединяя их с пейзажем. Светотеневая моделировка у Джорджоне так тонка, что — страшно сказать! –даже леонардовская прозрачная светотень «сфумато» кажется тяжеловатой. Предшественники Джорджонеизображали удаленные предметы лишь с учетом линейной перспективы, пространство между ними оставалось«безвоздушным», Джорджоне впустил в картины воздух, научился изображать световоздушную среду,
сгущающуюся по мере удаленности предмета.
Сегодня мы, увы, не можем в полной мере судить о колорите картин Джорджоне, но очевидно, что он,предвосхищая искусство будущего, был подлинным живописцем: Джорджоне не расписывал краскамиокончательно продуманную и полностью прорисованную композицию, а, как свидетельствуют рентгеновскиеснимки его картин, изначально мыслил в цвете, менял свой замысел с кистью в руках.Безвременная кончина Джорджоне была, как выразился Вазари, «великим ущербом для мира». Однакозаканчивая жизнеописание художника, Вазари пишет, что Тициан не только сравнялся мастерством со своимучителем, но и превзошел его. Свои «Жизнеописания» Вазари сочинял в середине 16 в., в годы восходящейславы Тициана. Но через полтора столетия после смерти Джорджоне, в 1660 г., венецианский художник иисторик искусства Марко Босчини уже воздает Джорджоне должное, посвящая ему восторженные и оченьточные строки: «Джорджоне, ты первым сумел показать чудеса живописи./…/ До того как появился ты, все этихудожники изображали статуи, по сравнению с тобой, создающим живые фигуры». Масштаб таланта иноваторство Джорджоне были в полной мере оценены в 19 столетии. Отблеск «чудес живописи»
венецианского мастера лежит на европейском искусстве вплоть до сегодняшнего дня.
Источник: https://bellezza-storia.livejournal.com/348722.html
Джорджоне да Кастельфранко «Три философа» (Кантор. Чертополох)
?raasta (raasta) wrote,
2017-09-30 17:05:00raasta
raasta
2017-09-30 17:05:00Оригинал взят у cultprosvet_mag в Джорджоне да Кастельфранко «Три философа» (Кантор. Чертополох)
Джорджоне да Кастельфранко «Три философа» (1505–1509)
Отрывок из книги Максима Кантора «Чертополох. Философия живописи»
«Манифестом масляной живописи, понятой как философия нравственного действия, является картина Джорджоне да Кастельфранко «Три философа», написанная примерно в те же годы, что и портрет Эразма – в 1506–1508 гг.
Тогда же Микеланджело создает плафон Сикстинской капеллы.
Волшебные совпадения цифр не случайны и не могут быть случайны: южный и северный художники приходят к единому пониманию живописи – как инструмента нравственного становления человека, гуманизации человека.
Потолок Сикстинской капеллы (фрагмент) — известнейший цикл фресок Микеланджело, созданный в 1508—1512 годах
На картине Джорджоне «Три философа» – на фоне прекрасной долины, простертой вплоть до дальнего города, в лесу – изображены три мудреца.
«Долины»? До «дальнего города»?
То, что эти люди мудры, мы видим сразу: это одна из особенностей зрения – отличать глупость и ум на взгляд; мудрецы не беседуют, точнее сказать, их спор, как у пифагорейцев, происходит в молчании. Скорее всего, их спор касается выбора направления пути – они стоят на распутье. Мы можем счесть их представителями разных конфессий: вот человек в чалме, возможно, мусульманин;
вот старик
, похожий на пророков Микеланджело
, возможно, иудей; и вот христианин – юноша.
Впрочем, равно приемлема версия трех наук: астрономии, математики, схоластики. Юноша занят измерениями природы, старик предъявляет карту вселенной, человек среднего возраста сосредоточен на скрытой от нас мысли.
Однако можно определить этих троих – как волхвов на дороге в Вифлеем; перед нами не кто иные, как три мудреца, описанные апостолом Матфеем – персидские астрологи, маги и провидцы.
Беда Достопочтенный наделил пришедших к Деве мудрецов именами Каспар, Балтазар и Мельхиор, а мудрецы эти (их иногда именуют королями) были астрологами, зороастрийцами.
Геродот считал, что маги, поклонившиеся Деве с Младенцем, принадлежат к аристократической касте древней Персии, это исследователи небесных светил. Чалма среднего мужчины, Мельхиора, получает, таким образом, естественное объяснение – одного из волхвов традиционно изображают в тюрбане;
нетерпеливый жест старика, предъявляющего карту небосклона, понятен – ему кажется, он знает, как идти.
Согласно преданию, в начале первого тысячелетия, во время царствия Ирода, было небесное знамение, определяющее начало новой эры – появилась комета. Астрологи, вычислившие по падающей звезде место, на которое траектория падения указывает, отправившись искать нового Царя Иудейского, дошли до Вифлеема.
Один из магов (Каспар, согласно традиции, самый старый) исчисляет путь по заранее составленной карте неба, Мельхиор погружен в себя, а третий, Балтазар, занимается непосредственными расчетами – не доверяя уже написанному, делает вычисления сам – в руках у него циркуль и буссоль, он вычерчивает путь кометы.
Астрологи, предрекающие начало новой эпохи – не сопоставляют земной опыт с известным прежде Законом, один лишь юноша Балтазар вглядывается в мир; тот факт, что он физическим обликом похож на Джорджоне и на коленях у него бумага, наводит на мысль о том, что перед нами – рождение живописи.
Джорджоне. Автопортрет (1508—1509) и юноша с картины? Уж скорее напоминает подросшего героя картины Караваджо «Юноша с корзиной фруктов»:
Опытным путем, сплавляя знания в едином действии, как точка «схода разных течений философии – возникает масляная живопись. И здесь уже любое предположение будет уместно (например, говорят, что на картине изображены Аверроэс, Аристотель и Вергилий, или перед нами – средневековый схоласт, арабский философ и неоплатоник).
Как ни скажи, верно все: перед нами единство разных философских доктрин (вспомним Пико, слившего противоречивые учения воедино), сплавленное в живописи. Живописец не иллюстрирует мысль, он проживает мысль, думает красками. Логос перелит в краски – стал единой материей; но не хватает еще одного усилия.
Важно то, что астрологи ищут путь в тот момент, когда они уже дошли до цели путешествия. Сцена происходит непосредственно перед входом в пещеру – то есть, Мария с младенцем находятся в непосредственной близости от мудрецов. Остается сделать усилие – преодолеть слепоту.
Мир духов рядом, дверь не на запоре,Но сам ты слеп, и все в тебе мертво.
Умойся в утренней заре, как в море,
Очнись, вот этот мир, войди в него, —
говорит Гёте; именно этот шаг, последний, необходимый для познания жизни шаг – осуществляет живопись. Истина рядом – протяни руку.
Единение трех философов в пределах одного полотна позволяет сделать заключение, что возможен союз априорного знания, схоластического рассуждения, веры и страсти к познанию – однажды они будут сплавлены живым образом. Так именно и произошло.»
Источник: https://raasta.livejournal.com/1907408.html
Таинственный Джорджоне
Удивительно подчас складываются посмертные судьбы художественного наследия мастеров прошлого.
Бывает так, что имена художников, пользовавшихся при жизни громкой славой, оказываются на долгое время, даже на столетия, полностью забытыми, и только усилия ученых-искусствоведов воскрешают их из небытия.
Так случилось, например, с творчеством Жоржа де Латура, одного из крупнейших живописцев Франции XVII века, чьи полотна составляют ныне гордость европейских и американских музеев.
Так сложилась и судьба Джорджоне, хотя вряд ли найдется теперь любитель искусств, кому было бы незнакомо это имя, которое символизирует для нас эпоху Возрождения так же, как и имена Леонардо, Рафаэля, Микеланджело и Тициана. Но до сих пор это один из самых загадочных мастеров прошлого, а среди живописцев Высокого Возрождения — и самый необычный.
Печать таинственности, окружающая личность и творчество Джорджоне, связана не только со скудностью биографических данных, но и с полным отсутствием подписанных работ художника.
К счастью, современник Джорджоне венецианец Маркантонио Микиэль оставил в своих «Заметках о произведениях искусства», написанных во второй четверти XVI века подробное описание картин Джорджоне, находившихся в то время в частных собраниях Венеции, что позволило опознать произведения мастера в различных музеях Европы.
«Заметки» Микиэля, найденные во второй половине XIX века, стали важнейшей вехой в истории открытия Джорджоне. Но и по сей день в искусствоведческой литературе нет единого мнения о том, какие картины Джорджоне дошли до нас.
Произведений, бесспорно принадлежащих кисти Джорджоне, нам известно около двадцати.
Но определить круг произведений мастера Джорджоне — еще не значит окончательно разгадать его «тайну»: необычно содержание его картин, порой загадочен их сюжет и даже смысл.
Библейскую героиню Юдифь Джорджоне показал после совершения подвига — нога ее попирает отрубленную голову Олоферна, в руке она держит меч. В эпоху Возрождения Юдифь воплощала идею свободы, подвига во имя общего блага.
Но в образе, созданном Джорджоне, героическое начало словно отступает, растворяясь в лирической поэзии.
Весь облик Юдифи, погруженной в раздумье, словно пребывающей в состоянии тихого забытья, исполнен чарующей, поэтической прелести.
Юдифь Джорджоне — воплощение того возвышенного эстетического идеала, который стремились запечатлеть на своих полотнах Леонардо, Рафаэль, все мастера Высокого Возрождения. Но какой неповторимый, своеобразный характер этот идеал получает у Джорджоне!
Много непривычного, неожиданного открывается нам и в знаменитой алтарной композиции «Мадонна Кастельфранко». Джорджоне выбирает принятую для алтарных картин в Венеции тему «Святого собеседования» (Мадонна, окруженная святыми, беседует с ними). Она не имела прямого отношения к темам священного писания и давала большой простор для решения ее в совершенно светском духе.
Двое святых — Георгий и Франциск стоят по сторонам высокого трона, на котором сидит Мадонна с младенцем Христом. Вместо обычного в алтарных композициях величественного архитектурного фона, который символизировал церковь, Джорджоне изображает пейзаж венецианской провинции.
Прозрачная красота этого светлого пейзажа, полного простора, окутанного голубоватой воздушной дымкой, вторит настроению тихой задумчивости, в которую погружены мадонна и святые.
И мечтательно устремивший взгляд вдаль Георгий, скорбно печальный Франциск, и Мадонна, опустившая взор, кажущаяся такой одинокой на своем высоком троне, — все они как бы прислушиваются к струнам, звучащим в их душе.
Между ними словно тянутся незримые духовные нити, создающие ощущение глубокого внутреннего единства персонажей. Это наполняет картину особой лирически проникновенной атмосферой.
Этот алтарный образ был написан по заказу кондотьера Туцио Костанцо как надгробное изображение в память о погибшем сыне и предназначался для частной капеллы в соборе города Кастельфранко.
У подножия трона Богоматери стоит саркофаг с фамильным гербом Костанцо — на него и смотрит Мадонна.
Святой Георгий, небесный покровитель воинства, — идеальное изображение Маттео Костанцо, павшего на поле брани.
«Мадонна Кастельфранко» — единственное произведение Джорджоне, написанное для церкви, но художник свободен в нем по отношению к литургической сущности образа.
По существу это произведение всецело проникнуто светским мироощущением, и справедливо сравнение его со своего рода надгробной элегией.
Но Джорджоне не только переосмысляет традиционную литургическую композицию, но и делает следующий шаг — одним из первых в европейской живописи отказывается от традиционной тематики.
Действительно, сюжеты картин Джорджоне, как правило, не имеют ничего общего с тематикой искусства Возрождения.
Чаще всего его сюжеты почерпнуты из неизвестных нам источников, и смысл их остается для нас во многом неясным.
Не случайно столько споров вызывали и вызывают эти сюжеты — их интерпретации посвящены даже специальные исследования. Особенно трудно поддаются истолкованию картины «Три философа» и «Гроза».
Рентгенограмма картины «Три философа» показала, что первоначально Джорджоне задумал ее как изображение трех евангельских волхвов, пришедших к младенцу Христу.
Но существенно, что уже в первом варианте Джорджоне не изобразил традиционную сцену поклонения, а показал волхвов размышляющими о чем-то в уединении. Затем Джорджоне заново переписал картину и превратил волхвов в трех философов. Это слово в эпоху Возрождения было синонимом слова «ученый», «гуманист».
Название картины восходит ко времени Микиэля, видевшего ее спустя 15 лет после смерти Джорджоне. Оно оказалось удачным и существует по сей день.
Но в отношении смысла сцены, истолкования персонажей было высказано множество самых разных и порой неожиданных предположений.
В персонажах картины видели то императора Марка Аврелия с двумя философами, то Архимеда, Прометея и Пифагора, то связывали сюжет с «Энеидой» Вергилия, то считали картину аллегорическим изображением трех возрастов жизни и даже различными стадиями посвящения в мистический союз (при этом самого Джорджоне также хотели видеть членом какого-то тайного общества).
Наиболее убедительна, по общему мнению, гипотеза, высказанная одним итальянским исследователем: тема картины связана с тремя этапами в развитии и становлении средневековой и гуманистической культуры.
Старец — олицетворение схоластической науки, метафизики, отрицающей доводы разума и знания (он стоит на нижней ступени, так как схоластика считалась в эпоху Возрождения нижней ступенью науки). Человек в восточной одежде — это Аверроэс (так называли тогда в Европе арабского философа Ибн Рушда) — комментатор и последователь Аристотеля.
Аверроизм — промежуточная стадия между схоластикой и гуманизмом, философией Возрождения, которую символизирует образ юноши, жадно всматривающегося в окружающий мир. Юноша, держащий в руках циркуль и линейку, это математик, натуралист, исследующий законы природы, но это и поэт, восхищенный ее красотой.
Он весь ушел в восторженное созерцание природы, он — воплощение идеала Джорджоне — прекрасного человека с поэтической душой, который находит в природе отклик своим переживаниям.
Как обычно у Джорджоне, в картине нет действия, фабулы, что могло бы облегчить разгадку сюжета. Все персонажи объединены нестроением лирического созерцания. Ясный покой и тишина разлиты в пейзаже в этот вечерний предзакатный час.
Люди и природа сплетаются в единое, полное поэтического настроения гармоническое целое. Как в «Трех философах», так и в другой знаменитой картине — «Гроза» — Джорджоне не обращается ни к церковной легенде, ни к античному мифу — и в этом он пошел дальше самых смелых своих современников.
Сюжет «Грозы» — или «Пейзажа с грозой, цыганкой и солдатом», как названа картина у Микиэля, — остался неразгаданным, несмотря на бесчисленные и самые остроумные попытки его расшифровки.
Несомненно, он заключил в себе символический смысл — об этом говорят такие детали, как обломки колонн, руины здания. Видимо, и сама гроза имела символическое значение.
Но содержание картины шире рамок литературной символики. И то, что сюжетная канва была не очень существенна для Джорджоне, подчеркивает то обстоятельство, что сначала, как обнаружило рентгеновское исследование картины, вместо фигуры юноши была изображена слева еще одна обнаженная женщина.
Всю композицию — от первого плана до дальнего — занимает пейзаж, изображающий уютный уголок окрестностей Венеции. «Гроза» — это, по существу, первый настоящий пейзаж в итальянской живописи, причем Джорджоне впервые в истории европейского искусства пытается передать состояние природы.
Все в этом предгрозовом пейзаже неустойчиво, подвижно, изменчиво. Он полон такой эмоциональности, что мир природы предстает у Джорджоне как стихия одушевленная.
Недаром состояние природы как бы передается и людям, находит отзвук в настроении неопределенной поэтической взволнованности, которым они охвачены.
Живопись для Джорджоне — это поэтическое творчество, поэтому найти однозначную формулу, точно раскрывающую смысл его произведений, невозможно.
Зыбкость, намеренная неопределенность сюжетной ткани допускают множество ассоциаций, и его композиции всегда шире того, что они непосредственно изображают. Это и вызывает такой разнобой мнений в их истолковании.
Особое очарование картин Джорджоне заключается как раз в том, что как бы возникает вокруг сюжета и на чем Джорджоне ставит главный акцент, — в том настроении, которым овеяна сцена, в богатстве эмоциональных оттенков.
В связи с этим говорилось даже, что картины Джорджоне — лишь чистые живописные видения без определенного сюжета (и, кстати, в этой свободе фантазии усматривалось некоторыми исследователями величие Джорджоне и даже его близость современным художникам).
С этим утверждением нельзя согласиться, но несомненно, что Джорджоне был одним из тех живописцев, которые создали картину в современном ее понимании. В живописи Джорджоне картина становится средством выражения мыслей и чувств ее создателя. Впервые большое значение получает личное начало, индивидуальное восприятие мотива.
Рождается станковая картина, которая не только посвящена светской тематике (что было знамением искусства нового времени), но и насыщается непривычным эмоциональным содержанием. Это было подлинным переворотом в истории не только итальянской, но и всей европейской живописи.
Джорджоне писал необычные для Возрождения картины небольшого формата, камерные, лирические — созерцательные по характеру, удовлетворяющие индивидуальному вкусу частного заказчика, рассчитанные на тонкое общение зрителя с произведением. Так, «Три философа» были написаны по заказу венецианского патриция Таддео Контарини для украшения его дворца, «Гроза» — по заказу другого патриция Габриеле Вендрамин.
Заказчиками и собирателями картин Джорджоне были наиболее культурные круги венецианского общества, приобщившиеся к гуманизму. Все они получили блестящее гуманистическое образование, хорошо знали философию, литературу и музыку.
Это были знатоки греческого и латинского языков, читатели Аристотеля и Плиния, коллекционеры антиков, поклонники буколической поэзии Бембо и Наваджера, любители и ценители живописи, проникнутой светским духом.
Многие из этих патрициев являлись членами «Академии», группировавшейся вокруг Альда Мануция — знаменитого книгоиздателя и гуманиста.
В начале XVI века Венеция становится одним из важнейших очагов духовной жизни Италии, центром книгопечатания, развития светской культуры. Но венецианский гуманизм этого времени не нес в себе боевого пафоса, его мало волновали общественные и политические проблемы.
Главным занятием венецианских гуманистов было ученое комментирование трудов античных авторов, их любимым времяпровождением чтение стихов, слушание музыки, беседы об античных поэтах или об изяществе стиля Петрарки, о любви и красоте.
Гуманисты Венеции часто связывали представление о гармоническом существовании с жизнью человека на лоне природы.
В отличие от флорентийской и римской, венецианская культура не знала такого одностороннего культа человека — интерес к человеку был неотделим в ней от интереса к природе, а созерцательный характер гуманизма вызвал и более острый интерес к миру чувств и эмоций.
Творчество Джорджоне неотделимо от венецианского гуманизма XVI века. Он был художником нового типа, художником-интеллигентом, не связанным с цехом, вовлеченным в культурную жизнь своего времени. Окружение Джорджоне составляла патрицианская утонченная культурная среда.
Ее идеалы, настроения и жизненные интересы нашли воплощение в его искусстве. Но преломленные в живописи Джорджоне, они получили удивительную многогранность и одухотворенность.
Джорджоне открыл для итальянского искусства новые аспекты действительности — мир природы и поэтический мир тончайших оттенков чувства.
В его творчестве появляется новый жанр — пейзаж, рождается портрет нового типа, главное в котором не объективная достоверность изображения, а стремление передать внутреннее состояние человека, раскрыть сложность его душевного мира.
Поэтической вершиной искусства Джорджоне стала «Спящая Венера». Это единственная дошедшая до нас картина Джорджоне на мифологическую тему, причем художник не изображает какой-то определенный эпизод античной легенды. Богиня спит на цветущем лугу, на фоне пейзажа венецианской провинции. Ее прекрасное тело поражает необычайной красотой плавных линий.
Замечательна благородная и одухотворенная красота ее лица, отражающая полноту чувств, тонкость души. И в то же время Венера Джорджоне — это земная женщина, полная чувственной прелести. Никто в итальянской живописи до Джорджоне не передавал еще с такой осязательной жизненностью теплоту и мягкость обнаженного женского тела, его чувственное очарование.
Но земную женскую красоту Джорджоне возвысил и идеализировал. Возвышенной целомудренностью веет от фигуры Венеры.
Совершенство форм, завершенность и чистота линий словно воплощают в себе закон абсолютной гармонии.
Этот образ создан мастером Высокого Возрождения, стремящегося «превзойти натуру», то есть, по словам Дольче, «показать в одном образе все то совершенство красоты, какое в природе едва увидишь в тысяче».
«Спящая Венера» — итог всем размышлениям Джорджоне о человеке и окружающем его мире. В картине нашла воплощение идея о свободном, ничем не омраченном существовании человека среди поэтической природы.
Венера, прекрасная женщина, погруженная в счастливый безмятежный сон, словно порождена той прекрасной природой, которая ее окружает. И красота ее для Джорджоне — венец создания природы.
Здесь как бы достигнуты полнота гармонии и полнота счастья.
«Спящая Венера» — высшая точка возвышенно-поэтического стиля Джорджоне — написана в поздние годы его творчества, когда поиски мастера шли и в других направлениях.
В «Концерте» Джорджоне воспроизводит жанровую сцену, взятую из жизни, делая тем самым шаг к непосредственному — хотя и опоэтизированному — отражению действительности. И в «Сельском концерте», в этом истинно джорджоневском мире «счастливой Аркадии», мире, полном невыразимого очарования, начинают звучать новые ноты.
Этот элегически мечтательный мир кажется теперь более полнокровным: роскошные тела обнаженных женщин, атласные ткани, блеск воды в прозрачном сосуде, сочная зелень травы и деревьев — все заставляет ощутить его чувственное материальное богатство, его красочность.
В образах угадываются черты реальных венецианских патрициев; один из них — лютнист — даже одет в современный костюм.
25 октября 1510 года поверенный мантуанской маркизы Изабеллы д’Эсте в Венеции Таддео Альбано сообщил своей госпоже, желавшей приобрести картину Джорджоне, что автор недавно умер от чумы. Было ему тогда 33 года. Смерть застигла Джорджоне в расцвете таланте.
Он умер, не успев осуществить многое из того, что задумывалось, мечталось, угадывалось. Неизвестно, какими шедеврами обладали бы мы сейчас, если бы свирепая венецианская чума пощадила этого великого художника. Но и сравнительно немногочисленными своими картинами он успел войти в историю мировой живописи.
И еще он успел воспитать ученика — гениального Тициана.
Источник: http://waking-up.org/iskusstvo/tainstvennyiy-dzhordzhone/
Творчество джорджоне
Весной 1500 Леонардо да Винчи некоторое время прожил в Венеции. Как ни малопродолжительно было это пребывание, его было достаточно, чтобы вдохновить и направить на всю жизнь двадцатидвухлетнего юношу Джорджоне.
Вазари говорит: «Джорджоне видел несколько произведений Леонардо, и его манера так понравилась ему, что он следовал ей, пока жил».
Джорджоне. Автопортрет. Ок. 1510
Что Леонардо сделал для всего света, то сделал Джорджоне для Венеции. Из церковного света он перевел искусство в царство земной красоты. Первоначально, впрочем, в его творчестве есть только небольшие намеки на этот переворот.
Ибо его исполненная на пороге венецианского чинквеченто картина «Мадонна Кастельфранко», пронизана такой нежной, чуждой всего мирского мечтательностью, что с внешней стороны ее не отличишь от «Святых картин» Беллини. Новое столетие начинается тем же аккордом, каким отзвучало старое. Уже Чима да Конельяно перенес трон Марии из церковной ниши под открытое небо.
Помещая его среди пейзажа, Джорджоне следовал уже установившемуся обычаю. И в других деталях он остался верен установившейся схеме «святой беседы».
Двое молодых людей, юный рыцарь и монах, стоят на страже у трона Мадонны. Ничто не шелохнется. Все дышит глубоким покоем и безмолвием, в которое так мечтательно погружены и святые. И все-таки легкий оттенок уже предвещает новый стиль, новую манеру чувствовать.
Джорджоне. Мадонна Кастельфранко. Ок. 1505
Источник изображения
Настроение крестовых походов и поэзия трубадуров вытеснили церковный элемент. Культ Мадонны стал рыцарским служением даме.
А сама Мария! Пусть овальная под покрывалом головка с меланхолическим взором и просто причесанными темными волосами похожа на Мадонны Беллини – чувствует она уже иначе. Не затуманены ее глаза ни горем, ни скорбным предчувствием.
Нежно-печально грезит она, словно думая о далеком возлюбленном. Как ни целомудрен ее образ, от него веет легким ароматом чувственности.
Подобно «Мадонне в скалах» Леонардо да Винчи, это уже не церковная картина, а только гимн красоте.
Прибавьте к этому еще пылающие, звучные краски и красивый, как греза, пейзаж, где на одной стороне виднеется, правда, христианская базилика, зато на другой, на берегу озера, поднимается греческий храм.
Картина, изображающая христианскую Мадонну, превратилась в молитву, произносимую на акрополе.
Во всей картине слышится меланхолический возглас Шиллера: «Чудный мир, куда ты исчез, о вернись!»
Натура Джорджоне как нельзя более предрасполагала его стать пионером этого нового, пронизанного языческим духом, творчества венецианского чинквеченто. Он родился в местечке Кастельфранко, в церкви которого до сих пор еще является чудеснейшим украшением его алтарная картина, в марке Тревизане, которой поэты так охотно дают эпитет «amorosa».
Прибыв в Венецию, он нашел здесь свою родную почву. Вазари изображает его жизнерадостным сыном земли; очертя голову, бросается он в водоворот жизни, от одного любовного приключения переходит к другому, содрогаясь от восторга, наслаждается всеми утехами и радостями.
Когда он умер, тридцати трех лет, число созданных им произведений было невелико, еще меньшее число дошло до нас.
В начале своего творчества, в двух ранних небольших картинах, изображающих суд Соломона и детство Моисея, Джорджоне еще является учеником Джованни Беллини. Фигурки нарисованы в духе предшествующих итальянских художников. Однако уже видно, что Джорджоне станет со временем великим пейзажистом.
Не твердыми очертаниями, а мягко и нежно выделяются на небосводе грациозные верхушки деревьев. Картины производят скорее впечатление восточной романтики, чем ветхозаветных сцен.
Одетые в пестрые, восточные костюмы фигурки служат лишь для того, чтобы образовать красивые красочные пятна среди мечтательного, овеянного весенним воздухом пейзажа.
К благоговению перед Беллини вскоре присоединилось увлечение другим великим художником, озарявшим тогда своим светом всю Италию. Пусть Леонардо ненаписал в Венеции ни одной картины, все же здесь возникли кое-какие его рисунки.
Джорджоне, вероятно, удалось видеть женские головки Леонардо.
Создавая по поручению Дуцио Костанцо, кондотьера Кастельфранко, свой первый шедевр, он уже успел превратиться из ученика Беллини в поклонника Леонардо, который и указал ему дорогу в царство земной, чувственной красоты.
Нет надобности останавливаться на находящихся в разных галереях и приписываемых ему вариантах Мадонны Кастельфранко. Во всяком случае, эти картины не имеют никакого значения для дальнейшего творчества Джорджоне.
Необходимо прежде всего указать на ряд портретов.
Ибо, даже если эти картины принадлежат не самому Джорджоне, а кому-либо из его последователей, они характеризуют происшедшую под влиянием Леонардо перемену в области портретистики.
Если Беллини изображал строгих дожей, а Антонелло да Мессина – воинственных кондотьеров, то в творчестве Джорджоне их место заняли мечтательные мужчины, изящные юноши и чувственные красавицы женщины.
Джорджоне. Портрет молодой женщины («Лаура»), 1506
Венеция – самый музыкальный из всех городов мира. Здесь музыка всегда играла определенную роль в церковных картинах. Едва ли есть какая-нибудь картина Беллини или Карпаччо, на которой у подножия трона Марии не сидели бы ангел или группа ангелов, славящих Мадонну игрой на скрипках и лютнях.
Сам Джорджоне обладал музыкальными способностями. Венецианская знать ценила его скорее как музыканта, нежели как художника. Под его кистью и отделилась от религиозной живописи как самостоятельный жанр картина, посвященная музыке.
Великолепная картина в галерее Питти является прелюдией ко всем изображениям концертов, бывшим вплоть до Караваджо в такой моде в Венеции. Кто не знает этой картины? Августинский монах положил руку на клавиши клавесина и обернулся к канонику со скрипкой, положившему ему на плечо свою руку.
Слева с картины смотрит богато одетый юноша. Дух музыки, упоение звуками едва ли когда-нибудь были изображены так красиво.
К этим и подобным картинам, рисующим салонную жизнь знати в рамках того или иного интерьера, примыкают картины, где подобная сцена разыгрывается на вольном воздухе. Над миром царило тогда настроение, напоминающее эпоху Ватто. Как в XVIII в.
люди устремлялись из мира героизма и помпы к аркадским нивам, так в начале чинквеченто, после экстаза, вызванного Савонаролой, люди грезили о золотом веке, когда еще не существовало ни христианства, ни монашества, ни церковного песнопения, когда место соборов занимал величественный свод леса, когда не приходилось ждать блаженства на Небе, потому что им наслаждались уже здесь, на земле. Из всех античных поэтов наибольшей популярностью пользовались авторы пасторалей – Феокрит, Каллимах, Лонг, Нонн, а также Проперций и Катулл. Подобно тому как в эпоху Лоренцо Великолепного более всего читалась пастушеская драма Полициано «Орфей», так теперь – пастушеский роман Санадзаро «Аркадия», изданный в Венеции Альдом Мануцием. Идеалом эпохи была пастораль, блаженная жизнь первобытных пастухов.
Уже в придворном искусстве предыдущей эпохи порою трактовались подобные темы.
Вспомним находящуюся в Лувре картину Косты, изображающую состоящий из поэтов и гуманистов двор Изабеллы Д'Эсте, или другую его картину, где среди пейзажа у подножия триумфальной арки расположилась для отдыха группа нагих или полуодетых фигур.
Теперь такие сцены с нагими или полуобнаженными фигурами, прогуливающимися в тихих мечтах среди вечернего пейзажа, играют особенно видную роль в венецианской живописи.
Джорджоне (?). Сельский концерт, 1508-1509
Иногда воспроизводится античная идиллия. Перед нами Венера и Адонис, Дафнис и Хлоя, Нарцисс, созерцающий свою красоту в зеркале пруда, нимфы, преследуемые фавнами, Аполлон, музицирующий с Марсием или охотящийся за Дафной. Часто в основу этих картин положена аллегорическая идея. На фоне пейзажа сидят рядом образы войны и мира.
Или изображаются три возраста человека.
Так, на очаровательной картине Джорджоне (в коллекции Фаррер в Лондоне) на заднем плане виден старик, задумчиво созерцающий череп, а на переднем плане на одной стороне дети спят или же взбираются на древо жизни, а на другой – влюбленная парочка занята музыкой: прижавшись к коленям нагого юноши, молодая женщина заглядывает ему восторженно в глаза.
Подобные картины служат переходом к сценам, изображающим мир аркадских пастушков или романтику рыцарства. Рядом со стадом сидят и мечтают пастухи, как в дни золотого века. Или перед нами морской залив, на берегу пасутся коровы, пастух играет на свирели, а Юпитер-бык похищает Европу.
Или появляются рыцари, представители минувших времен, не дикие завоеватели, рыскавшие по стране во имя военных приключений, а тихие мечтатели, ясно сознающие, что они – «последние рыцари», юноши с мягкими, женскими формами, юноши, жизнь которых посвящена культу любви и женщин.
Святой Георгий убивает дракона в честь красавицы принцессы и приносит вместе со спасенной благодарственную молитву перед маленьким распятием.
Или юный воин, похожий, несмотря на стальные латы, скорее на переодетую девушку, едет со своим оруженосцем по темному лесу.
Порой от таких картин веет духом таинственной авантюры, например, от находящейся в Дрездене, где живущего в лесу астролога мать в присутствии молодого воина в панцире спрашивает о судьбе ребенка. На других изображен концерт на вольном воздухе.
Скрипачи, музыканты, играющие на лютнях, и певицы сидят рядом, играют и поют. На третьих изображаются сады любви. Одетые в изящные костюмы или блещущие прекрасной наготой люди отдыхают в тихом уголке. Тишиной и миром, очаровательной дымкой мечтательности окутаны все предметы.
Античные развалины на фоне напоминают о том времени, когда ни один монах еще не проповедовал религию отречения, когда высшим идеалом был культ чувственности. Даже листва деревьев словно колышется от нежного томления.
Джорджоне. Гроза. Ок. 1505
Жаль только, что большинство подобных, встречающихся во всех галереях картин едва ли принадлежит Джорджоне. Исследователи приписывают ныне большую часть этих произведений Андреа Скьявоне и выходцу из Бергамо Джованни Кариани, атакже Тициану. Даже хранящийся в Лувре «Концерт на вольном воздухе» приписывается то Тициану, то Доменико Кампаньоле.
Однако духовным отцом этих произведений все же остается не кто иной, как Джорджоне. Подобно тому как из существования мира мы делаем вывод о существовании его Творца, так эти картины предполагают художника, впервые наметившего саму тему. А им мог быть только Джорджоне.
Пусть его авторство оспаривается относительно почти каждой картины, несомненно, он первый дал тон и первый определил мелодию.
И последнее творение Джорджоне, которым он завершил свою жизнь, – «Спящая Венера». В нагой красоте покоится Цецилия на ложе.
Маленькая фигурка «Семейства» стала женщиной во весь рост, Мадонна в Кастельфранко стала Афродитой.
Картина Джорджоне отличается от Венер Боттичелли не только, как готика от Ренессанса; там фигура стоит, здесь она лежит; там она стройно стремится вверх, здесь она покоится в изнеженной позе.
Джорджоне. Спящая Венера. Ок. 1510
Сразу бросается в глаза и отличие в настроении. В творениях Боттичелли еще чувствуется монах, не без ужаса взирающий на нагую богиню эллинов.
В «Венере», великолепном произведении творчества Джорджоне, сказывается сын Ренессанса, взор которого скользит с упоением по красивым членам женского тела.
Между тем как над картинами Боттичелли все еще носится дух средневекового аскетизма, здесь, ликуя, возносится к небесам «крик плоти». Устало распростерто мягкое, пышное тело.
И только Джорджоне, художник, живший чувственной жизнью, смог открыть для Венеции врата этого нового века. Картина была не окончена, когда его сразила смерть, и если Тициан закончил ее, прибавив пейзаж на фоне, то это имеет как бы символическое значение.
А другая, также из-за смерти неоконченная, картина Джорджоне, ныне находящаяся в Вене, кажется аллегорией его собственного творчества.
Джорджоне. Три философа. 1508-1509
Источник изображения
Изображены три философа, из которых только младший смотрит сияющим взором на блеск восходящего солнца, тогда как оба других равнодушно стоят в стороне. Так, ранее других молодой венецианский художник узрел зарю нового века. Однако, следуя его примеру, завершили творчество преждевременно угасшего Джорджоне венецианские художники, старшие его по возрасту.
Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!
Источник: https://s30556663155.mirtesen.ru/blog/43023099017
Презентация по истории искусства Картина Джорджоне «Три философа»
Инфоурок › ИЗО, МХК › Презентации › Презентация по истории искусства Картина Джорджоне «Три философа»
Описание презентации по отдельным слайдам:
1 слайд Описание слайда:
Описание картины Джорджоне ди Кастельфранко «Три философа» ДХШ№5 Крючкова Т.А.
2 слайд Описание слайда:
Джорджоне ди Кастельфранко – один из выдающихся итальянских талантов эпохи Высокго Возрождения и один из лучших учеников венецианской школы живописи. Родился в 1476 году, в маленьком городке близ Венеции.
Будучи воспитанником именитого Джованни Беллини, юное дарование вобрало в себя всё богатство и глубину его горячего колорита, превзойдя в этом своего наставника. Джорджоне был одним из первых итальянских живописцев, кто отводил в своём творчестве особое место для мифологических и религиозных картин.
Главной темой его произведений была, конечно же, любимая и прекрасная Венеция. Он унаследовал основы Раннего Возрождения, стремясь к гармонии цветовых нюансов, соответствию всех элементов и градации освещения.
3 слайд Описание слайда:
Три философа 1507-1508. Музей истории искусства, Вена. Холст. Масло 123х144 см
4 слайд Описание слайда:
Картина «Три философа» является одним из значительных творений художника. Трое мужчин различного возрастного уровня, изображённые на картине, между собой никак не похожи ни характером, ни темпераментом. Даже внешне они различаются друг с другом. Их объединяет только одно – наслаждение чарующими звуками природы.
Лирический образ, воплощённый в сидящем на камне юноше в белой рубашке и тёмно-зелёном плаще, настолько неповторим, что невозможно не заметить сходство с автором. Колорит и композиция красок характерны стилю мастера. Три выступа скалы, на которых стоят персонажи, является символом трёх ступеней развития философии.
Две стоящие фигуры мужчин в одеяниях с мощными вертикальными складками, насыщают эмоциями покоя. Тёмная скала, слева, гармонично уравновешивает правую сторону картины, где собрались философы. Одну из ведущих ролей здесь играет скале и пещера в ней, которая занимает большую часть полотна. Именно к ней устремлён взгляд юноши, который находится к ней ближе всех.
Однако Джорджоне прожил короткую, но насыщенную жизнь, и через год после представления картины «Три философа», заразился чумой и умер.
5 слайд Описание слайда:
Харрис настаивает на даре мистического прозрения и ясновидения художника. Так, по ее мнению, многие видения Страшного суда на его полотнах абсолютно точно отображают современные нам картины войн и катаклизмов.
Именно поэтому она ставит Босха в один ряд с другим не менее таинственным художественным гением – Леонардо да Винчи.
На знаменитой картине Джорджоне «Три философа» , по мнению Американской исследовательницы творчества Босха Линды Харрис , изображены как раз два таинственных живописца Босх и Леонардо да Винчии и сам Джорджоне.
«Это не случайность, – подводит итог Линда Харрис в своей книге «Тайная ересь Босха» . – Джорджоне тоже имел дар заглядывать в будущее и, вероятно, знал, что ожидает человечество годы и столетия спустя» . Кстати, на сегодняшний день существует около 30-ти интерпретаций смысла картины.
6 слайд Описание слайда:
Джорджоне. Автопортрет. Весьма схож с молодым человеком, сидящим в профиль.
7 слайд Описание слайда:
Леонардо да Винчи. Автопортрет. Есть некоторое сходство со стариком справа.
8 слайд Описание слайда:
И, наконец, сам Босх. Портрет написан спустя 30 лет после смерти художника. Похож на среднего философа, только у Джорджоне он моложе.
9 слайд Описание слайда:
Три философа, изображенные художником в одноименной картине, интригующе неопределенны: старец, мужчина среднего возраста и юноша, представленные рядом с темной пещерой, предположительно на фоне заката в горной долине, могут быть и тремя волхвами, и аллегориями разных наук (астрологии, философии, математики) и, наконец, фигурными воплощениями трех разных эпох в жизни человечества (ветхозаветно-библейской, средневеково-схолатической и ренессансной) . Данная трактовка в полной мере относится и к картине художника «Три возраста жизни».
Общая информация
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.
Источник: https://infourok.ru/prezentaciya-po-istorii-iskusstva-kartina-dzhordzhone-tri-filosofa-2308833.html
Загрузка...
