Симон Ушаков
Трагические времена перелома.
17 век — эпоха крутого перелома в русской истории. От царства Ивана Грозного до империи Петра Великого Русь прошла путь, длинною всего лишь в одно столетие, и именно из-за скоротечности перехода этот период русской истории был сложным, противоречивым, наполненным тягостными происшествиями; сами современники называли свое время «бунташным».
Начало этого столетия вошло в русскую историю под названием «смутного времени» — царский престол переходил из рук в руки, пока в 1613 году не был избран Михаил Федорович Романов. Вот как охарактеризовал время и причины Смуты известный русский историк В.О.
Ключевский (1841-1911):»Это было тягостное, исполненное тупого недоумения настроение общества, какое создано было неприкрытыми безобразиями опричнины и темными годуновскими интригами».
Весь 17 век — это эпоха непримиримой борьбы:борьбы за русский престол, борьбы с польско-шведскими интригами, борьбы классовой — достаточно вспомнить крестьянские войны под предводительством Ивана Болотникова и легендарного Степана Разина ( не бунты, не восстания, а именно войны).
Но самым бедственным событием тех лет надо признать церковный раскол, разделивший не только общество, но и веру православную, которая во все века была основой жизни русских людей.
В эти трагические времена и суждено было жить и творить иконописцу Симону Ушакову, который стал главой столичной московской художественной школы, ведущим, т.е.
«старшим и главным», изографом Оружейной палаты. В силу своего авторитета и весьма обязывающего официального положения, он оказался на самом острие развития художественного процесса, в судьбе художника и его творчестве были сфокусированы все коллизии культурной жизни эпохи.
Имя Симона Ушакова в истории древнерусского искусства, в основной своей массе анонимного, стоит в одном ряду с именами Андрея Рублева и Дионисия.(В глубокой древности мастера не ставили автографов на написанных ими иконах, считалось неэтичным рядом с Ликом Божьим, хоть и соей рукой написанным, начертать свое имя грешное.
Встречаемые на памятниках подписи в ранней иконописи, вероятнее всего, расценивать не как авторские, а как памятки владельцев, автографы же появились в середине и во второй половине 17 века;ни одно из предшествующих столетий не сохранило столько имен, как это столетие.) Но если исусство Андрея Рублева и Дионисия всегда высоко ценилось как современниками так и последующими поколениями, то отношение к творчеству Симона Ушакова во все времена было очень противоречивым. Оценки исследователей За последние сто лет не раз менялись, иногда на прямо прямо противоположные, отражая не столько субъективность авторов, сколько эстетические критерии своего времени.
Вехи жизни и творчества.
События жизни художника мало известны;мы ничего не знаем о нем до поры поступления на службу в Серебряную палату в 1648 году. Установлено, что в прошении Симон Ушаков упоминает о своей постоянной работе у царского дела;можно предположить, что до зачисления на государеву службу он работал кормовым художником.
Долгое время считалось,что звание дворянина было пожаловано ему за творческие заслуги, но в последнее время доказано, что он происходил из московских дворян.Годы и место обучения иконописи, а также учителя, неизвестны. Надписи на некоторых иконах и записи в синодиках сообщают, что Симон Ушаков родился в 1626 году.
Свои иконы мастер подписывал так:»Пимен Федорович Ушаков, зовомый Симон» (в обычае людей 17 века было иметь два имени, одно — как бы «потаенное», посвященное Богу, другое — «зовомое», то есть то, которое знали все). Известно, что Симон Ушаков был женат, имя его жены — Феврония, у них было двое детей — сын Петр и дочь Евфимия. Прожил он 60 лет и скончался в 1686 году.
Первые дошедшие до нас иконы датируются 1652 и 1653 годами. Обращает внимание значительность заказов, поручаемых молодому мастеру.
В одном случае это копия «в меру и подобием» главной русской святыни чудотворной иконы «Богоматерь Владимирская», для замоскворецкой церкви Архангела Михаила в Овчиниках, в другом — не менее почетное задание:большемерная икона митрополита Филиппа, за год до того канонизированного.
Об авторстве Симона Ушакова мы узнаем только по автографам на иконах, настолько их живопись далека от сложившейся впоследствии авторской манеры.
Икона «Богоматерь Владимирская», также как и чудотворный подлинник, двусторонняя — на обороте изображение Голгофского креста, под которым коричневой краской написано:»Лета 7160 [1652] году списана сия икона с самыя чудотворныя иконы Пресвятыя Богородицы Владимирския и мерой а писал государев иконописец Симан Федоров. Зачата июня 19 день [далее неразборчиво]».
Стиль исполнения личного письма в этой иконе несколько суховат, еще нет попытки передать объем, что будет характерно для более поздних ушаковских ликов, видимо, это можно объяснить как неустоявшейся еще манерой, так и желанием мастера приблизиться в своей копии к традиционной живописи подлинника.
Важно отметить что уже в раннем памятнике двадцатишестилетний мастер использует непривычно светлый телесный цвет в написании ликов. Спустя много лет Симон Ушаков и его друг и сподвижник иконописец Иосиф Владимиров в своих трактатах обоснуют необходимость писать «световидные» образы. Обращаясь к Ушакову, Иосиф Владимиров писал:»…Где непонимающие спорщики нашли такое указание, требующее, чтобы одинаково смугло и темновидно писали лица всех святых? Весь ли род человеческий на одно лицо создан? Все ли святые Были одинаково смуглы и худы? Если они и имели истощенное тело здесь, на земле, то там, на небесах, явились оживотворенными и просветленными душой и телом. Какой бес, позавидовав истине, воздвиг такое гонение на светообразные изображения лиц святых на иконах […] Кто из здравомыслящих людей не посмеется такому юродству, чтобы темноту и мрак предпочитать больше света?»
С новым качеством мы встречаемся в работах Симона Ушакова конца 50-х годов для церкви Троицы в Никитниках, которую чаще называли в то время по боковому пределу церковью Грузинской Богоматери, «что на Варварке». Здесь мы обнаруживаем уже вполне зрелого мастера со своей индивидуальной манерой личного письма.
В соавторстве с ведущим мастером Оружейной палаты Яковом Казанцем и Гавриой Кондратьевым Симон Ушаков выполняет в 1659 году икону «Благовещение с акафистом» для местного ряда иконостаса (в котором она храниться и в настоящее время). Ушаков пишет в ней только лики, хотя в дальнейшем ему приписывали авторство всей иконы.
Старшим мастером и знаменщиком в данной работе, вероятнее всего, был Яков Казанец — в то время не только жалованный, но и ведущий изограф Оружейной палаты (именно его преемником пять лет спустя станет Симон Ушаков). Видимо, к этому времени Ушаков уже зарекомендовал себя виртуозным мастером личного письма, если в этой артели ему была отведена главная роль.
Кстати, небезынтересно рассмотреть принципы «дружинного» творчества, характерные для русского искусства 17 столетия. Примеры артельного труда художников можно найти и в более древние времена:Андрей Рублев работал и с Феофаном Греком, и с Даниилом, а Дионисий расписывал знаменитый Рождественский собор в Ферапонтовом монастыре с сыновьями Владимиром и Феодосием.
Неудивительно,что большой собор расписывался сообща, поскольку для одного мастера это непосильный труд.
Но методы работы артели 17 века и более древней коренным образом отличаются друг от друга6если в ранние времена все мастера в дружине трудились на равных началах и каждый иконописец выполнял какую-то свою композицию, отдельный сюжет, то во времена Симона Ушакова художники становятся узкими специалистами — доличниками, личниками, златописцами, травниками и так далее. Конечно, наиболее ответственной считалась работа личников.
Второй образец коллективного творчества — «Успение» — была создана в 1663 году.
Надпись на поземе гласит:»Лета 7171 года [1663] писал сии настоящий образ государев иконописец Пимин зовомый Симон Федоров сын Ушаков со учениками Егором да Иваном в Гороховский уезд в пустыню Красных Фролищевых гор в лавру Оуспения Пресвятыя Богородицы при строителе иеромонахе Иларионе будащего ради покоя и по родие[лех] своих».
Настоятель монастыря, иеромонах Илларион, впоследствии епископ Суздальский, был родственником Симона Ушакова, Составленное вскоре после смерти Иллариона житие проливает свет на многие малоизвестные факты биографии иконописца. Г.Д.
Филимонов, автор первой и единственной на сегодняшний день научной монографии о художнике, пишет, что составитель жития довольно много внимания уделяет художнику, «подтверждая его родственные связи с духовными лицами, рисуя его полную благочестия домашнюю жизнь, наконец, свидетельствуя о том благоговении, с которым относились современники к произведениям его кисти». Икона написана по старому, традиционному иконографическому изводу (здесь важно вспомнить, что все иконы, написанные Симоном Ушаковым артельно, отличаются строгим соблюдением канона), только лики исполнены объемно, светлой краской с контрастными темными тенями. Любопытна такая подробность — наиболее светлые части ликов художник акцентирует еще и движками, характерными для традиционной иконописи.
«Сформулированный» лик идеала.
Считается, что центральной, доминирующей темой творчества Симона Ушакова стала иконография «Спас Нерукотворный», и это не случайно, потому что сейчас трудно даже предположить, сколько было создано Ушаковым икон на эту тему.
Первые известные нам «Спасы» были написаны художником для той же церкви Троицы в 1628 году, последний же в ряду сохранившихся образов датируется 1678 годом, он происходит из Смоленска.
«Спаса Нерукотворного» сутью иконного образа стал сплав горнего и дольнего, другими словами — в Богочеловеке Христе иконописец выявляет не только его Божественную, но и человеческую ипостась. Это было новым в иконописи 17 века.
Не касаясь проблем сохранности живописного слоя (записей, реставрации и других оттенков этой темы), мы можем с определенностью сказать, что явственно прослеживается удивительная устойчивость художественного образа как по трактовке, так и по живописному воплощению.
Это — «сформулированный» лик Христа, определенное выражение внутренне осознанного мастером идеала, который художник как бы внедряет в сознание своих современников, создавая, в определенной мере, академический образец.
Угадываемая за этим сознательная, волевая целеустремленность художника получила раннее признание. Еще в пору его работы в Серебряной палате заказчиками Симона были и царь, и царица, и патриарх, а в 1664 году он уже — ведущий мастер Оружейной
Мастер Оружейной палаты.
Оружейная палата (или Оружейный приказ) была учреждена в середине 16 века как хранилище оружия. В 40-е годы 17 века к Оружейной палате присоединили и Иконную, с этого времени она приобретает Значение первой государственной русской художественной школы, своего рода Академии художеств.Мастера Оружейной палаты делились на «жалованных» и «кормовых».
Царски «жалованные» изографы выбирались из лучших художников как Москвы, так и других городов;они трудились в Оружейной палате постоянно и получали годовое вознаграждение (жалование) за свою работу деньгами и продуктами.
«Кормовые» мастера считались несколько ниже рангом, но так же, как и «жалованные»,выбирались из наиболее талантливых «городовых»(городских) художников, однако получали плату (корм) за труд только во время работ.
«Кормовых» мастеров собирали в оружейную палату для выполнения больших государевых или монастырских заказов, а по окончании работ распускали по домам, где они крестьянствовали или занимались тем или иным ремеслом;все они числились в списках Оружейного приказа и в вызове их соблюдалась очередь.
Именно «кормовые» изографы сыграли важнейшую роль, с одной стороны, в распостранении новых художественных приемов и идей в провинции, а с другой — в обогащении столичной живописи местными навыками и формами.
Мастера Оружейной палаты выполняли самые различные работы:расписывали храмы, писали иконы, парсуны(портреты, от слова «персона»), миниатюры для рукописных книг, готовили рисунки для знамен, для книжных гравюр, разрисовывали пасхальные яйца и «потехи» — игрушки для царевичей, украшали царские шатры, утварь и тому подобное.
Находясь на посту ведущего мастера Оружейной палаты, Симон Ушаков не только руководил всеми работами, но и занимался педагогической деятельностью — у него были ученики и в Оружейной палате, и в доме. (Кстати, его дом в Китай-городе, рядом с церковью Троицы в Никитниках, сохранился до наших дней).В обязанности Симона Ушакова входила так же аттестация всех приходящих «кормовых» мастеров.
Своим положением в Оружейной палате Симон Ушаков во многом обязан попечительству боярина Богдана Матвеевича Хитрово(?-1680), своего рода министра при дворе Алексея Михайловича, царского оружничего, возглавлявшего с 1654 по 1680 годы Оружейную палату и, фактически, всю художественную деятельность русского государства во второй половине 17 века.
Помимо почета, новая должность Симона Ушакова был сопряжена и огромной ответственностью, даже с некоторым риском, так как во времена раскола главный художник Оружейной палаты был, выражаясь современным языком, в центе острейшей идеологической схватки. Непосредственным полем этой борьбы была теологическая, богословская и обрядовая сторона церковной жизни. Каждый иконографический изобразительный нюанс мог быть основанием для отнесения иконописца к тому или другому лагерю — раскольников или никонианцев, а с сторонников раскола в те времена преследовали и жестоко наказывали.
В столь зыбкой и опасной атмосфере даже дружба с Б.М.Хитрово не спасла Симона Ушакова от опалы и недолгой ссылки в конце июля 1665 года в Николо-Угрешский монастырь,конкретные причины которой до сих пор остаются неясными.
Источник: http://djonson.ru/simon/89-uchacov.html?showall=1
Симон Ушаков: изобразивший свет
Москва балует нас выставками: Серов на Крымском валу, Кузнецов в Инженерном корпусе Третьяковки, караваджисты в Пушкинском музее, в конце осени — ещё и рисунки Эйзенштейна в Мультимедиа-арт-музее. За этими именами затерялась экспозиция Симона Ушакова в той же Третьяковке.
| Симон Ушаков. Богоматерь Владимирская, 1652.Государственная Третьяковская галерея |
К его иконам принято относиться свысока — мол, закат высокого древнерусского искусства: в линеарную, символическую иконопись средневековья вводятся элементы светской латинской трёхмерности.
В древнерусских залах Третьяковки зал Ушакова последний — к этому моменту все устают и проходят его почти на последнем издыхании.
Но Симон Ушаков заслуживает того, чтобы присмотреться к нему и открыть для себя последнего великого иконописца Древней Руси.
Это первая монографическая выставка самого известного мастера XVII века., которую готовили почти 30 лет. За это время проходил не только сбор икон по всей России и их реставрация, но и атрибуция, то есть отделение работ, написанных самим Ушаковым, от икон учеников и авторов, находившихся под его влиянием.
Понять творчество художника гораздо легче, посмотрев его путь от становления до последних лет. Именно поэтому меня поразила мюнхенская галерея Ленбаха с двумя этажами картин Кандинского — от ранних работ в стиле васнецовского модерна через период экспрессионизма к абстракциям. Так и сейчас организаторы выставки Ушакова словно открыли его заново.
| Симон Ушаков. Спас Нерукотворный, 1661.Государственная Третьяковская галерея |
В двух небольших залах собраны иконы из Москвы, Петербурга, Владимира и других городов.
Идя от ранних Владимирской Богоматери, Спаса Нерукотворного к поздней Троице, понимаешь, что перед нами не реформатор, не конъюнктурщик, а человек, хорошо чувствовавший течения сложного XVII века с его латинским влиянием через присоединенную Украину, с расколом и поисками первоистоков христианства, которые так по-разному понимали старообрядцы и никониане.
Перед нами — действительно наследник Рублёва и Дионисия. В его иконах на нас смотрит та же вечность, что и в великих образах древности. Да, он моделирует объём лика, но эта трёхмерность лишь намечена — окружающее пространство остаётся линейным. Его лики находятся как бы на границе миров, перед нами как бы пленка, проникающая в пространство под напором формы из другого мира.
И свет! Он льется не из какого-то источника, освещая отдельные участки и создавая классическую светотень. У Симона свет идет изнутри, как на византийских иконах эпохи XIV-XV веков, фресках Феофана Грека или иконах Андрея Рублева. Начиная с исихастских споров Григория Паламы и Варлаама Калабрийского в середине XIV в.
, этот свет как отображение нетварных Божественных энергий, видимых и доступных человеческому восприятию, становится неотъемлемой частью иконных образов. Это могли быть яркие сполохи, буквально пронизывавшие фигуры Феофана Грека, или мягкий струящийся свет образов Рублёва и Дионисия.
У Симона Ушакова — порой плавный, а порой весьма настойчивый, физически ощутимый свет, который и создает объемную, но всё равно не подчиняющуюся физическим законам форму. Перед многочисленными образами Владимирской богоматери, Пантократором и особенно самым первым Спасом Нерукотворным этого невозможно не почувствовать.
Удивительный фаворский свет уже не будет сиять на иконах учеников и последователей Ушакова.
| Симон Ушаков. Богоматерь Елеуса Киккская, 1668.Государственная Третьяковская галерея |
Кстати, в мире бурлящего XVII века с его взрывом разных иконографий (порой настолько фантастических, что сейчас они покажутся нам гностицизмом и ересью), Симон выбирает самые традиционные и древние образы в духе скорее Никона, искавшего древность у греков, чем Аввакума, призывавшего вернуться к старине «дедов». Мы видим у него Владимирскую, написанную на рубеже XI и XII вв. в Византии, но по преданию восходящую к иконографии апостола Луки. Другим излюбленным образом, к которому вновь и вновь возвращается Ушаков, был древнейший Спас Нерукотворный.
Пожалуй, самая изобретательная икона Симона Ушакова, не соответствующая никаким древним образцам, — «Древо Государства Московского».
Она изображает симфонию духовной и светской власти: на древе, взращиваемом и поливаемом митрополитом Петром и великим князем Иваном Калитой, сияют плоды русских святых, а в центре — неизменная Владимирская Богоматерь.
Впрочем, даже эта иконография уходит корнями в популярный на Западе сюжет «Древо Иессеево», когда в виде дерева и ветвей изображались ветхозаветные цари и пророки — предки Христа.
Фотографии не передают и малой доли того чуда, которое вас ждет в залах Третьяковской галереи — лучше пойти и увидеть все своими глазами. Выставка проходит в Инженерном корпусе до 10 января 2016 года.
| Симон Ушаков. Древо Государство Московского (Похвала Богоматери Владимирской), 1668.Государственная Третьяковская галерея |
Фото на главной и на слайдере — блог «Маяк Парнаса»
Источник: http://www.taday.ru/text/2146480.html
Симон Ушаков. Иконописец Оружейной палаты..
У ШАКОВ Симон (Пимен) Федорович
Ок. 1626, Москва — 1686, там же
Русский живописец.
С именем С. Ф. Ушакова в истории древнерусской иконописи принято связывать представление о последнем периоде искусства Московской Руси.
Ушаков происходил из посадских людей и, по-видимому, очень рано получил основательную подготовку к своей специальности, так как, будучи всего 22-х лет от роду, был принят в царские «жалованные» (то есть получавшие постоянное содержание) мастера Серебряной палаты при Оружейном приказе.
В 1648-1664 годах работал в Серебряной и Золотой палатах (создавал рисунки для знамён, металлических и деревянных изделий).
С 1664 года жалованный иконописец Оружейной палаты, руководитель иконописной мастерской.
Возникшая при государевом дворе еще в начале XVII в.
как хранилище оружия, Оружейная палата уже в середине столетия превращается в большую художественную мастерскую, куда стягиваются лучшие иконописцы из разных городов Руси, где рядом с ними работают приглашенные иноземные мастера.
Здесь выполняется огромный объем работ, начиная от росписи храмов и жилых помещений Кремля и кончая украшением знамен, карет, различных бытовых предметов.
Работая там, Ушаков писал иконы, парсуны, миниатюры, фрески и руководил росписями в Архангельском и Успенском соборах (1660), Грановитой палате (1668) в Московском Кремле, чертил географические карты и планы, создавал рисунки для гравёров и сам занимался офортом («Семь смертных грехов», 1665).
В русской живописи 3-й четверти 17 века Ушаков выступил как художник-реформатор:
используя традиционные иконографические схемы, он стремился к светотеневой лепке формы, мягкости переходов, объёмности изображенных ликов, добиваясь впечатления их реальности .
В трактате «Слово к люботщательному иконного писания» (около 1666) Ушаков поставил проблему жизненного правдоподобия иконных ликов.
Он восхищается свойствами зеркала, способного в точности воспроизводить окружающий мир, и желает уподобить ему живописный образ.
Следуя этому стремлению, он пытается с помощью многослойных плавей (мелких, едва заметных мазков, дающих плавный переход одного тона в другой) применять светотеневую моделировку в трактовке ликов.
Известно, что Ушаков писал парсуны. В изображении интерьера или пейзажа на иконах он иногда использует принципы линейной перспективы. В качестве образца для фонов икон художник порой пользуется западноевропейской гравюрой.
Что же касается понимания иконописного образа в целом, то мастер остается в рамках средневековых представлений.
В отличие от иконописцев прошлого, Ушаков часто подписывает свои произведения, сообщая дату написания образа и свое имя.
Он пользовался милостями царя Алексея Михайловича и его преемников на престоле, исполнял всяческие их поручения по художественной части и до самой своей смерти жил в довольстве и почёте.
«Архангел Гавриил» (фрагмент)
«Спас Нерукотворный»
«Богоматерь Казанская» , 1658
«Богоматерь Донская» , 1668
«Богоматерь Новоникитская»
» Икона Преподобного Никона Радонежского»
«Сергий Радонежский» , 1669
«Спас Нерукотворный»,1669
«Богоматерь Елеуса Киккская» ,1668
«Древо государства Московского (Похвала Богоматери Владимирской)» ,1670
«Богоматерь Елеуса Киккская» ,1675
«Архангел Михаил, попирающий дьявола» ,1676
«Тайная вечеря»
» Филипп, Митрополит Московский и всея Руси»
» Троица» , 1677
» Иоанн Богослов в молчании» , 1673
«Спас Вседержитель» , 1668
«Спас Нерукотворный» , 1676
«Спас Нерукотворный» , 1677
«Спас Вседержитель на престоле» , 1672
» Спас Нерукотворный»
Богоматерь Владимирская с избранными святыми» ,1660
«Голгофский крест» ,1651
«Христос Эммануил»
«Троица Живоначальная»
«Николай Чудотворец»
Источник: https://obiskusstve.com/64767404290607415/simon-ushakov-ikonopisets-oruzhejnoj-palaty/
«Симон Ушаков – царский изограф» в ГТГ
ГТГ, 9 сентября 2015 — 10 января 2016
Инженерный корпус, Лаврушинский переулок, 12
Сегодня в Третьяковской галерее в Лаврушинском переулке открывается для публики выставка «Симон Ушаков – царский изограф».
Это первая в истории монографическая выставка произведений Симона Ушакова (1626–1686) — самого известного русского иконописца XVII века, реформатора, основоположника нового стиля, получившего широкое распространение в творчестве мастеров московской Оружейной палаты, а затем и далеко за пределами столицы.
На выставке представлено около 80 иконописных произведений, 10 гравюр и архивные материалы из Российского государственного архива древних актов и 17 российских музеев, среди которых: Государственная Третьяковская галерея, Государственный Исторический музей, Государственный историко-культурный музей-заповедник «Московский Кремль», Государственный Русский музей, Государственный Эрмитаж, Музей русской иконы, а также из частных собраний.
Главным художественным открытием Ушакова было так называемое живоподобие — сложная система живописных приемов, позволявших передавать объем, фактуру и цвет лиц, причем сам мастер и его современники создали особую теоретическую концепцию, объяснявшую эти нововведения.
Из обширного художественного наследия Ушакова до нас дошло около полусотни подписных икон (бóльшая часть которых представлена на выставке), что достаточно много даже по меркам XVII столетия, не говоря уже о более ранних временах.
Значительную роль мастер сыграл в становлении в России нового вида изобразительного искусства — гравюры по металлу.
Идея проведения выставки работ Симона Ушакова родилась почти 30 лет назад, однако выявление и изучение всех сохранившихся произведений, прежде всего подписных, а также исследование письменных источников потребовали долгой работы многих специалистов.
В процессе подготовки выставки был впервые проведен масштабный комплекс технико-технологических исследований произведений Симона Ушакова из собрания Третьяковской галереи и других музеев. Это позволило изучить авторскую манеру письма Ушакова и выделить особые, свойственные только ему художественные приемы.
Таким образом, выставка и фундаментальный каталог к ней станут первой демонстрацией результатов многолетних исследований, а также откроют публике творческое наследие знаменитого мастера во всем его многообразии.
На основе многочисленных документов, сохранившихся в архивах, исследователям удалось проследить творческий путь Симона Ушакова от знаменщика, по рисункам которого создавались различные изделия в Серебряной палате и в мастерских золотного шитья, до ведущего мастера Оружейной палаты. Эти документы свидетельствуют о широком круге обязанностей иконописцев того времени: Симон Ушаков не только создавал иконы и расписывал храмы, но и исполнял рисунки для шитья и других видов прикладного искусства, украшал царские палаты, гравировал, рисовал карты и планы. В отличие от иконописцев предшествующих столетий, Симон Ушаков и его современники подписывали работы, указывая имена всех мастеров, трудившихся над иконой. Подпись воспринималась как подтверждение личной ответственности художника за качество произведения.
В экспозиции собраны все лучшие работы Симона Ушакова. Часть ранних икон, относящихся к 1650-м — началу 1660-х годов, выполнена в традиционной манере, однако среди них есть и первые образцы «живоподобного» стиля, созданные для московской церкви Троицы в Никитниках.
В их числе самая ранняя икона Спаса Нерукотворного (ГТГ) — это любимая тема, к которой художник обращался много раз на протяжении всей своей жизни. Именно этот образ позволял применить и отработать новые живописные приемы, приблизиться к натуральности изображения.
До последнего времени икона Спаса из церкви Троицы в Никитниках находилась под частичной записью XVIII–XIX веков, однако к выставке она была раскрыта, причем в процессе раскрытия удалось обнаружить фрагменты оригинальной авторской надписи с датой: 1661 год (а не 1658-й, который читался в надписи XIX века).
Реставрационные исследования позволили уточнить датировку еще одной иконы из церкви Троицы в Никитниках — знаменитого «Древа государства Московского» (ГТГ), которое, как оказалось, было создано не в 1668-м, а в 1663 году.
Примечательно, что новая дата написания иконы оказалась значительно ближе к представлениям об эволюции творческой манеры мастера, сложившимся в процессе исследований.
К 1660-м годам, когда Ушаков перешел в иконописную мастерскую Оружейной палаты, относятся работы, в которых стали широко применяться новые принципы письма: с помощью многослойных плавей, мелких мазков, дающих плавный переход одного тона в другой, мастер внедрял светотеневую моделировку в трактовке ликов.
Блестящими образцами зрелой «живоподобной» манеры мастера являются две местные иконы из иконостаса церкви Григория Неокесарийского на Большой Полянке — «Христос Вседержитель» (ГИМ) и «Богоматерь Киккская» (ГТГ), созданные в 1668 году, а также небольшой образ Спаса Нерукотворного 1673 года (ГТГ), находившийся в ризнице Троице-Сергиевой лавры, — он тоже был расчищен к выставке от слоя потемневшей олифы. Кроме того, в 1660-х — начале 1670-х годов мастер стал использовать в интерьерах и пейзажах элементы линейной перспективы, что хорошо заметно на иконе «Святая Троица» 1671 года (ГРМ), созданной по заказу греческого купца Николая Николеты.
Несмотря на живописное новаторство, Ушаков на протяжении всего своего творческого пути придавал особое значение традиционным сюжетам и образам, о чем свидетельствуют не только многочисленные изображения Спаса Нерукотворного, но и списки с прославленных богородичных икон — таких как Владимирская, Казанская, Донская и другие.
Вместе с тем он не оставался чужд и иконографическим поискам, самым ярким примером которых стала уникальная программа иконы «Древо государства Московского» — своеобразной аллегории богоустроенного православного царства, прославленного многочисленными святыми и находящегося под непосредственным покровительством Христа и Богоматери.
На протяжении 1670-х — первой половины 1680-х годов Ушаков был ведущим мастером Оружейной палаты и, как свидетельствуют документы, нередко выступал руководителем крупных и ответственных заказов, к исполнению которых привлекалось множество иконопицев.
На иконах этого времени нередко появляются записи об участии в работе учеников мастера, однако даже в тех случаях, когда подобные надписи отсутствуют, можно предположить, что значительную часть работы выполняли ученики — особенно если речь идет о больших по размеру иконах.
Выявить индивидуальные особенности их манеры непросто, поскольку разработанный Ушаковым стиль стал фактически обязательным для изографов Оружейной палаты.
На выставке кроме икон самого Симона Ушакова экспонируются наиболее известные работы его прямых учеников (среди которых были такие мастера как Георгий Зиновьев, Михаил Милютин и, возможно, Феодот Ухтомский).
Особый раздел выставки составляют иконы, которые более не считаются написанными самим Ушаковым, — от произведений, почти полностью утративших авторскую живопись в результате поновлений, до явных подделок с фальшивыми надписями, созданных в другие эпохи.
Их сравнение с подлинными работами мастера позволяет лучше ощутить своеобразие его индивидуальной творческой манеры.
Наряду с художественными произведениями на выставке экспонируются архивные документы, среди которых челобитные, написанные мастером царю Алексею Михайловичу.
Имя Симона Ушакова привлекало внимание многих поколений исследователей.
Однако уже в трудах ученых XIX — начала XX веков наметились две противоположные оценки его творчества: одни считали его выдающимся художником, создателем нового стиля, реформатором, боровшимся с низким качеством ремесленного производства икон, другие — чуть ли не главным виновником гибели «священных традиций», проводником европейских влияний, в конечном счете уничтоживших эстетическое и духовное своеобразие русской иконописи. Между тем очевидно, что Симон Ушаков был человеком своего времени, отразившим в своем творчестве исторические и культурные процессы XVII столетия. Улучшение качества и приемов иконного письма, стремление к «живоподобной» передаче ликов и фигур святых в глазах мастеров этого времени не были новшеством, а воспринимались как возвращение к идеалу, освященному преданием и канонами Церкви. Таким образом, новая концепция «живоподобия» рождалась из стремления не нарушить традицию, а следовать ей возможно более точно. Однако в итоге именно поиск наиболее адекватных средств выражения приводил к реформированию изобразительного языка, к появлению тех самых новых приемов, которые определили своеобразие не только индивидуальной творческой манеры Ушакова, но и стиля мастеров Оружейной палаты в целом.
К выставке подготовлена образовательная программа. Опубликован 528-страничный иллюстрированный научный каталог, включающий описания почти всех подписных и датированных икон Ушакова, некоторых приписываемых ему произведений и избранных работ его учеников, а также статьи ведущих исследователей творчества мастера и публикации результатов технико-технологических исследований.
Источник: пресс-релиз ГТГ
Источник: https://artinvestment.ru/news/exhibitions/20150909_gtg_ushakov.html
Загрузка...
