На линии огня
Полотно Кузьмы Петрова-Водкина «На линии огня» создано в самый разгар войны и посвящено теме жертвенного служения высокой идее, любви к Родине. Представленная в дни февральской революции 1917 года на выставке «Мир искусства», картина вызвала поток откликов в печати.
В своей статье Леонид Андреев писал: «Единственный центр картины — фигура умирающего прапорщика. По чистосердечной простоте выражения, по силе экстаза, по мастерству рисунка я не помню другого образа «святой смерти», который можно было бы поставить в ряд с этим .
Он жив, он смотрит — и в то же время вы ясно видите, что он мертв, убит, что земля уже не служит опорой его ногам, что он весь в воздухе, без поддержки, как луч, что в следующее мгновение он рухнет, навсегда прильнет к сырой земле.
Эта необыкновенная воздушность, этот полет на невидимых крыльях — удивительны».
Решение Петровым-Водкиным темы смерти на поле боя апеллирует к эпизодам романа «Война и мир» Л. Н. Толстого, а во фрагменте изображенного боя вновь узнаются хвалынские холмы и простирающиеся с высоты родные волжские дали. Динамика и статика происходящего акцентированы на фигуре прапорщика в момент перехода его жизни в инобытие.
Мальчик-офицер застыл в вечной своей остановленности, и рука его покоится на пробитом пулей сердце. В этот трагический момент он перестал быть с теми, кто за его спиной продолжает штыковую атаку. Солдаты ритмически связаны боевым порядком, общим строем, общим бегом. Их лица едины в выражении обреченного героизма.
Лицо прапорщика, напротив, спокойно и безмятежно. Он уже один на один с божьим миром, его душа словно возносится над родной землей, над уходящей к линии горизонта равниной, пашнями, лесами и деревнями. Он герой и жертва, и он победитель над смертью. Тема праведной смерти звучит в картине как утешение, как обещание спасения.
Любимое изречение Петрова-Водкина в письмах тех лет: «Да спасет Бог Россию».
Во время войны художник служил в учреждениях военного ведомства в Петрограде, и театр военных действий мог наблюдать непосредственно. К. С. Петров-Водкин создал эпически-идеализированный образ Первой мировой войны, в котором отразилась его художественно-теоретическая система.
Произведение построено на основе принципа трехцветия: синего, желтого и красного цветов (основные цвета согласно концепции художника). Обращает на себя внимание замедленность плавных движений, акцентирование жестов, оберегающих и угрожающих.
Композиционный принцип «сферической перспективы» позволяет изображать все происходящее одновременно сверху и сбоку, передавать ощущение «земли как планеты». Таким образом, художнику удается создать произведение планетарного звучания вне времени и пространства.
Второе название картины «Первая немецкая война». Набросок к картине (бумага, акварель, графитный карандаш) – РГАЛИ, подготовительные этюды (бумага, итальянский карандаш, акварель) – ГРМ.
На обороте надпись: «На линии огня» (Первая немецкая война), картина К.С.Петрова-Водкина, поднесенная в дар Русскому музею на память автора, который жил, работал и умер в городе Ленинграде, сентябрь 1951 г. от дочери автора Елены Кузьминичны и вдовы Марии Федоровны Петровой-Водкиной.
Источник: http://rusmuseumvrm.ru/data/collections/painting/18_19/petrov_vodkin_ks_na_linii_ognya_1916_zhb1894/index.php
Смертельная надежда Петрова-Водкина
Дмитрий ЖВАНИЯ
Россия настолько многогранна, что нужно быть гениальным художником, чтобы все эти грани отразить — символизировать их. Именно таким живописцем был Кузьма Петров-Водкин.
Причём этот художник, отражая различные проявления русского мира, сумел синтезировать их без насилия над ними.
В этом можно в очередной раз убедиться на выставке работ живописца, которая сейчас проходит в Русском музее.
Петров-Водкин обличает Россию: наделяет её ликом. И это — лик Богородицы / «Богоматерь Умиление злых сердец» (1914-1915)
Кузьма Петров-Водкин (1878 — 1939) — современник крушения старой России и рождения новой. Старая Россия — страна деревенского преобладания. Патриархальная. Христианская. А русское православие — женственная религия смирения.
Оно не вдохновляло на сопротивление внешней вражьей силе, как, например, православие сербское или греческое.
«Великая беда русской души — в женственной покорности, переходящей в “бабье”, в недостатке мужественности», — отмечал Николай Бердяев в эссе о русской душе.
Новая Россия с её порывом в другой, но посюсторонний мир, с её динамизмом и мужественным желанием подчинить себе земные стихии — полная противоположность старой. Но Петров-Водкин разглядел новое в старом, а старое в новом. Он сочетал несочетаемое — смирение и героизм, традицию и революцию.
«Купание красного коня» Петров-Водкин написал за два года до начала Первой мировой войны и за пять до революции. Но эта картина, в которой очевидна аллюзия на иконы с Георгием Победоносцем, стала как символом Великой войны, так и революции.
Петров-Водкин обличает Россию: наделяет её ликом. И это — лик Богородицы. В начале Первой мировой войны, в 1914-1915 годы, художник работал над картиной «Богоматерь Умиление злых сердец», переживая за то, что происходит на фронте.
В православной иконографии есть богородичный образ «Умягчение злых сердец», перед которой молятся в том числе об умиротворении враждующих. Богоматерь Петрова-Водкина — словно сестра милосердия, несмотря на то, что она облачена в пурпурный мафорий, а не в белый в халат. Богородица — заступница за род человеческий.
О небесном материнском покровительстве, защите и помощи, молили её и наши воины, идя в бой. А сестра милосердия помогает солдатам перетерпеть страдания, достойно уйти в мир иной.
Героини картины «Девушки на Волге» будто взяты с иконы и помещены в другое — мирское — пространство
Находим мы «богородиц» и в послереволюционных работах Петрова-Водкина. Возьмём его полотно 1918 года «Девушки на Волге». Цветовая гамма — как на иконах: глубокий синий, пурпурный, насыщенный зелёный, телесный. Крестьянки готовятся к купанию.
Платок, обмотанный вокруг головы одной из женщин, напоминает венец, изображаемый на иконах вокруг голов святых. Обнажённая девочка, которая стоит рядом с матерью, сознательно нарисована не ребёнком, а как уменьшенная копия молодой женщины. Именно так писали детей русские иконописцы.
Да и вообще: все героини картины будто взяты с иконы и помещены в другое — мирское — пространство. Но даже в пейзаже есть что-то евангельское — косогор, с которого спускаются девушки, похож на традиционные иконописные «горки» с «лещадками» (уступами). Но ладно — это крестьянки. Представительницы старой агарной России.
Не они шли в авангарде революционного процесса. Но разве не Богоматерь мы видим на картине Петрова-Водкина «1918 год в Петрограде»?
Рабочая женщина, в платке, зелёном платье и пурпурной накидке, сидя на фоне окна, за которым ходят плохо одетые, возбуждённые люди, кормит скромной грудью младенца. Её лицо полно печали и одновременно — надежды.
Надежды на то, что её ребёнок, когда вырастит, будет жить в новом светлом мире. Недаром эта картина Петрова-Водкина больше известна не под своим названием, а как «Петроградская мадонна» или «Пролетарская мадонна».
Все эти композиционные переклички Петрова-Водкина с иконописью давным давно отмечены искусствоведами. Известно, что Петров-Водкин в юности, живя в Приволжье, учился иконописи у мастеров-старообрядцев.
И иконописный стиль, усвоенный им в те годы, мы видим в других его работах с сюжетами, далёкими от евангельских. Но дело не в технике, а метафизике живописи Петрова-Водкина. В её смысловой насыщенности.
Картина Петрова-Водкина «1918 год в Петрограде» больше известна не под своим названием, а как «Петроградская мадонна» или «Пролетарская мадонна»
Необычно Петров-Водкин подходит к военной теме. Его персонажи — в одно и то же время герои и страдальцы. Картина Петрова-Водкина «На линии огня» 1916 года. Холмистая местность. Русские солдаты наступают повзводно. Идут на штурм высоты. Их лица сведены судорогой. Им страшно.
А как иначе, если впереди — смерть? Но они, русские воины, превозмогая инстинкт самосохранения, заставляют свои тела двигаться вперёд. Петров-Водкин будто бы вылил на полотно ведро адреналина. Один солдат ранен, но и он пытается ползти вслед за товарищами.
А юный офицер в первой шеренге схватился за то место на теле, под которым бьётся сердце. Пуля попала в орган, в котором сконцентрирована физиологическая жизнь человека. Взводный командир ещё не упал, он делает шаг по инерции — последний свой шаг на Земле. А главное — его лицо.
Оно живое, но уже обескровленное. И в его лике тоже есть что-то иконописное. Офицер похож на мученика с иконы.
Известный советский искусствовед Лев Мочалов, разбирая «На линии огня», отмечал, что «смертельно раненный поручик выпадает» из солдатского ряда, «становится непохожим на ещё живых — с застывшими масками вместо лиц, — словно внезапно вспомнив о своей душе, о своём ином предназначении».
«В этот трагический миг он перестаёт быть “со всеми” и становится “одним”, то есть личностью, которая в представлении художника — ценой смерти! — как бы обретает ореол святости. Концепция картины — несомненно христианская, причём — обострённо дуалистическая», — подчёркивал эксперт.
Елена Грибоносова-Гребнева, современный исследователь творчества Петрова-Водкина, добавляет: «Совершенно ясно, что одухотворённо преобразившийся утончённый лик поручика кажется более живым на фоне маскоподобных лиц остальных бойцов, что, в свою очередь, намекает на устойчивую у художника метафору «живой» или преодолённой смерти».
В произведении «На линии огня» смертельно раненный офицер похож на христианского мученика, взятого с иконы
При этом в картине Петрова-Водкина «На линии огня» нет ничего от того настроения, которое передал Александр Вертинский в песне «Я не знаю зачем и кому это нужно».
Петров-Водкин знает (что бы он ни говорил затем в советские годы), зачем русские солдаты идут в бой. Они совершают метафизический порыв за пределы этого мира. И юный поручик — не мальчик Вертинского, посланный на убой, а новый русский святой. Безымянный.
Тот самый неизвестный солдат Первой мировой или, как её тогда называли, Второй Отечественной.
К батальной теме, а точнее — к теме смерти на войне, Петров-Водкин возвращается в работах «После боя» (1923) и «Смерть комиссара» (1928).
На картине «После боя» изображены трое: в центре — комиссар с усиками в кожанке и фуражке со звездой, справа от него — безусый боец в папахе, а слева — словно брат-близнец комиссара, даже усики те же. При этом нельзя не заметить схожесть комиссара со смертельно раненным поручиком.
Может быть, юный офицер не погиб, а выжил? Или воскрес, чтобы стать комиссаром? Сидят эти трое на фоне композиции второго плана, в центре которой — смертельно раненный человек в кожанке.
Нельзя не заметить, что комиссар встречает смерть так же, как поручик в произведении «На линии огня»: то же положении правой руки, прижатой к левой груди; та же наголо остриженная голова, с которой почти одинаково слетает фуражка, те же портупея и пояс… Вряд ли это совпадение. Это намёк. На что? То ли Петров-Водкин оживляет мертвецов, то ли он предсказывает смерть ещё живых… Но так или иначе, он пытается преодолеть смерть.
Критики сравнивали трёх героев «После боя» — комиссара и двух командиров — с «Троицей» Андрея Рублёва.
Так, Николай Пунин разглядел в картине «триединое и неподвижное созерцание, словно три души равной полноты духа или видения сошлись, чтобы в мистической белизне испытать своё смирение и свою мудрость перед жизнью, страданиями и её скорбью». Однако у Петрова-Водкина есть и своя «Троица», написанная им в 1915-м.
Критики сравнивали трёх героев «После боя» — комиссара и двух командиров — с «Троицей» Андрея Рублёва. Однако у Петрова-Водкина есть и своя «Троица», написанная им в 1915-м
Полотно «Смерть комиссара» Петров-Водкин написал к 10-летию Рабоче-крестьянской Красной армии. В те годы он всячески отрицал связь этой картины, как и картины «После боя», с работой «На линии огня».
«Все эти массы серого пушечного мяса не мыслили в тот момент, они пёрли на линию огня и умирали», — говорил художник о героях «На линии огня». И тем не менее этой переклички нельзя не заметить. «Смерть комиссара» как бы зеркальное отражение «На линии огня». Опять холмы.
Но если на «Линии огня» наши воины взбираются на холм, на котором находимся мы — зрители, то в «Смерти комиссара» красноармейцы от нас удаляются — будто пытаются пробиться в светлое будущее.
Вначале Петров-Водкин пояснял: «Комиссар — это, в сущности, просто красивый милый юноша, который умирает». Как и молодой офицер на «Линии огня».
Дочь Петрова-Водкина, Елена, вспоминала: «Когда я вглядывалась в эту картину, я разревелась. Прямо взахлёб. Папа испугался: „Что с тобой?“. „Я не хочу, чтобы он умирал“. Я переживала.
Все эти картины через меня проходили». Потом художник решил насытить образ комиссара классовым содержанием.
Что касается трагедии гражданской войны, то она показана в этой картине не только, а, может, и не столько в образе смертельно раненого комиссара, сколько в реакции на его смерть бойцов его отряда. Её почти нет — этой реакции. Комиссар тяжелеет на руках товарища, и лишь один боец оглядывается: неужто комиссара убили? Бойцы продолжают движение.
На полотне запечатлена ещё одна смерть — рядового бойца. И отряд вообще не замечает этой невозвратной потери. Гибель рядового красноармейца не трогает никого. Как и смерть офицера «На линии огня». Смерть на войне — это естественно.
И Петров-Водкин показывает кошмарное величие этой естественности, которая на самом деле — ни что иное, как преодоление нашего извечного страха за жизнь.
В «Смерти комиссара» красноармейцы от нас удаляются — будто пытаются пробиться в светлое будущее
Филолог и философ Константин Исупов считает, что Петрова-Водкина важна идея Жертвы.
Она для художника, утверждает Исупов, – «и онтологическое понятие (в мире царит причинность жертвенного обмена), и термин деятельности… и символическая ценность (горнее и дольнее осуществляют в жертве последнюю Встречу)».
И смерть для Петрова-Водкина — это не конец, а мгновение перехода в иной мир. Некоторые его персонажи — словно бывшие мертвецы. Воскресшие. Тот же комиссар на картине «После боя»: сзади проекция его гибели, а сам он сидит перед нами в компании товарищей — живой.
Тема смерти в творчестве Петрова-Водкина переплетается с темой преодоление пространства. Конечно, Петров-Водкин далёк от итальянского аэрофутуризма 1930-х, но, как и представители этого течения, он пытался оторвать человека от земли.
Его солдаты в работе «Смерть комиссара», особенно в версии из Русского музея, движутся какой-то подпрыгивающей походкой, будто бы пытаются оттолкнуться от земли и воспарить над холмами.
Вот как объяснял сам Петров-Водкин «ощущение преодоления пространства»: «Будет побеждён закон тяготения! С этого начнётся новая эра! “Смерти нет!” — этот лозунг всех религий осуществится. Есть сумма энергий, ищущих формы для проявления. Человек, добрая форма, ещё не довершила развития…».
Может быть, Петров-Водкин надеялся на то, что через смерть ветхий человек преобразится и станет человеком новым? В его батальных картинах нет пафоса, но есть надежда.
Очевидно, что Петрова-Водкина задела философия русского космизма с её идеей всеобщего воскрешения. Именно в русском космизме органическим образом сочетаются архаика и футуризм, мистика и естествознание, божественное и человеческое, традиция и порыв в будущее. Как и в уникальной живописи Кузьмы Петрова-Водкина.
Источник: https://www.sensusnovus.ru/culture/2018/06/29/25995.html
Кузьма Петров-Водкин
Кузьму Петрова-Водкина, художника, творившего на стыке двух эпох, современники называли «древнерусским иконописцем, волею случая попавшим в будущее». Полотна живописца не только отражали настоящее, но и пророчили грядущее.
А еще – вызывали яростные споры поклонников и критиков.
Первые говорили о гениальности, самобытности и глубоком символизме, другие – что лучше бы Петрову-Водкину, как и намеревался, работать на железной дороге или продолжить семейное дело и стать сапожником.
Детство
Родился будущий живописец на севере Саратовской области, в городке Хвалынске, расположившемся на правом берегу Волги. Семья Петровых-Водкиных «прославилась» своим предком, любителем «беленькой» Петром. Дед Кузьмы во хмелю зарезал кроильным ножом супругу, а спустя несколько часов и сам скончался. С тех пор детей Петра называли то Петровыми, то Водкиными.
Автопортрет Кузьмы Петрова-Водкина
Художнику досталась в «наследство» двойная фамилия, не слишком почетная и напоминающая о семейной трагедии. Отец живописца, Сергей Петрович, получив «прививку» от пагубного пристрастия, был абсолютным трезвенником и лучшим в городе сапожником.
Творческое начало в Кузьме родные отметили в детстве. Мальчик так правдоподобно рассказывал небылицы, что слушатели поневоле верили. Тяга к рисованию тоже проявилась в ранние годы. Первой поклонницей творчества внука оказалась бабушка Арина. Пейзаж, нарисованный Кузьмой масляными красками на куске жести, женщина одобрила и украсила им могилу деда Федора.
Фото Кузьмы Петрова-Водкина
Вторая «картина» Петрова-Водкина тоже украсила кладбищенское надгробие. В этот раз – в благодарность за спасенную жизнь. Кузьма купался в Волге, но заплыл слишком далеко и, выбившись из сил, начал тонуть. Спас мальчика перевозчик Илья Захаров, успевший подплыть на лодке.
Спустя неделю Захаров, спасая очередную жертву волн, утонул сам. Нарисованная на жестяной пластине Волга с маленькой лодкой перевозчика и головами тонущих, посвященная погибшему спасателю, – первое «тематическое» полотно живописца.
Портрет матери Кузьмы Петрова-Водкина
Учился Кузьма Петров-Водкин в 4-классном училище. Там познакомился с иконописцами и попытался повторить увиденное. Первую работу не одобрил священник: уж очень приземленной оказалась Богородица, напоминавшая обуреваемую земными страстями деревенскую бабу.
В 1893 году, окончив училище, Петров-Водкин поехал в Самару, чтобы продолжить образование и получить специальность железнодорожника. Экзамены Кузьма провалил, но не растерялся и поступил в школу живописца Федора Бурова. Через 2 года Федор Емельянович умер, учеников распустили. 15-летний живописец вернулся домой.
Автопортрет Кузьмы Петрова-Водкина
Путь к художественному Олимпу сыну открыла мама, горничная в купеческом доме Казариных. Она показала работы Кузьмы прибывшему по приглашению хозяев архитектору Роберту-Фридриху Мельцеру. Пораженный талантом мальчика, архитектор повез юного живописца в Петербург и помог с поступлением в училище технического рисования Штиглица.
Меценатами и спонсорами одаренного земляка стали купцы Казарины. Они оплачивали квартиру и учебу Кузьмы.
Живопись
В Петербурге творческая биография живописца стремительно развивается. Полученный в Хвалынске опыт иконописи пригодился: Петров-Водкин создал эскиз Богородицы с младенцем для церковной апсиды Ортопедического института. Чтобы перевести эскиз иконы в керамику, художник отправился в Англию, на фабрику. Панно в майолике сохранилось до наших дней.
Картина Кузьмы Петрова-Водкина «Вакханка»
В 1987-м Кузьма Петров-Водкин перебрался в Москву, где стал студентом училища живописи, ваяния и зодчества. Учился под началом Валентина Серова. В 1900 году трудился на заводе по изготовлению керамики в подмосковном селе Всехсвятском. Училище окончил в 1905-м.
С детства склонный к авантюрам и приключениям молодой человек мечтал побывать в Европе, но денег на путешествие не было. Помог случай. В столичной газете Кузьма Петров-Водкин увидел объявление о том, что рискнувшему преодолеть путь от Москвы до Парижа на велосипеде спонсор оплатит дальнейшее путешествие по городам Европы.
Картина Кузьмы Петрова-Водкина «Девушки на Волге»
Молодой художник уговорил приятеля составить компанию и отправился в путь. Дотянули до Германии, на дальнейшую дорогу сил не хватило. В Мюнхене русскому живописцу повезло: друзья собрали деньги для оплаты двухмесячной учебы в школе Антона Ашбе, где в свое время совершенствовали мастерство Иван Билибин, Игорь Грабарь и Василий Кандинский.
Мечта побродить по парижским улицам осуществилась в 1905-м. Три года Петров-Водкин брал уроки в частных художественных академиях. В эти годы побывал в Италии и Северной Африке, вдохновившей на полотна «Семья кочевников», «Африканский мальчик», «Кафе». Через год после возвращения в Россию, в 1909-м, состоялась первая персональная выставка живописца.
Картина Кузьмы Петрова-Водкина «Сон»
В 1910 году Петров-Водкин подарил миру картину «Сон», вызвавшую бурную дискуссию и скандал в обществе. На полотне изображены обнаженные женщины, разглядывавшие спящего голого мужчину. Илья Репин откликнулся на работу разгромной рецензией в газете, зато Александр Бенуа назвал «Сон» шедевром. Эротизм присутствует во многих картинах художника.
В 1912 году символист представил работу «Купание красного коня», изменив мнение Репина: мэтр откликнулся восхищенным: «Талантище!».
Картина Кузьмы Петрова-Водкина «Купание красного коня»
Картину называют главным произведением Кузьмы Сергеевича, самым таинственным и «многослойным». О символах и сокрытых в ней значениях и сегодня спорят. Говорят, полотно навеяно новгородскими иконами, написанными древнерусскими мастерами. Были и те, кто увидел в картине образ грядущей революции. Шедевр хранится в Третьяковской галерее.
Спустя 3 года Кузьма Петров-Водкин порадовал любителей головоломок и поклонников символизма новой загадкой – полотном «Жаждущий воин». Ценители искусства рассматривают фигуры картины как восточные иероглифы: у каждой свое значение, а все вместе «читается» как некая «фраза».
Картина Кузьмы Петрова-Водкина «Жаждущий воин»
Написан шедевр в разгар Первой мировой войны, трагичное для русского воинства время. Приверженцы символизма разглядели в изображенном воине всадника апокалипсиса и провели параллели к Откровениям Иоанна Богослова. По их мнению, посредством зловещей символики на картине отображена происходящая катастрофа, предсказанная в Евангелии.
Поклонники творчества Петрова-Водкина верили в его дар предсказания. В 1918-м он представил натюрморт под названием «Селедка». Поднявшим его на смех за тривиальность сюжета художник хмуро ответил, что изображенное на полотне – паек блокадного времени. До страшных событий в Ленинграде оставалось 23 года.
Картина Кузьмы Петрова-Водкина «Смерть комиссара»
Юбилею Красной армии художник посвятил картину «Смерть комиссара», исполненную трагизма. Цветовое решение и воплощение мастером идей «сферической перспективы» оценили искусствоведы и коллеги Петрова-Водкина.
За 5 лет до смерти Кузьма Петров-Водкин закончил картину «1919 год. Тревога». На ней изображено жилище рабочего в городе, захваченном белогвардейцами. Герой сюжета тревожно всматривается в синие сумерки за окном, за его спиной притихшая семья. Трагизм усиливается изображением спящего младенца.
Картина Кузьмы Петрова-Водкина «1919 год. Тревога»
Полотно нарисовано в 1934-м и, как считают поклонники художника, лишь формально названо «1919 год». Гениальный провидец почувствовал раскручивающийся маховик сталинских репрессий и нарастающую тревогу в обществе.
Революцию Кузьма Петров-Водкин принял, диссидентом не был и, как всем казалось, благожелательно встретил изменения в стране Советов. Но когда художника не стало, к его наследию охладели: власть вдруг заподозрила, что истоки творчества живописца таятся в иконописи, а за символизмом Кузьма Сергеевич спрятал иные смыслы, не столь приятные для советской власти.
Личная жизнь
В Париже 27-летний Петров-Водкин встретил женщину, с которой прожил до конца дней. Мара – дочь владельца парижского пансиона – стала верной супругой Марией Федоровной. В мэрии французской столицы молодоженов расписали, а спустя 2 года, в 1908-м, они уехали в Россию.
Кузьма Петров-Водкин и его жена Мария Жозефина Йованович (в России — Мария Федоровна)
Дочь Елену жена родила Кузьме Ивановичу в 37 лет. На событие художник отозвался восторженно:
Смерть
В 1928-м медики запретили Петрову-Водкину работать с красками: испарения вредили пораженным туберкулезом легким.
Кузьма Иванович перебрался из северной столицы в Детское Село, где его окружили знаменитые литераторы Алексей Толстой, Константин Федин и Вячеслав Шишков.
Могила Кузьмы Петрова-Водкина
Художник тоже взялся за перо и написал 20 рассказов, 12 пьес и 3 романа. Два романа Петров-Водкин отнес в издательство, но начинание «зарубил» Максим Горький. После критики сочинений издательства закрыли двери перед Кузьмой Ивановичем.
Не стало яркого представителя символизма и постимпрессионизма в середине февраля 1939 года. Судьба отмерила ему 60 лет, а причиной смерти стал туберкулез.
Картины
- 1907 – «Африканский мальчик»
- 1910 – «Сон»
- 1912 – «Купание красного коня»
- 1915 – «Жаждущий воин»
- 1915 – «Девушки на Волге»
- 1916 – «На линии огня»
- 1917 – «Утро. Купальщицы»
- 1918 – «Селедка»
- 1918 – «Автопортрет»
- 1918 – «Утренний натюрморт»
- 1920 – «1918 год в Петрограде»
- 1922 – «Портрет А. А. Ахматовой»
- 1928 – «Смерть комиссара»
- 1934 – «1919 год. Тревога»
- 1934 – «Портрет В. И. Ленина»
Фото
Источник: https://24smi.org/celebrity/51427-kuzma-petrov-vodkin.html
Кузьма Сергеевич Петров
1 Кузьма Сергеевич Петров — Водкин (1878–1939 Кузьма Сергеевич Петров — Водкин (1878–1939 Выполнила : Бикчураева Е. В.- учитель географии МОУ « ООШ 14» г. Балаково<\p>
2 Родился в Хвалынске ( Саратовская губерния ) 24 октября (5 ноября ) 1878 в семье сапожника ; сумел получить художественное образование при поддержке местных купцов Автопортрет<\p>
3 Учился в классах живописи и рисования Ф. Е. Бурова в Самаре (1895–1897) и Центральном училище технического рисования Штиглица в Петербурге (1895– 1897). В 1905 окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где в числе его наставников был В. А. Серов. Посещал студию А. Ашбе в Мюнхене (1901) и частные академии Парижа (1905–1908).<\p>
4 Решающей оказалась встреча с В. Э. Борисовым — Мусатовым, по совету которого Петров — Водкин едет осенью 1905 года для дальнейшей учебы за границу. Он побывал в Стамбуле, Греции, Италии и Франции, где в академии Колоросси он совершенствовал технику рисунка. Первой его картиной стало небольшое полотно » В кафе » (1907).<\p>
5 Ранний Петров Водкин в своих первых пробах обращается к воображаемым, навеянным фантазией образам (» Элегия «, 1906; » Берег «, 1908; » Сон «, 1910). Они еще малосамостоятельны, носят подражательный характер « Элегия » 1906 г. « Сон »<\p>
6 В том же году он побывал в Африке. По впечатлениям этого путешествия были написаны « Негритянская деревня »» (1907) и » Берег » (1908)<\p>
7 В 1908 г. Петров — Водкин вернулся в Россию и поселился в Петербурге ( Еще живя в Париже он женился на Марии Йованович, дочери хозяйки частного пансиона. Портрет жены<\p>
8 « Играющие мальчики » В 1911 г. он пишет « Играющих мальчиков », которые стали его программным произведением, определившим многие особенности поздней манеры. Именно здесь Петров — Водкин впервые во всей полноте применил трехцветную гамму. Отныне большинство своих картин он писал только тремя цветами : красным, желтым, голубым ( или зеленым ).<\p>
9 « Купание красного коня » Появлению « Красного коня » предшествовало важное событие в мире искусства : в гг. начинается расчистка и собирательство древних икон. По существу, в эти годы только и было открыто исключительно высокое национальное древнерусское искусство. На Петрова — Водкина вид расчищенных шедевров иконописи XIIIXV веков, которые он тогда впервые увидел на выставке, произвел огромное впечатление. Это был своего рода прорыв, художественный шок. Он сейчас же применил в своем творчестве элементы иконописи, и только после этого его манера обрела яркую оригинальность и законченность он нашел наконец свой идеал красоты<\p>
10 « Купание красного коня » Центром всего замысла стал не всадник, а пылающий призывный образ коня, напоминающий коня Георгия Победоносца на многих древних иконах. И сразу образ приобрел огромную силу : мощный, могучий, огнеподобный конь, полный сдерживаемой силы, вступает в воду ; на нем хрупкий голый мальчик с тонкими как плети руками, с отрешенным, вневременным лицом, который держится за коня, но не сдерживает его в этой композиции было что — то тревожное и что — то пророческое<\p>
11 « Мать » г На холсте изображена молодая крестьянка в бедной деревенской избе, кормящая грудью ребенка. Образ ее подобен кормящей Богоматери. Обстановка сведена до минимума : на столе лишь крынка и чашка, в углу киот без иконы. В окне видна часть деревенской улицы. Как ни на каком другом, на этом полотне заметно смещение координат комната вместе с фигурой матери как бы качнулась и поплыла в пространстве, еще сильнее наклонен пейзаж за окном. Противовесом этому « перекошенному » миру служит фигура младенца. Общий образ произведения мягкий, задушевный и одновременно тревожный.<\p>
12 « На линии огня » (1916). Она изображает взвод солдат, идущий в штыковую атаку. Их остановившиеся « белые » глаза говорят о воле, жестокости и какой — то духовной слепоте. На переднем фоне смертельно раненный юный прапорщик. Он схватился за грудь, он умирает, в его лице последнее мгновение жизни, его взгляд растерянный и улетающий в надземную даль.<\p>
13 «1918 год в Петрограде ». В 1920 г. Петров — Водкин пишет полотно, в котором новая действительность словно преломлялась в старых образах.. Сюжет его, как и всех картин художника, очень прост : на переднем плане, на балконе юная мать с младенцем. За ней темная панорама революционного города, которая вносит мощный мотив тревоги. Но юная работница с обострившимися, как у мадонны, чертами бледного лица, не оглядывается назад она вся полна сознания своего материнства и веры в свое предназначение. От нее исходит волна надежды и покоя. Картину называли « Петроградской мадонной », и действительно это одно из самых обаятельных творений Петрова — Водкина.<\p>
14 « Рабочие » На переднем плане два рабочих, один из которых напряженно и страстно старается доказать что — то другому. Но взгляд его оппонента тяжелый, мрачный и словно отрешенный устремлен в другую сторону. Лица рабочих сознательно огрублены и носят даже некоторые черты дегенеративности ( вообще у позднего Петрова — Водкина появляется, хотя и не подчеркнуто, элемент мрачноватого гротеска, усиливающий ощущение внутренней тревоги ).<\p>
15 « Смерть комиссара » г. Земля изрезана оврагами, песок, глина, чахлая трава и камни. В центре на переднем плане смертельно раненный комиссар отряда. Вдали сбившиеся в кучу, бегущие в бой под стук барабанов фигуры солдат, написанные без всякой патетики. Тонкое нервное лицо комиссара исполнено предсмертной муки. Страдальческий взгляд устремлен одновременно на небо и вслед отряду. Его поддерживает простоватого вида боец, в котором нет ни гнева, ни боли.<\p>
16 «1919 год Тревога На картине показана квартира рабочего, расположенная в городе, которому угрожают белогвардейцы. Семья рабочего охвачена тревогой, причем это не просто человеческая тревога, а тревога классовая, зовущая к борьбе Она во множестве деталей : в беззащитной, совсем не героической мещанского вида фигуре рабочего, который напряженно из — за занавески всматривается в окно, в холодной синеватой уличной мгле, в смятой газете, в брошенном на край стола мятом фартуке, в старых и изорванных обоях Еще более она возрастает при взгляде на спящего безмятежно в своей кровати ребенка<\p>
17 Натюрморты В поздних работах Петров — Водкин постепенно отходит от лаконизма своих прежних картин Он пишет натюрморты.<\p>
18 Натюрморты<\p>
19 Натюрморты<\p>
20 Умер художник в Ленинграде ранним утром 15 февраля 1939 года<\p>
21 РАБОТЫ ПЕТРОВА — ВОДКИНА Утренний натюрморт<\p>
22 РАБОТЫ ПЕТРОВА — ВОДКИНА « Девушка у окна »<\p>
23 РАБОТЫ ПЕТРОВА — ВОДКИНА « Красулино »<\p>
24 РАБОТЫ ПЕТРОВА — ВОДКИНА « Полдень. Лето – 1917»<\p>
25 РАБОТЫ ПЕТРОВА — ВОДКИНА « Новоселье »<\p>
26 РАБОТЫ ПЕТРОВА — ВОДКИНА « Самарканд. 1926»<\p>
27 РАБОТЫ ПЕТРОВА — ВОДКИНА « Купальщицы »<\p>
28 РАБОТЫ ПЕТРОВА — ВОДКИНА « Девушки на Волге »<\p>
29 РАБОТЫ ПЕТРОВА — ВОДКИНА « Окрестности Хвалынска »<\p>
Источник: http://www.myshared.ru/slide/97565
«На линии огня»
К.С.Петров-Водкин. «На линии огня». 1916. ГРМ.
Картина К.С.Петрова-Водкина «На линии огня» находится Русском Музее, в Санкт-Петербурге, поэтому пришлось мне довериться репродукции. А с этим все не просто. Более или менее внушающий доверие вариант мне встретился только в книге аж 1987 года выпуска.
Изрядно помучившись, получил, наконец, фотоснимок, более или менее cхожий c оригиналом. Надеюсь, он хоть в какой-то мере соответствует истине. Если же что не так – пусть кто-то, более осведомленный в этом вопросе, подскажет… Картину эту я видел, поэтому и есть некоторые сомнения.
Кстати, она оказалась чрезвычайно «трудноподбираемой» по колориту.
Полотно написано в 1916 году, явно под впечатлением от событий на фронтах Первой мировой войны. Весьма своеобразно отношение автора к идущим в атаку русским воинам. Что мы видим? Ясный, солнечный денек. Зеленая травка (почему-то совсем короткая, будто на дворе весна), голубенькое небо, веселенькие белые облачка.
И не подумаешь, что идет война (а ведь облачка, скорее всего – от разрывов шрапнели). Этакая лубочная картинка природного благоденствия. Толпа молча бегущих в атаку солдат с ружьями наперевес… Натужно проворачивающаяся им под ноги земля… И вид у них – какой-то совершенно бессмысленный.
Вытаращенные глаза, надвинутые фуражки… Одинаковые френчи, одинаковые лица, не отягощенные интеллектом. Ничего героического. Пушечное мясо. Это не картина-прославление доблестного русского воинства, а скорее картина-обличение двухлетней (к тому времени) бойни.
Люди здесь – словно манекены, тупо выполняющие очередной, привычно-бессмысленный приказ. Почему они такие? От равнодушного сознания глупости происходящего? От уверенности, что все-равно шлёпнут? Они уже были такими или их превратило в механические куклы пребывание в такой вот странной для человеческого естества среде?..
Солдат справа на картине посматривает на нас. У него у единственного более или менее живое выражение лица. Возможно — из этих, из интеллигентов. Остальные же – бессловесная масса, спешащая на убой. Ну, и возглавляет этот забег к смерти совсем юный офицер. Вернее, возглавлял… Летит на землю командирская сабля, рука прижата к сердцу… Всё ясно.
Пуля – дура, но цель свою нашла. И выбрала самого юного, самого нужного…Взор юноши обращен в нашу сторону. Но он совсем не такой, как у отмеченного нами бойца из второго ряда. Предсмертный взгляд – он вообще другой: обращенный в себя, внутрь. И светит яркое солнышко, и зеленеет травка, и голубеет небо. И все это – уже без него.
Смысл этой жертвы? Да кто ж его знает? Ему об этом уже не думать… А вот нам – придется. И в образе этого молодого человека уж не сама ли Россия, сраженная в сердце? Вспомним – идет 1916 год.
Художник бесстрастен и беспристрастен. Он — сторонний наблюдатель. Он как бы говорит: «Вот это и есть война в вашем, уважаемые господа-зрители, представлении. Кто-то бегает, стреляет, кого-то убивают.
Но это все — далеко и непонятно. И по большому счету – вам на это наплевать. Это все – чужое, вас не касающееся. Словно в каком-то другом мире…» А солнышко светит, а травка зеленеет.
Лубок, да и только…
И последнее. Несмотря на всю кондовость, неотесанность, простецкость изображаемых им персонажей художник пишет этих безымянных воинов с явной отсылкой к иконописным образцам.
Народ (а солдаты и есть тот самый простой народ) в его понимании – прост и свят. И именно в его простоте и заключается его святость. И он защищает Родину. И больше его ничего не интересует.
И не требуйте от него чего-то большего. По крайней мере – пока…
Петров-Водкин пишет картину маслом, но колорит, применяемый им при написании лиц, очевидно «под темперу» с икон XV века, а свечение ликов его героев напоминает светящиеся лики в исполнении Феофана Грека или Андрея Рублева. Конечно же, эту картину нужно видеть вживую. Она многое скажет.
Источник: http://www.diletant.ru
Источник: http://nik191-1.ucoz.ru/publ/istorija_sobytija_i_ljudi/istorija_iskusstva/quot_na_linii_ognja_quot/10-1-0-3676
Загрузка...
